Ей не пришлось ждать долго. Поцелуй был жаден и неистов, подчинен его всепроникающей воле и в то же время безудержен. Дикая страсть, которую нес в себе поцелуй, покорила ее и унесла за пределы разума в обитель ощущений и инстинктов. Эрик целовал ее и прикасался к ней, его руки скользили по плечам и спине к бедрам. Он прижал ладони к юбке, резким движением притянув к себе Эшли так сильно, что она почувствовала напряженное доказательство его желания.
— Ты инь, я янь, — сказал он прерывистым шепотом. — Противоположности притягиваются и созидают целое.
Эшли должна была признать: взаимное притяжение существовало с самого начала. Оно росло е каждой новой встречей, становясь все более настойчивым. И сейчас она хотела, чтобы он наполнил ее, принеся облегчение, устранив ту боль, которую она так долго носила в себе.
— Эрик… — Эшли простонала его имя, держась за него, как за то единственное, что могло помочь ей устоять в этом урагане и хаосе чувств.
Ее мир вращался в ослепительном вихре. Все, что она считала ясным и бесспорным, вдруг сделалось расплывчатым и непонятным. Никогда она так страстно не желала любви мужчины и ласк, как в это мгновение. Никогда она не чувствовала в себе это пламя, которое сейчас готово было поглотить ее душу и тело.
Поцелуй Эрика раздувал огонь, а руки ласкали волосы, извлекая заколки, освобождая локоны так же, как они освобождали ее душу. Эшли немного колебалась, когда он сделал шаг назад и повлек ее за собой, но последовала она за ним легко, отдаваясь его зову без размышлений.
К тому мгновению, когда они оказались в центре комнаты, Эрик уже снял с нее жакет и бросил его на ковер. А к тому времени, когда они подошли к двери спальни, он уже расстегивал пуговицы ее блузки.
На секунду он остановился, прервав поцелуи, и сосредоточился на пуговицах манжет. Эрик улыбнулся, оттого что, наконец, ему удалось освободить их, и он снял блузку с Эшли. Блузка упала на пол. Его взгляд скользил по отделанной кружевами сорочке, прикрывавшей грудь и талию и скрывавшейся под юбкой.
— На тебе слишком много одежды, Эшли-сан.
— Но мне почему-то кажется, что я слишком быстро ее теряю.
Он широко улыбнулся:
— Кажется…
За блузкой последовала юбка, упав с бедер на ковер. Она переступила через юбку, когда Эрик повел ее по ковру своей спальни.
Обстановка этой комнаты была скудной, освещение тусклым. Где-то к середине ужина музыка, звучавшая вначале, закончилась, и единственными оставшимися звуками были раздававшееся время от времени за окном взвизгивание тормозящих на заснеженной улице машин да их прерывистое дыхание.
— Я мечтал об этом мгновении, — сказал Эрик, кончиками пальцев касаясь ее щеки.
Эшли бросила взгляд на японскую кровать и поняла, что мечты никогда не уносили ее так далеко. Даже в подсознании она никогда не позволяла себе заходить дальше прикосновений и поцелуев. Значимость того, что теперь должно было произойти между ними, заставила ее пристально взглянуть ему в глаза, и у Эшли мелькнуло подозрение: он способен читать мысли.
— Я обо всем позабочусь, — пообещал Эрик. — Ничего непредвиденного не произойдет, никакой опасности для твоих планов в отношении будущего.
— Я ведь не очень большой специалист в… этом деле, — призналась она несколько смущенно.
— Здесь нет ничего ни хорошего, ни плохого, — пальцы Эрика двигались по ее лицу и, достигнув волос, погрузились в них, — только чувства.
Эшли была так прекрасна, что у него захватывало дыхание, он не мог поверить, что она на самом деле согласилась остаться. Ему хотелось сорвать с нее одежду, повалить на постель и овладеть ею подобно той дикой пантере, которую он, по ее словам, напоминал. И все же Эрик знал, что ему не следует торопиться. Жизнь дарила мгновение, которое необходимо было ценить и которым нужно было, не торопясь, насладиться. Эшли принадлежала к женщинам, достойным того, чтобы ими наслаждались.
Его пальцы скользнули по бархатистой мягкости ее плеча и по руке, и он почувствовал, как Эшли задрожала всем телом.
— Тебе холодно?
— Нет, — ответила она хрипло, пристально глядя ему в глаза.
