— Отчасти. Здесь все сложнее, Джули.

— Джеффри, мне нужно идти. Спасибо за звонок.

— Только один вопрос. Когда ты собиралась рассказать мне об Акапулько?

— Даже не знаю. Видишь ли, я предполагала, что ты можешь мне не поверить и хотела подождать до брачной ночи. Ты бы убедился, что я невинна, и вся история — просто ложь. Но в любом случае я бы тебе рассказала.

— Желаю тебе счастья! Я ненавижу Ника Андропулоса, но, видимо, винить во всем должен только самого себя.

— Джеффри, береги себя и спасибо, что позвонил. Храни тебя Господь!

— Не знаю, где мне взять силы. Потеряв тебя, я потерял самое ценное, что у меня было.

Джули дождалась, пока он первым повесит трубку.

Через несколько минут она появилась на пороге дома. Толпа гостей встретила ее настороженным молчанием. Она, бесспорно, была очаровательной невестой, но мало кто знал, что под прелестной внешней оболочкой чувствовалась большая сила духа и чуткое нежное сердце. Мнения сошлись на том, что в ней Ник встретил девушку своей мечты. «Ну и счастливица!» — думали многие.

Джули села в лимузин. Она не помнила себя от счастья. И — вот странно — она подумала о Джеффри. Интересно, что бы она чувствовала, окажись он сейчас здесь? И все же ей было приятно, что теперь он знает: она ни словом не солгала ему.

При приближении невесты в церкви заиграла музыка. Миссис Андропулос пригласила из Афин молодую арфистку. Все уже было готово — Ник, сэр Джордж и Мария поджидали невесту у входа. Сестры-монахини занимали передние скамьи. Джули вступила в церковь. Все встали. Но смотрела она только на Ника. Он был очень хорош собой и весь светился гордостью и счастьем.

Церемония венчания началась. Священник торжественно произнес проповедь на греческом, а потом повторил ее по-английски. Все присутствовавшие при венчании разделяли радость жениха и невесты. В церкви едва ли нашлась бы пара сухих глаз. Нику даже пришлось нежным прикосновением стереть слезу со щеки невесты.

Счастливая чета вернулась в дом, и началась длительная церемония знакомства с гостями. Джули, конечно, не смогла сразу запомнить все имена. Друзья Ника собрались со всех концов света, многие прибыли на яхтах, которые до отказа забили маленькую гавань.

За две короткие недели миссис Андропулос ухитрилась сотворить чудо. Играли оркестры — один в большом зале, другой на теннисных кортах, третий на пляже. На яства, от которых ломились столы, стоило посмотреть. Джули даже не всегда могла понять, что представляет собой то или иное блюдо. Она разглядела икру, копченую лососину, фазанов. Надо бы что-нибудь съесть, но она куска не могла проглотить от радостного возбуждения.

Ник ни на шаг не отходил от молодой жены.

— Давай съедим что-нибудь, пока не начались тосты, — шепнул он ей. — И не стоит пить слишком много шампанского — ведь впереди у нас брачная ночь.

— Да, поесть было бы неплохо, но мне не удастся проглотить ни кусочка, Ник, — призналась она.

Ник подошел к столу и положил на тарелку несколько крошечных тарталеток и фрукты.

— Прошу тебя, Джули, попробуй.

Официанты разлили шампанское. Честь произнести тост за здоровье молодых предоставили сэру Джорджу. Старик сказал несколько теплых фраз, а при словах: «Добро пожаловать в нашу семью, Джули!» — новобрачная вырвалась из рук мужа и бросилась на шею растроганному дедушке.

Приветственные возгласы смолкли, и все слышали, как добрый старик сказал:

— Вы сегодня изменили свое имя, Джули. И я хочу поменять свое. — Гости замерли в напряженном ожидании. — Пожалуйста, не зовите меня больше сэр Джордж. Зовите меня просто дедушка.

Джули расплакалась. Ник обнял жену и протянул ей белоснежный носовой платок. Под шумное одобрение гостей он расцеловал деда в обе щеки.

Медовый месяц Ник и Джули провели наверху блаженства. Мало кто мог удержаться от улыбки, глядя на эту счастливую пару. Ник увез жену на курорт на одном из ближних островов.

