— Добрый вечер, Дональд. Честно говоря, не ожидала, но я очень рада. — Она поцеловала его в щеку.

— Извини, пожалуйста, Гейл, но мы боялись не застать тебя завтра…

— Это Айрин Лоу. Моя тетя, — представил он женщин друг другу. Они обменялись рукопожатием.

— Очень приятно, миссис Риджентли.

— Просто Гейл, дорогая… Время суток, не подходящее для официального тона, вы согласны?

— Ничего не имею против.

Гейл улыбнулась и жестом пригласила их сесть.

— Сейчас мы тебе все объясним, — сказал Дональд, — видишь ли, нам нужно задать тебе несколько вопросов. Это очень важно для нас в связи…

— Я слушаю. — Она сузила глаза и насторожилась.

— Разрешите мне, — мягко вмешалась Айрин. — Дело в том, что я дочь Дэниела Лоу. Вам о чем-нибудь говорит это имя?

— Вот как?.. Да, конечно.

Гейл с интересом взглянула на нее. Айрин инстинктивно чувствовала, что с Гейл лучше говорить откровенно, разного рода недомолвки только вызовут у нее раздражение.

— Не знаю, поймете ли вы меня, — продолжала Айрин, — но я хочу выяснить всю правду о том, что произошло десять лет назад. От меня всегда это скрывали. Мы с Дональдом познакомились недавно в круизе, не зная, каким образом наши семьи были связаны в прошлом. И я убедила его заняться чем-то вроде…

— Так-так… — Гейл посмотрела на одного, потом перевела взгляд на другого и все поняла, — чем-то вроде расследования? Вы это имели в виду?

— Совершенно верно, — ответила Айрин. — Как вы к этому относитесь?

— Не знаю, что и сказать… Вы меня удивили. Если я правильно поняла, официальная версия вас не устраивает?

— Скажем так… не убеждает.

Гейл помолчала несколько секунд, затем подняла голову. Ее глаза сияли, но в них застыли слезы.

— Ну наконец-то. Я знала, что этот день настанет.

Она подошла к Айрин и поцеловала ее в лоб.

— Я так благодарна вам, дорогая… за себя и за сестру тоже.

— Мне?! — изумилась Айрин.

— Вы не представляете, что для нас сделали. — Гейл кивнула головой в сторону племянника. — Мы уже и не надеялись. Понимаете меня?

Айрин поняла. Глядя сейчас на Гейл, она увидела, что та напоминает Синтию какой-то благородной прямотой. Ее манеры были несколько грубоваты, но это гармонировало с обликом Гейл.

— Значит, вы не откажетесь нам помочь?

— Не откажусь? Да я ждала этой минуты десять долгих лет. Я говорила Синтии: «Рано или поздно все встанет на свои места», а она: «Нет, для меня все кончено!» Я вам скажу то, что думаю, хотя Дональду, возможно, будет очень больно.

— Обо мне не беспокойся, — глухо уронил он, — мне уже не двенадцать лет.

— Я тебя очень люблю, Дональд, и знаю, каким кошмаром для ребенка, да еще для такого чувствительного и ранимого, как ты, должно быть случившееся. Синтии пришлось нелегко, но мы обе понимали, что тебе тяжелее. Знай, что она никогда на тебя не обижалась, ни капли. Она только очень переживала за тебя. С тех пор, как это случилось с Фрэнком, она только о тебе и думает, ты для нее все. Мы надеялись, что ты со временем поймешь, как она тебя любит, и придешь к ней. Синтия готова себя убить, если тебе от этого станет легче. Твое отношение к ней после случившегося для нее хуже смертной казни, Дональд. — Гейл произнесла этот монолог очень тихо и так проникновенно, что Айрин смахнула невольную слезу, а Дональд закрыл лицо руками и замер на месте.

Поняв состояние Дональда, а также неловкость ситуации, Айрин решила взять нить разговора в свои руки.

— Скажите, Гейл, как вы оцениваете то, что тогда произошло? — спросила она.

— Это была просто нелепость, от начала и до конца. Синтия не изменяла Фрэнку, она не такой человек… Она ненавидит ложь больше всего на свете.

— Как же объяснить то, что их застали вместе?

— Понятия не имею. У нас была назначена встреча, но кто-то перезвонил Синтии и изменил время и адрес от моего имени. Кто-то странно подшутил.

— Так это не вы ей звонили? — изумилась Айрин.

