Вот еще улочка, свернуть по ней - и можно подниматься по шаткой деревянной лесенке. Потом по совсем уж шаткому настилу (сделать, что ли, новые перила, или ну его, все равно переезжать?) - в дом, где уже аппетитно пахнет готовой едой. Прямиком в объятия Ирмины.

  Моррест заметил высокую, но худую фигуру в видавшем виды плаще в самый последний момент. Сворачивать и прятаться, дожидаясь, пока она пройдет, было уже поздно.

  - Благослови тебя Справедливый Стиглон, - произнес незнакомец, поднимая руку в приветственном жесте.

  Незнакомец? Скорее незнакомка. Голос глуховатый, с едва заметной хрипотцой, но приятный. Из-под покрывала выбивается кончик косы, светлая челка нависает надо лбом. По узорам на юбке, рубахе, покрывале можно определить не только народность, но и клан, род, даже семью и какой по счету ребенок у родителей, семейное положение и многое другое. В общем, гибрид одежды и паспорта - но Моррест до таких высот понимания этого мира не дорос. Рубашечка, почти блузка, оставляющая открытыми живот и часть бедер - в деревнях Нижнего и Верхнего Сколена летом любимая одежда крестьянок. Конечно, у путницы наверняка есть и плащ на случай дождя, но он запрятан в мешок. Есть и сапоги, они висят на ремешке, привязанные к мешку. Незнакомка идет босиком, сразу видать, привычна к дальним переходам. Ноги облегает длинная юбка - отчего-то сколенки могут открыть всеобщему обозрению живот и бедра, только не ноги.

  Морреста поразило не это. В конце концов, девчонок, и даже красивых девчонок тут немало. Чего особенного - загорелое, обветренное лицо с немного крупными, крестьянскими чертами. Тут это определяется на раз: сказывается кастовая разобщенность. Ну, идет она одна - такое, особенно среди высших сословий, встречается пореже (женщина на улице без мужчины-родича, притом ночью - это клеймо на всю жизнь), но тоже не чудо. Ну, не боится в предвечернее время шарахаться по развалинам - мало ли какие обстоятельства? Но в потертых ножнах у женщины висит совсем даже не парадный меч. Судя по вытертой, линявшей коже рукояти - не раз побывавший в деле. В этом мире Моррест видел многих женщин - от королевы до рабынь и проституток. Ни одна не носила оружия. А ведь у нее и нож висит на поясе. Тоже, прямо скажем, не перочинный. Если она умеет им владеть, понятно, почему шатается по опасным развалинам.

  Моррест и девушка - незнакомка совсем еще молоденькая, лет семнадцать, не больше - меряли друг друга взглядом. Оба пытались определить, стоит ли иметь с незнакомцем (незнакомкой) дело. Поймав взгляд незнакомки, Моррест отметил: глаза у нее большие, выразительные, серо-стальные. Гипнотизирующие. И смотрят не так, как положено семнадцатилетней ветреной красотке. Пристально, изучающе - что-то начисто вытравило иллюзии насчет людской доброты. А так - обычная для обоих миров девчонка, какую легко представить в джинсах и стильной курточке где-нибудь в автобусе. Или во дворе - с гитарой, пивком и сигаретой.

  - Справедливый Стиглон и с вами, - ответил Моррест. Если тебе не хамят, и отвечать надо не матом. - Вы кого-то ищите? Ночью здесь опасно.

  - Ничего, - просто ответила она. - Меня едва ли пустят в богатый дом. А опасность... Едва ли вы знаете, как опасно на Севере.

  На севере... На севере - Верхний Сколен. Неужели... Догадка мелькнула молнией, и тут же была отброшена как явная глупость. Таких совпадений не бывает. Почему она - а не сотни тысяч других, кто приходит в столицу со всех концов бывшей Империи? Но, если честно, это бы объяснило все - и меч за плечом, и смелость, и уверенные шаги бывалой путешественницы.

  - В Верхнем Сколене? - поинтересовался Моррест. Почему-то он чувствовал себя пристающим к взрослой женщине школьником, хотя, по идее, все должно быть наоборот. Как ни крути, а самому ему недавно двадцать шесть стукнуло... Или не стукнуло? Как совместить день рождения в том мире и в этом?