Там не было отеля в обычном смысле слова, а стояли двенадцать уединенных коттеджей. Каждый сдавался на год из расчета семь тысяч долларов в сутки, и был доступен только очень богатым людям.

В распоряжении Ника были коттедж, отдельная пристань и пляж, так что молодые чувствовали себя на острове в желанном уединении. Они купались, ходили под парусом и занимались любовью, когда душа пожелает. Каждый из них знал, что поженились они на всю жизнь, и ничего не просили у Бога, кроме взаимной и нежной любви.

Но медовый месяц кончился, и они вернулись на Стефос. Пора было приниматься за дела. Как ни тяжело было Нику расставаться с горячо любимой женой, каждое утро он отправлялся в свой офис в Афины. Джули продолжала трудиться над его заказом у «Брэндон бразерс», и дело быстро двигалось вперед. Вскоре им предстояло отправиться вместе в Нью-Йорк, и Джули с нетерпением ждала этой поездки.

Миссис Андропулос, хоть и с неохотой, но разрешила Нику пользоваться вертолетом, чтобы он мог проводить каждый вечер с женой. Позади дома расчистили небольшую посадочную площадку, которую легко было превратить в цветник, как только молодые обзаведутся собственным домом.

Как-то после ленча миссис Андропулос пригласила Джули поговорить наедине. Молодая женщина встревожилась: быть может, она допустила какую-нибудь бестактность?

Они прошли в оранжерею, где росли чудные орхидеи, и присели к столику, ожидая, пока принесут чай. Миссис Андропулос заговорила первой.

— Джули, вы пришлись мне очень по сердцу. Вы знаете это?

— Да, миссис Андропулос. Я тоже всей душой привязалась к вам.

— Тогда у меня есть небольшая просьба. Мне не хотелось бы, чтобы моя невестка называла меня миссис Андропулос. Ник рассказал мне, что миссис Брэндон сыграла с вами ужасную шутку, и предупредил, чтобы я не предлагала вам называть меня мамой Андропулос.

— Да, мне тоже не хотелось бы называть вас миссис Андропулос. Но как же нам быть?

— Прямо не знаю, дорогая.

— А почему бы мне не называть вас просто мамой? Вы согласны?

— Джули, об этом я и не подумала. Это просто чудесно. Вы будете звать меня мамой?

— Да. Я не могу любить мою настоящую мать — ведь я ее не знаю. А вы стали мне такой близкой.

— Значит, решено! Вот Ник удивится! Он все переживает, как бы что-нибудь не расстроило вас. По-моему, эту ступень вашего брака пора бы переступить.

— Я и не знала, что он беспокоится. Надо подумать, что тут можно предпринять. А вы что предложите, мама?

Миссис Андропулос ласково улыбнулась.

— По-моему, пора вам приняться за строительство своего дома. Вы поселитесь там вдвоем, и вскоре мы все услышим звонкие детские голоса. Папа уже побаивается, что вы из тех современных женщин, что думают только о карьере и не желают создавать нормальную семью. А он ждет не дождется правнуков.

— Я поговорю с дедушкой. Я, конечно, современная женщина, но совсем не то, что он думает. Я люблю Ника и хочу родить ему детей, но мы оба считаем, что нам нужно немного привыкнуть друг к другу. У меня еще достаточно времени, чтобы обзавестись, если Бог даст, кучей ребятишек.

Приехав в тот вечер к обеду, Ник сразу же почувствовал: что-то произошло. Когда Джули рассказала ему о своем разговоре с миссис Андропулос, он страшно удивился.

— Ник, почему ты не сказал мне, что все еще думаешь о Брэндонах? — спросила Джули.

— Да я о них особенно и не думаю, разве только о том, что, как ты сказала, ты никогда не сможешь забыть, как миссис Брэндон попросила тебя называть ее «мамой Брэндон».

— Но, Ник, это ведь только потому, что она предлагала мне это, затеяв ту самую интригу, которая должна была разрушить мой брак.

— Прошу тебя, Джули, не будем говорить об этом, — попросил Ник.

— А по-моему, не надо избегать разговора на эту тему, — возразила Джули. — Я прекрасно знаю, что ты любишь меня, а не Джеффри.

— Какие глупости ты говоришь!

— Мне не нравится, когда меня называют глупым, Джули, — нахмурился Ник.