Дональд поднял на тетю полные страдания глаза.

— К этому я и веду, — продолжала Гейл, — никаких доказательств нет, но я уверена, что все это было подстроено.

— Но зачем?! — ахнула Айрин.

— У Синтии были враги… завистливые стервы из Голливуда… Многие ее ненавидели. Синтия не согласна со мной, но я уверена, что этот подстроенный скандал — дело рук одной из них. Все они такие ничтожные, им и в голову не пришло задуматься, что здесь замешаны и интересы ребенка, который ни в чем не виноват.

— Вы считаете, что все было именно так? — спросила Айрин. Ни она, ни Дональд ничего подобного не предполагали и совершенно растерялись от выдвинутой Гейл новой версии.

— Я уже говорила, что ничего не могу доказать и никого конкретно не подозреваю. Это лишь мое предположение. Знай я, кто это, оторвала бы голову этой стерве, — возмущенно фыркнула Гейл.

— А как вы объясните самоубийство Фрэнка Грэхема?

— Это как раз то, что меня сбивает с толку. Не понимаю. На Фрэнка это совсем не похоже.

— Значит, у вас нет никаких предположений о причине его самоубийства?

— Не знаю… возможно, скандал повлиял на его карьеру… Он рассчитывал получить главную роль в вечернем сериале… Для него это была последняя надежда прославиться. Может быть, в этом дело.

— Скажите, а вы никогда не предполагали, что это убийство? — спросила Айрин после глубокой паузы.

— Убийство? Не думаю. Кому было нужно убивать Фрэнка? Правда, полицейский эксперт сказал, что пистолет не мог сам таким образом выстрелить в его руках. Я не могу представить, что кому-то понадобилось убивать беднягу, разве что сумасшедшему. Да и полиция ничего такого не обнаружила, а уж они бы нашли, можете мне поверить. Нет, самоубийство Фрэнка сомнений не вызывает, разве что его причина неясна. Скорее всего тут дело в карьере.

— Вы его не очень любили? — спросила Айрин.

— О Фрэнке вам лучше поговорить с моей сестрой, — ответила она, — не мое это дело. А я Синтию предупреждала, когда она выходила за него замуж, что ничего из этого не выйдет. Пустая затея. Более неподходящей пары и представить нельзя. Жаль, что ваш отец не встретился ей раньше. Вот он как раз для нее.

Гейл улыбнулась Айрин.

— Я рада, что мы познакомились.

Айрин заверила ее в том же и поняла, что больше Гейл добавить нечего. О Фрэнке Грэхеме ей говорить не хотелось. Айрин оценила ее такт и, протянув ей руку на прощание, искренне поблагодарила.

На пороге Гейл окликнула Дональда.

— Как я понимаю, вы встретитесь с Синтией. Могу я позвонить и предупредить, чтобы она ждала тебя? Мне так хочется ее обрадовать… хоть немного.

Дональд едва заметно кивнул и вышел вслед за Айрин. Они медленно шли по тротуару, не говоря ни слова. Айрин понимала состояние Дональда и боялась начать разговор. Внезапно Дональд остановился и прошептал:

— Я больше не могу… я сойду с ума.

И прежде чем Айрин опомнилась, он повернулся и быстро исчез за углом. Айрин хотела побежать за ним, но передумала. Она поняла, что ему нужно побыть одному, и направилась в отель. Айрин очень устала и мечтала об одном — скорее уснуть.

Дональд брел по улицам ночного города куда глаза глядят. Он хотел зайти в ближайший бар и напиться, но впервые чувствовал, что это не поможет. Дональду часто бывало плохо, просто невыносимо тяжело, но он держался. Сейчас было что-то иное, как будто какая-то струна в нем вдруг лопнула. Он ухватился много лет назад за свою ненависть, как за спасательный круг, чтобы не утонуть в бездне отчаяния и страха. И понял это сейчас со всей отчетливостью. Он увидел как бы со стороны двенадцатилетнего мальчика, отпустившего свой круг и глядящего, как он уплывает по волнам все дальше и дальше. Мальчик хотел догнать его и вновь почувствовать себя уверенно, но не мог. Внутри была только ноющая пустота.

Дональд миновал Пятую авеню и свернул налево. Он не понимал, где находится и что делает. Наконец Дональд наткнулся на какой-то полупустой бар. Он заказал мартини и сел за столик у окна.