Вот и еще раз - кто знает, в который после того, как ее покинуло сознание - всплыло ненавистное лицо Тьерри. Но теперь между ней и палачом встал некто в сверкающих латах, на огромном боевом коне, какого даже рыцари имеют один из ста, и с копьем наперевес. Она никогда прежде не видела всадника, но поняла, что это - Император. Тот самый, о котором слагали легенды. Защитник обиженных, обездоленных, страждущих. Воин-победитель и спаситель, мудрый судья, земное воплощение Справедливого Стиглона.

  - Нет, Тьерри, ее ты не получишь! Она нужна Сколену!

  - Ты - прах, нежить! Тебе положено гнить в склепе! - брызгал слюной Тьерри.

  - Как и ты. Но я буду жив, пока жив сколенский народ. А ты уже только падаль.

  И Император, подняв копье и пришпорив коня, ринулся на врага...

  ...Эвинна приоткрыла глаза. Она лежала в небольшой каменной келье, над головой нависал массивный каменный потолок. Он не походил ни на деревянные строения фодиров, ни на приземистые, сложенные из едва обработанных глыб дома кетадринов. Девушка зажмурилась, опасаясь, что свод рухнет, но каменные перекрытия падать не собирались - строили на века. Убедившись в прочности свода, девушка решилась открыть глаза.

  Она попыталась пошевелиться. Это оказалось непросто, тело отозвалось ломотой, жестокой болью в ободранных пальцах. Вспомнилось, как ползла по обледенелому перевалу, сначала вверх, потом вроде бы вниз, как слепило снежное сияние, и душил разреженный воздух высокогорий. "Встать и не мечтай, дорогуша, - грустно подумала Эвинна. - Эх, не осталось сил..."

  - Не пробуй вставать, - на всякий случай предупредил мужской голос, негромкий, скрипящий, как несмазанные петли. Он принадлежал старику, но чувствовалась в нем и недюжинная сила. Такой еще переживет многих молодых, а надо будет - победит и в бою. Может быть, таким стал бы отец, если бы дожил до появления внуков.

  - Кто... ты? - спросила Эвинна, на всякий случай - по-кетадрински. Теперь уверенность, что смогла перелезть обледенелый перевал, растаяла. Вдруг она скатилась не на южную, а на северную сторону перевала? Но Эвинну поразил собственный голос - еще более тихий, хриплый, надтреснутый - ни дать, ни взять, голос глубокой старухи при смерти. Может, так оно и есть, и она доживает последние дни?

  - Меня зовут Эльфер, - произнес мужчина. По-сколенски, но с лязгающим, едва заметным акцентом. Эвинна помнила - так говорили крамарские торговцы, если каким-то чудом забредали в Тэзару. Все равно хорошо, что по-сколенски. Значит, горы ее все же отпустили. - Эльфер ван Нидлир. Я служитель Справедливого Стиглона. Тебя подобрал на перевале за Хедебарде, когда возвращался из странствия в Верхнюю Кенсию. Увидел девчонку, замерзшую, с ободранными ногами и руками, думал, ты уже не встанешь. Справедливый Стиглон помог. Сейчас мы около деревеньки у Слепых болот, людей из которой угнали в полон алки. Слышал, некоторых даже убили...

  - Слепые болота? Беглые? - поразилась Эвинна. - Я сама оттуда!

  - Как? - в свою очередь поразился Эльфер. - Это ж было четыре года назад! А почему ты тогда шла из земли кенсов?

  - Потому что...

  Эвинна осеклась. Как объяснить, что с ней произошло? Как рассказать, что... И надо ли? Мать говорила, человеку, потерявшему честь, незачем жить. А ее и фодиры валяли, и кетадрины... Что, если Эльфер примет ее за шлюху и выбросит на улицу?

  - Потому что те, кому положено следить за соблюдением закона, сами его нарушают и другим дают, - горестно вздохнул Эльфер. И добавил нечто вовсе непонятное: - Алки - молодой народ, а молодость жестока и бесстрашна. Это мы, старики, все взвесим, прежде чем действовать. Но ничего не поделаешь, совсем ничего. Надо только смягчить неизбежное.

  - Эльфер, ты что, за алков? - Забыв, что полностью зависит от старика, и нельзя ничем выдавать своих чувств, прохрипела Эвинна. - За этих... убийц и насильников?

