- Дальше мы не пойдем. Окрестности Макебал просто кишат алками. Дальше уж ты сама. Только постарайся больше не глупить: тут тебя выручать некому.
- Я лишь исполняла долг Воина Правды. То, чему меня учили, то, в чем цель путешествия.
- Времена меняются, и не в лучшую сторону. При Империи хватило бы и этого. Но Империи нет. Если хочешь быть Воином Правды, тебе придется отстаивать ее с оружием в руках. Как и всем нам. Или уйти в сторону. Но если ты не решишься применить оружие, тебя просто прикончат. Возможно, ты невольно подставишь и других, готовых сражаться. Пойми, алкам не нужна правда, не нужен закон. Зачем закон, когда есть сила?
- Знаешь, я тоже думала об этом. И когда была... на Севере, и когда возвращалась, и потом, в храме. Но если восстанем, мы можем потерять все. Алки уничтожат многие деревни и города, со всеми, кто там живет.
- И я об этом думал. Не хочу сказать, что алки на это неспособны - но война есть война. Не мы ее начали. И уж точно не мы виноваты в том, что она началась. Но если не остановить алков, они того же самого достигнут миром. Пройдет лет сто, и все вроде бы останется так же. Будут стоять города, в них будут жить люди, кто-то будет жрецом, кто-то золотарем, а кто-то проституткой. Но они уже не будут сколенцами. Они будут говорить по-алкски, думать по-алкски, и о том, что некогда звались сколенцами, о том, что у них когда-то была своя Империя, и не вспомнят! Ладно, поймешь еще, если по глупости не погибнешь. Пока просто запомни. А теперь тебе пора идти. Прощай, хотя, может быть, мы еще увидимся.
- Я запомню, - произнесла Эвинна. - И ты прав, мне нельзя погибать. На мне ведь еще один долг.
Когда ее, наконец, отвели выздоравливать в обиталище разбойников, Эвинна пыталась уговорить Торода на еще один рейд. Она и сама понимала, что первое слово дороже второго, а Тород и его люди ничего не знали о травнице Элинде. Теперь нужно было сделать все, чтобы однажды, уже не ученицей, но полноправным Воином Правды, вернуться и спасти ее из плена.
- Прощай, - произнесла Эвинна. Но разбойника уже и след простыл - для своего роста и веса кетадрин Телгран двигался на удивление бесшумно. Если помнить, что он знал не только родное наречие и сколенский язык, но и алкский, равных ему в разведке просто не было.
Девушка вздохнула - и пошла вперед. На юг, вниз по течению великой Эмбры. Уже здесь главная река Сэрхирга широка и полноводна, по ней то и дело скользят челны рыбаков, купеческие баржи, влекомые вверх по течению бурлаками из Нижнего Сколена. По сухопутному тракту - старой имперской дороге - невзирая на дождь, в обе стороны сновали разноязыкие караваны. Ни на Севере, ни под Валлеем, ни в Эшпере Эвинна не видела ничего подобного. Эвинна услышала кетадринские и алкские словечки, и сердце тревожно сжалось. Но там звучала и сколенская речь, и она решила, что ей ничего не грозит. По сторонам от дороги стали все чаще попадаться села - не крохотные, в пять-десять дворов, подлесные деревеньки Севера, а большие, богатые села. Эвинна смотрела на них с удивлением. Как можно выставлять свое богатство напоказ, когда по дорогам всякий люд шатается. Хотя бы тот же Тород. Он, конечно, воюет с алками, но есть-то надо! Наверняка Тород потихоньку собирает "налог" с окрестных деревень.
Тут никто ни от кого не прятался - будто алкское владычество им в радость. Но нет - не меньше, чем обитаемых домов, попадалось и брошенных. Роскошные дворцы были разрушены, упавшие колонны обвивали молодые побеги. Проваливались крыши изб, почерневшие от непогод стены скрывала стена крапивы. Деловитые каменотесы с зубилами, кувалдами и тачками наведывались в развалины дворцов и храмов за камнем, а строили в итоге неказистые лачуги. Да и народу тут не так уж много: другое дело, по сравнению с обезлюдившим Севером, по которому ледяным катком прошлась Великая Ночь, предместья Макебал казались столпотворением.