  - Нет, там не опасность. Там просто беззаконие. Опасность - у баркнеев, кетадринов, фодиров... Кстати... Если тут на улицах опасно, может быть, вы укажете кого-то, кто пустит переночевать. У меня есть, чем заплатить.

  "И она совсем не боится грабителей, работорговцев, просто маньяков! - изумился Моррест. - Точно знает, что делать с мечом. Но кто она тогда?" Мысль, что ему повезло встретиться с будущей живой легендой, все более превращалась в уверенность. Было в ней что-то, что не позволяло воспринимать как простую девчонку. Миг - и пришло слово из прошлой жизни и другого мира. "Харизма". Ее словам хотелось верить. От нее шли волны спокойной уверенности в себе, понимания сакраментального "кто виноват и что делать". Да, если она и не Эвинна, за ней пойдут - как только чуток повзрослеет.

  Незнакомка будто прочитала его мысли:

  - Было дело. Но я вырвалась. Вы их не опаснее.

  "Вырвалась?!" - теперь Моррест был вообще потрясен. Представить на ее месте Олтану, бегущую из дворца... или даже Ирмину, перерезающую глотку сутенеру - не получалось. При всем различии характеров обе не сомневались в одном: все происходящее в мире предначертано судьбой. Роптать на заведенный от века порядок - нарушать волю даже не Богов, а Того, из чего зародились они сами. Мира. Так же невозможно, как, скажем, пытаться поднять себя за волосы. Можно презирать и ненавидеть конкретного хозяина, правителя или их слуг, можно сетовать на несправедливость жизни - но не пытаться что-то изменить. Потому что золотой век - в прошлом, перемены могут быть только к худшему.

  Перед Моррестом стояла девушка не просто "не от мира сего". Перед ним был человек, способный взорвать привычную действительность. Потенциально, и все же... Интерес к незнакомке рос с каждым ее словом. Моррест и сам не заметил, как у него вырвалось:

  - А я как раз сдаю квартирку. Недорого, уютно, район, конечно, не элитный, зато и цена демократичная. Удобства прямо в доме, опять же...

  Привычные, как объявления в газете, слова посреди кварталов развалин прозвучали жутковато. Они сразу напомнили, что он не в РФ. Но девушка не испугалась.

  - Ведите. С удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством, может, чем помогу.

  - Да здесь же, недалеко, - тут же произнес Моррест. - Идите за мной. Только после того, как я пройду. У меня нет доверия к лестнице.

  - Вы живете наверху?

  - Не совсем. Сейчас все увидишь.

  Он и сам не заметил, как перешел на "ты". С незнакомкой было на удивление просто и легко, при всем традиционном наряде она куда больше казалась пришелицей из иных времен, чем сам Моррест. Хотя, казалось бы, ничего зримого, что можно определить словами, не выделяло ее инаковость.

  На одном дыхании Моррест проскочил переброшенный между домами мостик. Всякий раз даже пара метров пути на десятиметровой высоте заставляли сердце замирать. Следом грациозно прошла, придерживая рукой покрывало, девчонка. Моррест с завистью отметил, что она даже ни разу не взглянула вниз.

  - Ловко ты...

  - В горах приходилось и труднее.

  Некоторое время они шли по тесному, местами перегороженному рухнувшими балками перекрытий коридору. Моррест их не обрушивал, но он специально выбрал для жилья комнатку повыше: бесшумно, да еще в темноте через этот хлам не проберешься. Зажжешь факел - сразу станет видно. Еще одна мера предосторожности, ведь на улице ночью полный беспредел. Совсем как в "Мародере".

  - Пригнись, еще раз пригнись, - командовал Моррест. - Ступай, куда я - тут ноги запросто переломаешь, а потом и шею.

  - И зачем вы поселились в этих развалинах? - поинтересовалась девушка.

  - А зачем люди бегут из деревень на болота? - вопросом на вопрос ответил Моррест. И пожалел.

  Сказать, что девчонка была потрясена - значит ничего не сказать. На миг вместо спокойного, уверенного взгляда серых глаз появилась искаженная пережитой болью маска. Некстати вспомнилось, что в его мире она бы наверняка еще была школьницей. Но эта "школьница" повидала такое, чего не дай Боги и взрослому.