Она немного помолчала.

— Когда я увидела его в госпитале, опутанного проводами и трубками, я не думала, что когда-нибудь снова увижу в нем свет. Я совершенно растерялась. Я смотрела, как эти приборы поддерживают в нем жизнь — кормят его, даже дышат за него, а он внутри пустой. От Харлана осталась одна оболочка. Он все потерял — свой бизнес, свои деньги, своих друзей, свой кредит. Меня. Харлан стал искренне верить в Бога, в силу, которая есть, как бы ее ни называли, так что я провела худшие ночи своей жизни на коленях, молясь и обещая, что, если когда-нибудь к нему вернется хоть проблеск былого света, я никогда его не покину. Я это обещала, но нарушила свое обещание пару часов назад. Я увидела те же самые разрушительные признаки и удрала, как будто за мной гнались черти.

Она смахнула слезы с ресниц, и когда положила руку на стол, Лиза накрыла ее своей. Их пальцы переплелись в неожиданно крепком пожатии. Мэгги посмотрела через стол на другую женщину.

— А ты осталась.

— Я не могла сбежать, — тихо ответила Лиза.

— Ты любишь Харлана?

— Да.

Мэгги улыбнулась понимающей улыбкой с оттенком зависти:

— Тогда приготовься к борьбе за жизнь.

— Он невозможный человек, ты и сама это знаешь. Педантичный, помешанный на работе, увлекающийся делом настолько, что может забыть о твоем существовании на такое долгое время, что становится больно. Если ты хочешь, чтобы он уделил тебе внимание, лучше встать на пути несущегося на всех парах поезда. Иногда он останавливается, иногда переезжает через тебя.

— Я оплачиваю свою медицинскую страховку.

Мэгги нравилось поведение Лизы. На самом деле Лиза Рейнольдс нравилась ей все больше и больше. И ей нравилось то, что Лиза не испугалась, когда она сказала ей:

— Хотела бы я, чтобы у тебя не случалось того, что случилось сегодня между мной и Харли. Но я рада, что мы оба достаточно разумны, чтобы не топтаться на месте и не оживлять то, что уже умерло.

— Я тоже. Харлан зависит от тебя, Мэгги.

Мэгги покачала головой, с сожалением, но без злобы:

— Нет. Теперь уже нет. Я совсем не та женщина, в которой нуждается Харлан. Ты — другое дело. Ты здесь для того, чтобы привести его в чувство. Он будет теперь зависеть от тебя. А я просто работаю на него.

Лиза почувствовала значимость слов Мэгги. И ощутила ту огромную пустоту, которая осталась у той после потери Харлана. Но Мэгги смотрела на жизнь реалистично. Она не занималась безнадежными прожектами. Не тешила себя иллюзиями и собиралась в будущем оставаться деловым партнером, не рассчитывая на большее.

— Мэгги, как ты можешь так говорить? Никто не сможет заменить тебя Харлану, и он не сможет обойтись без тебя. Ты тоже нужна ему. Он сказал, что ты самый умный человек, которого он знает.

Мэгги улыбнулась, даже не пытаясь скрыть облегчение.

— У тебя великодушное сердце, Лиза. Не позволяй Харли разбить его. Он забывает иногда свою собственную силу. Бизнес стоит у него на первом месте. Не позволяй ему этого. Я считала, что ничего страшного в этом нет, и хватилась только тогда, когда обнаружила, что отодвигаюсь все дальше и дальше вниз в списке его приоритетов, пока у нас не остался общим только бизнес. И это было к лучшему. Мы всегда были лучшими деловыми партнерами, чем мужем и женой.

Она улыбнулась, и Лиза ответила ей тем же, зная, что никогда больше не станет завидовать Мэгги.

Они беседовали долго и скорее дружелюбно, чем с ревностью или завистью. Разговор зашел о работе и карьере, и тут Мэгги оказалась сущим кладезем информации о перспективах женщин в мире бизнеса. Она была искренне рада стремлениям Лизы и весьма ядовито высказывалась насчет места женщины в деловой жизни. Одно ее рассуждение произвело на Лизу сильное впечатление.

— Никогда не смешивай бизнес и личную жизнь. Если ты можешь балансировать между ними — прекрасно, но никогда их не объединяй. Если ты это делаешь, то обманываешь себя. Харли был прав. Я упряма и умна. Слишком умна, чтобы зависеть от чего-нибудь, кроме своего интеллекта.

