– Ты отлично понимаешь, что это описание для тебя не подходит, – нахмурившись, промолвила Конкордия. – Ты благородный, преданный рыцарь, который борется за справедливость.

– Нет, моя любовь, – возразил Уэллс. – Я профессиональный вор, в моем роду было немало мошенников и негодяев. Если в этой кухне и есть человек благородный и преданный, так это ты! Совершенно ясно, что мне до отчаяния будет необходимо твое руководство и влияние, если я вдруг вздумаю вернуться к старым привычкам.

– Эмброуз! – Конкордия не понимала, плакать ей или смеяться. – Я уже не знаю, что и сказать.

– Попроси меня жениться на тебе. – Выпрямившись, Эмброуз обошел вокруг стола, чтобы заключить ее в свои объятия. – Это лучший способ убедиться в том, что я на верном пути. К тому же своим предложением ты оплатишь счет.

– Что-то я не понимаю, – недоуменно покачала головой Конкордия.

– Если ты помнишь, я беру плату за свою работу услугами, – напомнил Уэллс. – Твою плату я установил – это предложение стать твоим мужем.

Конкордия положила руки ему на плечи. Устремленный на нее взор был таким теплым и многообещающим. Она доверила ему свою жизнь и жизни своих учениц. Он сказал, что любит ее. Она может доверить ему свое сердце.

Что-то внутри ее – что-то, до той поры замерзшее и застывшее, – вдруг расцвело, словно отогрелось в теплых солнечных лучах. Она нашла человека, которого может любить. И она не откажется от этого чудесного дара.

– Я люблю тебя всем сердцем, – прошептала Конкордия. – Ты женишься на мне, Эмброуз?

– Да, – ответил он, касаясь губами ее губ. – Да, конечно. Как можно скорее.

Все ее существо возликовало от радости. Обвив руками шею Эмброуза, Конкордия вернула ему поцелуй со всей той страстью и любовью, что она хранила в себе для человека, которого ждала всю жизнь.

А потом его губы прикоснулись к ее шее.

– В одном ты серьезно ошиблась, – сказал он.

– В чем же это?

– У меня куда более богатое воображение, чем ты предполагаешь, – прошептал Уэллс. – К примеру, я вполне в состоянии смотреть на кухонный стол как на потенциальное ложе для любовных утех.

– Эмброуз!

– Только не перед собаками, прошу вас, – раздался от двери голос Стоунера.

В кухню ворвались Данте и Беатриче.

– И не перед этими юными леди, – добавил Стоунер.

Ханна, Феба, Теодора и Эдвина толпились в коридоре позади Стоунера.

– Так она все-таки сделала ему предложение? – спросила Ханна.

Стоунер приветливо улыбнулся Эмброузу и Конкордии.

– Да, кажется, сделала.

– И что ответил мистер Уэллс? – нетерпеливо спросила Эдвина.

По-прежнему находясь в объятиях Эмброуза, Конкордия оглядела своих друзей. Они все теперь связаны накрепко, подумала женщина. Конкордия чувствовала невидимые нити, которые привязали ее не только к Эмброузу, но и ко всем четырем ученицам. Даже Феликс Денвер входил в этот круг.

Конкордия узнала это чувство. Правда, оно согревало ее так давно, но забыть его она не смогла. Это было чувство того, что у нее есть семья.

– Я рада сообщить вам, что мистер Уэллс сказал «да», – с улыбкой ответила Конкордия.

Энни Петри пришла на кладбище вскоре после полуночи. Вокруг надгробных камней и склепов клубился туман – почти так же, как и в ту ночь, когда она впервые встречалась с ним.

Зажав полы плаща на груди одной рукой, другой Энни высоко подняла фонарь.

– Вы здесь, сэр? – шепотом спросила она, вглядываясь в темноту.

– Прошу вас, притушите фонарь, миссис Петри. – Голос раздавался из ближайшего склепа.

Вздрогнув, женщина резко обернулась, но послушно прикрутила фитиль фонаря.

– Я получила вашу записку, – сказала она. – И еще утром я читала газеты с сообщениями об интересующем меня деле. Все о том, как Эдит Пратт убила Нелли. Уж не знаю, как вас благодарить, сэр.

– Так вы удовлетворены результатами моего расследования? – спросил он.

