— Я иногда гадаю, что он чувствует сейчас, когда знает, что я говорила правду.

— И я об этом думаю. Скорее всего вы о нем еще услышите. Когда-нибудь он надумает принести вам свои извинения. Скажите, Джули… вы еще любите Джеффри? — с замирающим сердцем спросил Ник.

— А что вы сделаете, если я скажу «да»?

— Не знаю… Наверно, помогу вам уехать в Лондон.

— Ник, Лондон — последнее место на земле, где мне хотелось бы очутиться. Я молю Бога, чтобы мне никогда в жизни не пришлось встречаться с миссис Брэндон и Кларой.

— Джули, вы взволнованы этими разговорами. Не будем больше об этом. Давайте поедем домой. Уже темнеет, мама и дедушка будут волноваться.

— Ник, я хочу сказать вам, что мне очень нравится ваша семья. Они так добры ко мне.

— И вы нравитесь им, Джули. Мои родные никогда не поступили бы, как Клара и миссис Брэндон. О Господи, противно вспоминать всю эту историю, — поморщился Ник.

— И как много сил потратили и не пожалели денег…

— Все на благо Джеффри.

— Интересно, как он оценивает такую заботу?

— Понятия не имею. Мне его жаль. Он потерял вас и теперь понимает, как был не прав. Потерять вас было бы само по себе тяжело, а он вдобавок еще узнал, какую подлость совершили его мать и сестра. Даже трудно представить, как он это перенес.

Джули задумалась.

— Я иногда размышляю, — медленно проговорила она, — как они собирались выпутаться. Ведь рано или поздно Джеффри сложил бы два и два.

— Что вы хотите сказать?

— Да очень просто. Или я сама, или Кларк объяснили бы все.

— По-видимому, им и в голову не приходило, что Кларк будет так печься о вас. Им надо было только, чтобы Джеффри узнал: вы отправились в Акапулько и провели неделю в «злачном месте».

— А если бы он им не поверил? Ведь в брачную ночь он убедился бы, что я — девственница.

— Они рассчитывали на горячую кровь Брэндонов. По-моему, Джеффри больше волновало, что подумают люди, чем сама ваша поездка в Акапулько. Но вот что мне непонятно: как они собирались управиться с этим типом — фотографом?

— То есть?

— Ну как вы не понимаете? Однажды став на скользкий путь, человек неминуемо движется по нему дальше. А здесь — типичный шантаж. Если бы Клара с матерью отказались платить, он бы отправился прямиком к Джеффри.

— Об этом я не подумала.

— Бог с ними, Джули, теперь все кончилось, я надеюсь, к моей выгоде.

— Вы обещали, что не будете больше говорить о свадьбе, Ник, — напомнила Джули.

— Я помню. Но не лишайте меня все же надежды до конца.

— Я думаю, Ник, вы совершенно правы: нам пора домой.

Они плыли в лучах заката по затихшему, едва плещущемуся морю. Джули задремала. Ее мысли лениво переходили то к Джеффри с сестрой и матерью, то к дому на чудесном острове. Еще не отдавая самой себе в этом отчета, она мысленно уже обустраивала этот дом для себя и для Ника.

Никос чувствовал себя подавленным. Такого с ним еще не бывало. Женщины избаловали его своим вниманием. Он не воображал, что привлекает их только своей внешностью. Никос прекрасно знал, что его деньги значат ничуть не меньше, но это его не тревожило. Он приглашал хорошенькую женщину составить ему компанию, и она с самого начала знала, что он не из тех, кто женится. Зато он всегда заботился о своих подружках и щедро одаривал их, расставаясь.

Но Джули!.. Тут совсем другое дело. Он видел, что она с удовольствием проводит с ним время, но в то же время прекрасно знал: никаких особенных чувств она к нему не испытывает. При этом Ник был уверен: Джули нужна ему сама по себе, а вовсе не потому, что она привлекает своей независимостью, которую он не привык видеть в женщинах. Ник решил посоветоваться с дедушкой.

Сэр Джордж пил в гостиной лимонад. Ник подсел рядом и тоже взял стакан.

— Никос, мне кажется, что-то тяготит твою душу, — спокойно произнес старик.

— Да, дедушка, и надеюсь, ты можешь мне помочь.