Босс маркетинговой фирмы, куда я впервые устроилась на работу, имел репутацию человека, который нанимает только миловидных особ. Он взял привычку вызывать меня в свой кабинет для работы перед самым закрытием, становился за моим креслом и играл моими волосами, пока говорил. Я сидела, смотрела на фотографию его жены и четырех детей и боялась пошевельнуться. Я не могла уйти, мне были нужны деньги, а во всех офисах командовали мужчины вроде него. Как-то вечером он вызвал меня и, опустив свою руку мне на плечо, не удовольствовался этим и двинулся дальше в вырез моей блузки. У меня три старших брата, знаешь ли, и я вскинулась и отвесила ему хорошую оплеуху, так что у него зубы щелкнули. Я вышла и, стоя в дверях, чтобы меня слышали все сотрудники; сказала, что если я ему в дальнейшем для чего-нибудь понадоблюсь, пусть подходит к моему рабочему столу.

Всю ночь я не могла уснуть, уверенная, что утром меня настигнет кара. Как только я пришла на работу, меня вызвали на встречу с боссом в конференц-зал. Я уже вдела подписанный приказ о своем увольнении. Но когда я туда пришла, он сидел за огромным столом, как будто прятался за ним, и умолял меня, на самом деле умолял, чтобы я молчала и до его жены ничего бы не дошло. И в тот день я поняла, что и у меня есть власть. Я никогда уже этого не забывала. Все, что я предлагаю на работе, — мои мозги и мою энергию. Остальное лежит вне сферы бизнеса. Из-за этого я получила пару отвратительных прозвищ, но с этим я могу прожить куда легче, чем с идеей, что я поступилась своей цельностью.

Именно это Лизе и было нужно услышать, причем от женщины вроде Мэгги Джеймсон, равной которой в представлении Лизы не было. Это сводило на нет то, что говорил Чак. Лиза спросила:

— А как обстоит дело с Харланом?

— Харлан ни на кого не похож. Он из тех немногих мужчин, которые на самом деле поняли, что у меня есть мозги, не попытавшись сначала затащить меня в постель. Мы пережили интеллектуальный любовный роман прежде, чем перешли к физическому. Я думаю, что поэтому мы можем сейчас быть просто друзьями и партнерами по бизнесу. Для него достоинства не определяются ни полом, ни расой, ни возрастом. Он всегда этому следует, так что может судить о людях самым выгодным образом, не оглядываясь на маловажные внешние детали. И он сделал на этом состояние. И кстати, одна из вещей, которая ему в тебе понравилась, — твои профессиональные устремления. На него произвело большое впечатление то, что ты видишь, чего хочешь и как добиваешься этого.

Да, именно так она и поступала. И не видела никаких причин оправдываться или обосновывать свою позицию. Это был ее образ жизни. Чак Уэбб был не прав. Лиза не шла и не пойдет на сделки.

— Итак, — продолжала Мэгги, — ты получила работу, которой можешь гордиться, и это является хорошим стартом в твоей карьере.

— Надеюсь, что это так, — согласилась Лиза.

— И это все, чего ты хочешь добиться на своем поприще?

— Да. — Это было все, о чем она мечтала с тех пор, как стала работать в полную силу.

— И ты оставишь свое место без сожаления, если Харлан тебя об этом попросит?

Лиза была ошеломлена этим вопросом. И прошептала единственное, что пришло ей сейчас в голову:

— Но он не просит.

Мэгги понимающе улыбнулась.

— Лучше подумай, что ты ему скажешь, когда он попросит.

С мыслью об этом Лиза заснула.

Ей снились тревожные сны, и в результате она чувствовала себя усталой, когда вышла завтракать вместе с остальными сотрудниками фирмы. Все были такими притихшими и скованными, что ей показалось, будто в кафе «Лидо» ее окружают одни незнакомцы.

Посередине в полном одиночестве за своим столом сидел Харлан Джеймсон.

Он пребывал в одиночестве, мрачный как туча и напряженный, а остальные его сотрудники были весьма сдержанны и только поглядывали на него время от времени. Когда один из них, проходя мимо, нечаянно задел его, то сказал только: