Американская кинематографическая общественность обратила внимание на невинную прелесть Аны-Марии и ее почти совершенное владение английским языком. Теперь у нее имелся агент в Лос-Анджелесе, который рьяно выискивал для нее подходящие поводы, и мы заготовили длинный список интервью, предстоявших в ближайшие две недели. Фил полагал, что стараниями Аны-Марии, режиссера и отряда выдающихся чтецов «Молочник» засветился достаточно, чтобы быть номинированным.
Прогресс отмечался и на фронте «Ворона-2». Эрик записал английскую версию «Ich habe Fieber». Во время пения его акцент исчез — в традициях «АББА» и к вящему огорчению Тони. Ролик постоянно крутили по MTV, а Эрик завязал романтические отношения с литовской супермоделью. Неразлучная парочка не пропускала ни одного мероприятия, куда бывала приглашена. Им нравилось фотографироваться, и снимки появлялись в многочисленных репортажах о прошедших вечеринках.
Тем временем картина была готова, и фанатам первого фильма не терпелось ее увидеть. Они завалили вебсайт теориями и догадками насчет содержания и околачивались в вестибюле нью-йоркского отеля, где поселился Эрик. Каждое его появление сопровождалось своеобразными движениями с их стороны: фанаты порывались метнуться к нему, одновременно совершая поклоны. Каждое утро, приходя на работу, я видела мужчину, переодетого Вороном и стоявшего на часах неподалеку от здания, на углу. Он был чокнутый, но в остальном — вполне безобидный. Когда похолодало, я обнаружила, что он закутался в шерстяной плед. Этот парень, имени которого я так и не узнала, не мог оставить метафизического пристанища Ворона из-за какого-то там холода. Однажды даже Тони остановился и сфотографировал его.
Отдел продвижения, которым правила Деила Биллингс — обладательница черных как вороново крыло волос, — координировал рекламу на радио на пятьдесят штатов. Кроме того, к кампании подключились утренние ди-джеи со всех участвовавших радиостанций — они беспрестанно гоняли в эфире органную тему, возвещавшую появление Ворона. Каждый двадцать седьмой позвонивший (двадцать семь — важное число в воронологии) участвовал в лотерее и мог выиграть поездку в Лос-Анджелес. На секретный просмотр фильм накануне премьеры предстояло отправиться по одному счастливцу от каждой радиостанции. Затем эти везунчики должны были поехать на банкет — без знаменитостей, но с массой памятных даров от Ворона. Будет разыгран даже главный приз — настоящая пелерина, которую Эрик носил, исполняя роль.
Правда, у «Ворона-2» была серьезная проблема, которую мы тщательно замалчивали. Говоря без обиняков — «Ворон-2: Никогда» был ужасен. Если первый фильм оказался отменным хитом и пополнил число беззаветно преданных Ворону за счет тех, кто даже и не слышал об исходных комиксах, то второй фильм должен был их разочаровать. До невозможности. Но к моменту, когда Тони, Фил и старшие администраторы «Глориос» уразумели, что держат в руках не триллер, а настоящее бедствие, планы зашли уже слишком далеко, чтобы можно было что-то изменить или отменить.
Фокусная группа участников, посмотревшая фильм, была единодушна в его неприятии. Когда показ для отдела закончился, мы молча потянулись шеренгой, не зная, чем помочь «Ворону-2». До сих пор всеобщим спасителем выступал сам Ворон.
Всецело занятый «Молочником», Фил не хотел отдать «Ворона» целиком Тони, а потому предпринял ряд действий. У фильма было много фанатов, и можно было надеяться, что в первую неделю сборы удастся спасти, но только если правильно разыграть козыри. Нельзя было прибегнуть к сценарию, использованному в истории с «Гробокопателем», и нашпиговать премьеру знаменитостями, так как в фильме не было никого выдающегося, помимо Эрика, но тот мог в лучшем случае сойти за лишь восходящую звезду. Защитить фильм от суда критиков было легко благодаря предновогоднему затору: основное внимание рецензентов было в данный момент приковано к фильмам — кандидатам на выдвижение. Единственным камнем преткновения в тихом перемещении «Ворона-2» на экраны кинотеатров было радио.