— Хорошо, — его взгляд опустился к сорочке, и он понял, что очередь за ней.
Эшли не останавливала Эрика, когда он снимал с нее сорочку, но она взяла его за руки, когда он протянул их, чтобы расстегнуть лифчик.
— На тебе слишком много одежды, — сказала она.
— Раздень меня, — ответил он и стал ждать, что же будет делать Эшли.
Ее руки дрожали, когда она вытягивала его водолазку из джинсов, и она даже прикусила губу, продвигая водолазку вверх по груди. Он поднял руки, чтобы помочь ей, и слегка согнул колени, чтобы Эшли было удобнее снять водолазку через голову.
Движения приблизили ее к нему почти вплотную. Руки Эшли были вытянуты вверх, и лифчик касался его кожи, шелковистая ткань лифчика, согретая изнутри, и твердые, выдававшиеся вперед соски зажгли нестерпимый огонь. Эрик схватил ее за руки, водолазка повисла над их головами. Он отвел ее руки назад, и водолазка осталась главным связующим звеном между ними. Еще одно усилие — и все ее тело тесно прижалось к его пылающему неутолимой жаждой телу.
Они слились в поцелуе, его язык проник глубоко в рот Эшли, продолжая их соединение, но напряженное желание дойти до завершения делало болезненно неудобным дальнейшее пребывание в джинсах. Водолазка уже валялась на полу, и Эрик потянулся к пуговице на джинсах, не прекращая поцелуя, но пальцы Эшли нащупали пуговицу раньше него. Она расстегнула пуговицу, но тут у нее возникли сомнения.
— Продолжай, — умоляющим тоном прошептал он у самых ее губ, — пожалуйста.
Осторожным движением Эшли расстегнула молнию на джинсах Эрика. Он сжался от наслаждения, когда ее пальцы коснулись его плавок и упругого тела.
Она снова начала колебаться, и Эрик сделал шаг назад, чтобы снять с себя джинсы. Она улыбнулась, когда он вновь выпрямился:
— Ты всегда носишь черное? — спросила Эшли, ее глаза были устремлены на черные плавки, из-под которых с напряженной очевидностью выпирало доказательство его желания.
— Это стало чем-то вроде личной подписи, — Эрик провел пальцем по кружевному краю лифчика.
— Знак черной пантеры, — пробормотала Эшли, обнимая его за плечи.
Вздохнув, она взглянула ему прямо в глаза:
— Иногда ты пугаешь меня, Эрик.
— Я и сейчас тебя пугаю? — он провел тыльной стороной ладони по лифчику, дразнящим движением касаясь сосков.
— Да… нет, — Эшли учащенно дышала, — то, что сейчас ты делаешь, сводит меня с ума.
Он понимал, что они оба сводят друг друга с ума, и существовал только один способ избежать безумия. Эрик расстегнул сковывавший Эшли лифчик, освободив ее груди. Нагнувшись, он покрыл страстными поцелуями каждую из них.
— Само совершенство, — признал он, восхищаясь ее фигурой.
Эшли облизала пересохшие губы, и дрожь пробежала по ее телу.
— И вовсе не совершенство, — сказала она, стесняясь. — Иногда… когда я занималась любовью… я… гм…
— Что? — он выпрямился и привлек ее к себе, нежно обняв. — Что случалось, Эшли? Чего ты боишься?
— Ничего не случалось, — призналась она, избегая его взгляда. — Я хочу сказать, что мужчины, видимо, бывали удовлетворены, а я…
Эшли не закончила, но Эрик все понял.
— Но ты… ты не была удовлетворена? — он заставил ее взглянуть на него. — Скажи мне, Эшли-сан, разве я похож на других?
— Нет, — сказала Эшли.
Ничто в Эрике, начиная с простого поцелуя, не напоминало ей других мужчин, которых она когда-либо встречала.
— Когда я прикасаюсь, тебе приятно?
— Да.
Приятно. Чудесно. Восхитительно. Словами невозможно описать те ощущения, которые он пробуждает в ней, — ощущения необыкновенного тепла и счастья.
— И насколько это приятно? — его руки скользнули по ее спине к бедрам, проникая под тонкий нейлон трусиков.
Она не смогла сделать выдох.
— Очень… очень приятно.
— Тогда доверься мне. Отбрось сомнения и попросту позволь нашим телам и душам отыскать счастье.