И все-таки - почему тут никто не прячет богатства? Добротная изба, не рваная до неузнаваемости одежда, башмаки на ногах в разгар лета, и глаза, не запавшие от голода - по меркам Севера уже богатство и приглашение для вооруженных мародеров.
Эвинна заметила несколько алкских патрулей - совсем небольших, и как только не боятся расхаживать в сердце Сколена? Но похоже, завоевателям тут ничего не грозило. И сами не спешили безумствовать, хватать проходящих женщин, тащить все, что плохо лежит. Хотя, конечно, держали всех на дистанции: при их появлении сколенцы становились на колени и сдергивали с голов шапки.
Это больше всего поражало Эвинну. Для нее такое поведение завоевателей было внове. Может, прошедшие годы немного уменьшили пропасть, отделяющую победителей от побежденных? Но ведь в Валлее, Эрвинде, Эшпере и тысячах других деревень все осталось по-прежнему! Почему же тут...
Наверное, то, что вдали от большого начальства творят в открытую, тут стараются делать без огласки и под покровом ночи. Наверняка тут свои графы Раули и эшперские наместники... А если нет? Если алки решили разделить и противопоставить юг и север Верхнего Сколена? Ведь проще держать в повиновении один север Сколена, чем весь Сколен?
Тут, близко к сердцу былой Империи, почти не осталось лесов, небольшие городки попадались каждые несколько часов. Конечно, почти все превратились в деревушки на развалинах, но и то, что осталось, впечатляло. На родине Эвинны не было и такого. Теперь она лучше понимала, почему про рухнувшую Империю рассказывают сказки. Но и держава Арангура Третьего, рассказывал Эльфер, подошла к Великой Ночи не в лучшем состоянии: и без Катастрофы она была беременна мятежами и смутами. Какой же была ее родина во времена расцвета, лет сто назад?! И что нужно сделать, чтобы вернуть былое величие? "Если для этого хватит моей жизни, то я готова, о Справедливый!"
Но ум, отточенный прочтенными книгами и храмовым ученьем, безжалостно разбивал мечты. И жизни, и посмертия одного человека недостаточно, чтобы заставить свернуть в сторону колесницу истории. Помехой станут жадность и жестокость одних, раболепие и подлость других. Готовность человека сжить со свету другого ради минутного удовольствия. Да что там книги - достаточно того, что пережила, что видела своими глазами. Книги могут лишь разложить то, чему научила жизнь, по полочкам, но если раскладывать - нечего?
-... смотри, куда прешь, побирушка!
Эвинна остановилась перед воротами в высоком частоколе. Он пересекал старую дорогу, но ворота были открыты. Тут пропускали беспрепятственно, не не бесплатно. Эвинна вздохнула. Деньги временами удавалось заработать, где стиркой, где шитьем, где пением. Пела она неплохо, а песен от матери знала немало. Да и на севере выучила несколько местных баллад. Но отдавать деньги какому-то бездельнику с копьем совсем не хотелось.
Рослый чернобородый мужчина в видавшей виды легионерской кольчуге, с копьем и в шлеме горшком. Пытается показать свою власть - но сам, в сущности, лишь мальчик на побегушках у алков. Потому что сколенец. Наверняка бывший рыцарь - но теперь живет на алкское жалование и делают, что скажут хозяева. Может, и не зря на Севере наемников приравнивали к...
Эвинна смутилась. Хотя после всего, что случилось за годы плена, пора перестать во всем видеть порок. Но нельзя привыкнуть к тому, что люди готовы вытворять за небольшие, в сущности, деньги. Что мужчины, что женщины. Потом еще изображают из себя непорочных дев и "просто исполняющих приказ".
- Не видишь разве, тут богатые люди живут! Оборванки всякие, нищенки вонючие тут не нужны!
- Уважаемый, а кто тут живет?
- Земля сира Алмара ван Хостена, нищенка. Барона Сколенской империи, нашим солнцеликим королем пороизведенным в графское звание.
- Наверное, за большие заслуги, - как учили, осторожно намекнула Эвинна. Конечно, далеко не все из того, чему ее учили, выдержало столкновение с реальностью. Но кое-что, действительно, безотказно работало. Как ни странно, большинство людей, не только простолюдинов, оказались падкими на грубую лесть. За слова, которые ничего не стоят, можно получать реальные выгоды. А как их использовать - дело самого человека, можно во зло, а можно во благо.