– Да, сэр.

– Порой ответы не приносят нам того утешения, которое мы ждем, – заметил он.

– Возможно, так оно и есть, – согласилась Энни, дивясь силе собственного голоса. – Но я с уверенностью могу сказать вам: на душе у меня стало много спокойнее после того, как я узнала, что человек, убивший мою сестру, заплатит за свое преступление.

– Я был рад помочь вам, – промолвил он.

– Вот еще что, сэр, о вашей плате… – помолчав, проговорила Энни. – Надеюсь, вы не передумали и до сих пор ждете, что я заплачу своими услугами в обмен на ваши? Видите ли, деньги у меня есть, но немного…

– Я ведь уже сказал вам, когда вы нанимали меня, что в один прекрасный день мне могут понадобиться ваши товары, – напомнил он. – Этот день пришел раньше, чем я ожидал.

– Что вы хотите этим сказать, сэр?

– Я хочу купить тридцать восемь солнечных зонтиков, – заявил он.

Энни была поражена.

– Но зачем же вам так много зонтиков, сэр? – осмелилась спросить женщина.

– У меня есть план, – сообщил он.

– Да, сэр. – Энни напомнила себе, что, судя по доходившим до нее слухам об этом человеке, он был весьма эксцентричен.

Впрочем, простые люди едва ли станут заниматься такими делами, какими занимается он.

– Вы можете получить столько солнечных зонтиков, сколько хотите, сэр. Вам не надо платить за них. Я просто отдам их вам. После того, что вы для меня сделали, это меньшее, чем я могу отблагодарить вас.

– Давайте сделаем так, – предложил он. – Один зонтик я возьму бесплатно в качестве гонорара за мою работу. За остальные вы получите хорошие деньги.

– Если вы настаиваете, сэр.

– Только я хочу, чтобы тот зонтик, который мы сочтем платой за мою работу, был сделан по особому заказу. Это возможно?

– Да, сэр, – закивала Энни. – Моя помощница сделает все, как надо. Какого рода рисунок вы хотите видеть на этом особом зонтике?

– Вам пришлют картинку, я позабочусь об этом, – сказал он.

– Очень хорошо, сэр.

– Благодарю вас, миссис Петри.

Энни Петри почудилось, что в густой тени склепа что-то шевельнулось. Неужели он поклонился ей, словно она была настоящей леди, а не какой-то торговкой?

– Это все, сэр?

– Да, миссис Петри. Надеюсь, вы порекомендуете меня, если кому-то из ваших знакомых понадобится такая же помощь, какая понадобилась вам.

Не может быть, чтобы он просто поддразнивал ее, подумала Энни Петри. Едва ли у человека с такой репутацией есть чувство юмора.

– Доброй ночи, сэр. – И, подняв фонарь повыше, Энни Петри торопливо зашагала к воротам кладбища.

Она знала, что грядущей ночью будет спать чуть спокойнее, чем прежде.

Перешептывание в столовой сразу стихло, когда туда вошла Конкордия. Тридцать семь взволнованных юных леди уважительно поднялись со своих мест. Тридцать семь пар глаз устремили на нее свои взоры. Мисс Берк и те из работников школы, которых оставили на службе, стояли небольшой группой возле стены. Впрочем, и у них был такой же нерешительный и встревоженный вид, как у воспитанниц. Ханна, Феба, Эдвина и Теодора стояли в противоположной части большого зала. Тетушка Фебы Уинифред присоединилась к девочкам и счастливо улыбалась.

Конкордия быстро прошла по проходу между собравшимися. Остановившись в конце комнаты, она повернулась лицом к ученицам и работникам школы. Учительница заметила подругу Ханны Джоан – девочка стояла в первом ряду. На ее личике светилась надежда и ожидание.

Эмброуз наблюдал за происходящим от дверей. Все его существо излучало любовь и гордость, которые волнами летели к Конкордии через разделявший их зал. Рядом с ним замер Феликс – он элегантно прислонился к дверному косяку. За ними стоял Джон Стоунер, на лице которого застыло удовлетворенное выражение.

Конкордия посмотрела на девочек, стоявших перед ней, и испытала настоящее торжество. Никто не смотрит в будущее с такими чувствами, как учитель. И это потому, что учитель смотрит в глаза своим ученикам.