Тони хотел все отменить, но уже были заказаны авиабилеты и забронированы гостиничные номера для сотни человек. Отмена привела бы к тому, что те же радиостанции, что продвигали фильм на протяжении месяца, обязательно пустились бы в долгие спекуляции о причинах случившегося. От побережья к побережью полетят вопросы, которых компания не могла допустить.
Аллегра и Тони десятки раз звонили друг другу, пытаясь решить, что делать и как быть. Был понедельник, показ был назначен на пятницу, а для победителей викторины — на четверг.
Они разработали план и решили, что для его реализации в среду в Лос-Анджелес полетит Вивьен. Вивьен возражала, говоря, что добьется большего, если останется в Нью-Йорке и будет работать над «Молочником». Аллегра объясняла, что дело требует присущих Вивьен точности, дисциплины и дипломатических навыков. Марлен предложила взамен себя, и это, вкупе с комплиментом от Аллегры, вынудило Вивьен с головой уйти в организацию всего предприятия. Не проходило и минуты, чтобы мы с Дагни не получали все новых и новых приказов, исходивших из ее кабинки.
— На пятницу мне нужны два роскошных — роскошных! — экскурсионных автобуса; скажите им, что пока не знаете, куда ехать, но этот вопрос решается: посадка будет у лос-анджелесской «Холидей инн» на Саут-Фигуэроа в шесть утра, а вернуться нужно будет туда же примерно в восемь вечера.
— Приготовьте табличку: «Положите ваши сотовые телефоны в эту корзину — их вернут на обратном пути».
— Достаньте мне большую корзину, в которую поместится сотня сотовых телефонов.
— Вивьен, я могу чем-нибудь помочь? — спросила Кимберли.
— Да. Закажи мне большую порцию горошка и побольше перца — но только вегетарианского, не ошибись. Не такой горох с ветчиной, как на прошлой неделе.
Нагрузив Кимберли, Вивьен снова взялась за нас:
— Позвоните в бухгалтерию и скажите, что мне нужны двадцать пять тысяч сотенными бумажками. Если им эта идея не понравится, пусть звонят Тони.
— Принесите мне пять конвертов.
— Положите в каждый по пять сотен.
— Заклейте конверты клеем и скотчем.
— Вот список победителей викторины — сделайте ярлыки с именами всех.
— Наклейте по одному ярлыку на конверт.
Вивьен всегда предпочитала все делать сама, и так как в этот раз ей пришлось разделить нагрузку, расписывала для нас каждый шаг. И все-таки заглядывала нам через плечо, дабы убедиться в буквальном исполнении ее указаний. Я только-только заклеила последний конверт с деньгами (один мазок клея плюс липкая лента поверх), когда Вивьен подошла и спросила:
— Ты уверена, что в каждом конверте по пятьсот долларов?
Я кивнула и сказала, что мы с Дагни пересчитали несколько раз. К тому же у нас было ровно пятьдесят конвертов и пятьдесят именных ярлыков и все совпадало, так что мы были уверены, что не ошиблись. У меня чуть было не вырвалось замечание, что мы занимаемся не ракетостроением, но я вовремя сообразила, что меня обязательно покарают за недооценку серьезности процедуры.
Собрав все, о чем просила Вивьен, мы упаковали это в маленький черный дорожный чемодан — из тех, в каких рок-музыканты перевозят свои пожитки, когда путешествуют по городам. Вивьен проверяла каждый предмет по мере закладки, потом заставила все вытряхнуть и уложить снова. Когда она удостоверилась, что ничего не забыто, мы закрыли чемодан и пропустили через ручки увесистую цепь с большим замком. Вивьен хотела взять его в самолет в качестве ручной клади. Наслышанные о сценах с ее участием в разных аэропортах, когда она громогласно спрашивала тех, кто ей не угодил: «Да вы знаете, кто я?» — мы нисколько не сомневались в успехе этого предприятия, независимо от того, влезет чемодан или нет на багажную полку или под кресло впереди. После того как мы снабдили ее двумя запасными ключами от замка, Вивьен наконец покинула офис. Что она затевала? Даже если бы мы с Дагни сложили вместе все наши догадки, то все равно не смогли бы предугадать дальнейшее.