— Хорошо, — сказал, чуть помедлив, сэр Джордж. — Прежде всего я должен понять, в чем дело. И, должен тебе заметить, в последнее время ты редко прислушивался ко мне.

— Я прислушивался к тебе чаще, чем ты думаешь, дедушка, и жалею, что говорю тебе об этом в первый раз. Но сегодня я хочу поговорить с тобой о том, о чем еще ни с кем не говорил. Речь идет о Джули.

— Ах вот как, о Джули. Мне она очень нравится, Ник, — признался сэр Джордж.

— Знаю, дедушка. Я люблю ее.

— Это для меня не новость. Я никогда не видел тебя в таком состоянии, как в последние недели.

— Я люблю ее, а она меня не любит, — с горечью сказал Ник.

— Ты этим удивлен?

Ник вспыхнул.

— Да, дедушка, удивлен, признаюсь.

Сэр Джордж внимательно посмотрел на внука и понял, как глубоко тот задет.

— Никос, Джули не похожа на других женщин.

— Что ты имеешь в виду, дедушка?

— Никос, ты ярко выраженный лидер. Твои родители и я постарались дать тебе хорошее воспитание, но ты — единственный сын. Это сделало тебя несколько эгоистичным.

— Я так не думаю, дедушка. Я всегда стараюсь быть внимательным к тем, кто рядом.

— Так-то оно так, Никос, но все равно, Джули не похожа на других. Власть и богатство не имеют для нее большого значения. Ей, конечно, нужен сильный мужчина, но я также уверен, что тот, кто окажется чересчур сильным и начнет подавлять ее независимую натуру, потеряет ее.

— Но я руковожу людьми так давно, что вряд ли смогу кому-нибудь подчиниться.

— Речь идет не о подчинении, Никос. Этого Джули тоже не примет.

— Так о чем? Что ей нужно? — удивился Ник, не понимая, куда клонит дедушка.

— А почему бы тебе не спросить ее саму? Тебе это, верно, и в голову не пришло. Тебе кажется, ты знаешь, чего хотят другие и что им нужно. Ты никогда не говоришь «мне представляется», ты просто констатируешь факт. Попробуй с Джули. Это может подействовать.

В гостиную вошла Джули с еще мокрыми после душа волосами. Белый брючный костюм подчеркивал ее тонкую изящную фигуру. Она лишь чуть-чуть подкрасила губы и вся сияла свежестью и чистотой.

Сэр Джордж дождался, пока Ник не осведомился, не хочет ли девушка выпить бренди на террасе, затем извинился и вышел. Про себя он усмехнулся — ведь впервые в жизни его внук поинтересовался чужим мнением вместо того, чтобы объявить, что коктейль подадут на террасе.

Это заметила и Джули.

— Ник, — сказала она с удивлением, — вы в первый раз спросили, чего мне хочется. Мне это приятно.

Ник, не ожидавший столь быстрого результата, даже немного растерялся. А Джули продолжала:

— Я с удовольствием посижу на террасе. Сибилла говорит, что дует чудесный бриз.

Они вышли вместе, и Ник позвонил, чтобы принесли бренди.

Джули лукаво взглянула на него.

— Нельзя ли мне немного шампанского с апельсиновым соком и со льдом, Ник?

— Конечно, Джули, все, что вы пожелаете. И кажется, я тоже лучше выпью шампанского.

Заказав напитки, Ник взял Джули под руку, и они вышли в сад. Было очень тепло, дул легкий приятный ветерок. Они остановились полюбоваться на море. В воздухе были разлиты такие тишина и покой, что в душу Джули впервые за долгое время снизошло умиротворение.

Сэр Джордж вышел на террасу, чтобы пожелать им спокойной ночи. Старый джентльмен был уверен, что прекрасно заснет в эту ночь — тоже впервые за долгое время. И действительно, он заснул с улыбкой на лице. Ему снилась леди Маргарет, они танцевали, и он рассказывал ей, что Никос наконец-то встретил свою суженую — ту, что будет верно и преданно любить его всю жизнь. Леди Маргарет во сне заплакала — она всегда плакала от счастья.

Джули проснулась очень рано и спустилась в сад. Сэр Джордж мог рассказывать ей о цветах до бесконечности, но уже через час ей пришлось запросить пощады — уж слишком было жарко и влажно. Как раз в это время спустился Ник и позвал их завтракать.

— Когда я смогу посмотреть Афины? — спросила она.