  - Вот оно что... Там твои родные погибли... Тут мужчина может сломаться, знавал я и таких. А насчет алков -вовсе я не одобряю их беззакония. Просто... Ладно, об этом поговорим позже. Кстати, Тьерри - и есть тот убийца?

  - Откуда ты знаешь? - поразилась Эвинна.

  - Ты говорила в бреду... Много о чем.

  Эвинна ужаснулась: если он узнал, как она жила в плену, он и знаться с ней не захочет. У северян - похоже, он из крамцев - понятия о чести и бесчестии еще строже, чем у сколенцев. Человек, особенно женщина, если побывает в рабстве, никогда не сможет отмыться от позора. Никто на Сэрхирге не откажется притиснуть в углу хорошенькую рабыню, никакой закон ее не защитит. Если она каким-то образом добьется свободы - кто женится на женщине, которая ублажала всех, кому не лень?

  Мужчинам проще, хотя и им нелегко вернуть доброе имя. Надо уехать туда, где их никто не знает - но незнакомца с темным прошлым никто не приютит. Или добиваться признания силой и хитростью - что почти никому не удается. Справедлив этот порядок вещей, или нет, но он незыблем. Его установили Боги, и этим все сказано.

  - Твоей вины в случившемся нет, ты не совершала смертных грехов. Богам не за что тебя карать. Но Они могут послать испытания, чтобы проверить твою преданность, укрепить твою волю и подтолкнуть к какому-то важному решению. Что же с тобой делать? Кто из родных остался?

  - Отец погиб в Кровавых топях, мать - на болотах. И брат с сестрами... Сама видела.

  - Это хуже. Но у тебя храброе сердце. Хочешь стать служительницей Стиглона Многомудрого и Справедливого?

  - Жрицей? Но разве я подхожу для этого? Я же крестьянского рода!

  - Жрицей ты стать не можешь, - кивнул Эльфер. - Но Воином Правды, хранителем веры и защитником справедливости - можешь.

  - Как это? - с отстраненным любопытством спросила Эвинна. Теперь она поняла, как неосмотрительно Эльфер ее спас. Огромен мир, а идти некуда. Незачем выживать, бороться, страдать, скитаться бесприютной странницей, опасаться алков... Зачем? Как было бы просто, если бы Эльфер пришел на то место часом позже...

  Похоже, Эльфер угадал ее мысли.

  - Может быть, это воля Справедливого и твоя судьба - чтобы я тебя спас. Значит, в мире есть дело, которое должна сделать ты. И люди, которым ты нужна. Воин Правды - не просто жрец. Хочешь, я расскажу тебе, кто они?

  Эвинне было все равно, в душе остался лишь пепел былой ненависти, да и он давно остыл, его подхватил и разметал морозный ветер времени. Осталась лишь пустота и неподъемная усталость. Эвинне казалось, что она безнадежно стара, в мире не осталось ничего, чему можно удивиться и обрадоваться. Вечность неимоверно надоедает. Но отчего не послушать хорошего человека? Девушка кивнула.

  - Давным-давно, два века назад, - с готовностью начал Эльфер. - Жил святой император Эгинар. Он защитил правую веру от посягательств почитателя Ирлифа, нечестивого Арангура. Но когда победил и освободил столицу, то понял: нужен кто-то, способный следить за исполнением законов. Будучи опытным воином, он понимал: есть такие, кого не остановят увещевания и мольбы, кого может держать в узде лишь сила. Тогда он собрал жрецов и издал эдикт: "Пусть жрецы, бывшие прежде воинами, учат новичков как вере, так и способам ее защиты. Сначала словом и увещеваниями, но если нужно, и силой. Пусть для них не будет ни чинов, не имен, даже Император будет под их надзором. Эти монахи не служат Богам в храмах, как им положено по духовному званию и рождению, а идут в мир и бьются со злом. Они даже выше монашества, ибо монах принимает бой с искушениями в келье, под защитой каменных стен и надзором братии, а в миру его броней да будет мужество и чувство истины. Но чтобы их нельзя было обмануть, подкупить или запугать, да странствуют они в тайне. Каждый да слушает их слова, как слова самого Стиглона".

  - Как самого Справедливого? - Эвинна широко раскрыла глаза от изумления. Такого она не могла себе представить.

  - Да. Еще там говорилось, что им должно быть не больше тридцати лет, они должны быть из сирот, ничего не имеющих в мире и воспитанных в храмовых школах. Лучше всего Воины Правды получались из пострадавших от беззакония: такие лучше понимают, с чем борются.