— Я люблю тебя, Кэт, — хрипло прошептал он.

В бархатной темноте ее пальцы ласкали его лицо. Дэв схватил руку девушки и прижал к своим губам.

— Люби меня, Дэв, — выдохнула она. — Люби меня...

Дэв расстегнул «молнию», что бежала по спине ее платья, и девушка нетерпеливо повела плечами, помогая тонкой шелковой ткани соскользнуть с ее плеч. Кожа тут же ощутила свежесть ночного воздуха, но руки Дэва были такими теплыми, губы опаляли таким жаром, когда он ласкал ее тело... Кэтрин запрокинула голову, подставляя шею его сладостным поцелуям, и его губы оставили горячий след от мягкой ложбинки, где неистово бился пульс, до мягкого изгиба ее груди. Он целовал волнующее возвышение над шелковым лифчиком, его губы и зубы дразнили разгоряченную плоть, ожидавшую его под тонким барьером. Кэтрин задыхалась от чувств. Ей казалось, что легкой ткани, отделявшей их тела друг от друга, слишком много, и она нетерпеливо зашевелилась в его объятиях.

— Не бойся, — тихо прошептал Дэв, почти не отрывая от нее своих губ, — я не причиню тебе боль, дорогая.

— Я не боюсь, — прошептала она бесстыдно, — я просто хочу чувствовать тебя на себе, Дэв... твой рот, твои губы, твое тело...

Он издал глухой стон, и тонкий кусочек шелка был отброшен в сторону. Кэтрин вновь оказалась в его руках, ее груди были крепко прижаты к мускулистому чуду его груди, руки вновь запутались в густой гриве его волос. Он целовал ее, баюкал своих объятиях, затем вытянулся рядом с ней койке, и его губы начали ласкать шею девушки .Какая теплая у него кожа, думала она с взволнованной радостью, оставляя поцелуи на его плеча груди и наслаждаясь запахом моря, солнца и чего- то еще, что шло от самого Дэва. Ее поцелуи и более и более смелые прикосновения доставляли ему удовольствие, она это знала. Она слышала е вздохи и одобряющие постанывания, когда она прикасалась к его телу.

— Я люблю тебя, Дэв, — вновь прошептала Кэтрин, хотя слова теперь казались ей такими несоразмерными с тем, что она чувствовала. — Я люблю тебя...

Его рот успевал везде: медовой лаской он касался ее губ, шеи, груди. Поцелуи вызывали в ней такие чувства, которые были не сравнимы ни с чем, о чем она когда-либо мечтала. Оставшаяся одежд" что продолжала их разъединять, стала грубым барьером, и они вместе освободили ее тело от платья. Кэтрин подняла глаза, когда Дэв наклонился над ней. В девственно белом свете проникающей в каюту луны она могла видеть смесь любви и желания в его глазах, и знала, что они отражают то же самое, что сейчас он, должно быть, видит в ее глазах. Кэтрин подняла руки, приглашая его в свои объятия и чувствуя, что горит в огне страсти, который погасить сможет только он.

И когда, наконец, его возбуждающие и требовательные прикосновения превратились в действия после которых не могло быть поворота назад, весь мир, кроме этой лодки, тихо покачивающейся под ними на волнах бескрайнего моря, потерял для не всякое значение.

Кэтрин наклонилась вперед и бегло прочитала письмо, которое она печатала на своей пишущей машинке. Она действительно написала слово с ошибкой, и даже не один раз, а дважды, в одном абзаце!

— Черт!

Ругательство вырвалось как-то непроизвольно, когда ее глаза встретились с глазами молодой женщины, работавшей за соседним столом, от смущения щеки девушки залил румянец.

— Прошу прощения, — быстро извинилась Кэтрин. — Просто не могу поверить, как плохо напечатала это письмо.

Молодая женщина сочувственно улыбнулась:

— Один из этих дней, да?

Кэтрин вздохнула, вытащив испорченное письмо из машинки и отбросила его в сторону.

— Одна из этих недель, — ответила она с жалобной улыбкой. — Я ни одного документа не сделала правильно... — Остаток фразы Кэтрин проглотила, увидев приближающуюся к ней начальницу. Суровое выражение на ее лице не сулило ничего хорошего.

— Кэтрин, выйдем отсюда на минутку, пожалуйста, — строго позвала ее миссис Ноэл.

«Ну, вот оно! — мрачно подумала Кэт, следуя за ней к двери. — Восторженных отзывов о моей работе на этот раз не ожидается!»

Какую причину выдумать? Что она влюбилась? Любовь, как предполагается, прикрепляет к ногам крылья, а не свинцовые бутсы. Однако в последние дни Кэтрин, обнаружив себя застрявшей между двоими людьми, которых она боготворила, поняла, что любовь может не только радовать, но и обременять. Нежелание ее матери слышать даже имя Дэва и все возрастающее раздражение Дэва тем, что она хранит их отношения в секрете, потребовали от нее сильного эмоционального напряжения. Но разве можно все это объяснить начальнице?

— Ваша работа на этой неделе была менее чем удовлетворительна, Кэтрин, — сказала миссис Ноэл. закрывая за собой дверь.

«Сразу к главному, — подумала, Кэтрин. — мой ответ должен быть таким же».

— Я знаю, миссис Ноэл. Все, что могу сказа в оправдание: я осознаю это и сожалею.

— Я тоже, Кэтрин. Я намеревалась поговорит с вами о повышении, но теперь... — Она покачал головой и вздохнула. — Поверьте мне, если бы у меня был кто-то еще, я никогда не подумала бы предложить вам данную вакансию.

Строгие слова звучали как предисловие к тому, что ей сейчас скажут: вы уволены. И Кэтрин потребовалось несколько секунд, чтобы осознать — миссис Ноэл говорит не об этом, а о чем-то вроде повышения в должности.

— Не понимаю, — медленно произнесла она, — что это за вакансия?

— Мне только что позвонили сверху. Секретарь мистера Хэррингтона вновь заболела, и им нужны вы. Работать на компьютере, Кэтрин, — добавила она раздраженно, когда девушка озадаченно посмотрела на нее. — Поверьте мне, если бы не тот факт, что у меня больше нет никого, кто мог бы управляться с этой машиной, я вас не послала бы туда. Во всяком случае, не в этот раз. Ваша работа...

— Была хуже некуда, я знаю, — быстро закончила за нее Кэтрин, стараясь изо всех сил, чтобы ее голос звучал раскаивающимся и смиренным, хотя от одной мысли о переводе в офис Дэва ей хотелось схватить начальницу за плечи и расцеловать. — Я сделаю все от меня зависящее, миссис Ноэл.

Строгое выражение лица женщины смягчилось.

— Я на это действительно надеюсь, Кэтрин. Это задание очень важное. И мне не хотелось бы, чтобы вы разочаровали мистера Хэррингтона.

— Я постараюсь, — осторожно ответила Кэтрин, отчаянно пытаясь не улыбнуться при мысли о том, как можно интерпретировать такое невинное высказывание. — Я сделаю все, что от меня зависит.

Дэв, возможно, не знает, что ее направили к нему, думала она минуту спустя, торопясь по коридору к его офису: замена отсутствующего секретаря была делом чисто техническим. Кэт улыбнулась, представив себе, как он обрадуется, когда увидит ее. Дверь в приемную его офиса была приоткрыта, но само помещение оказалось пустым. Кэтрин положила вещи на стол рядом с компьютером и посмотрела на закрытую дверь личного кабинета Дэва. Пробежав рукой по волосам и взбив их слегка над плечами, поправила очки на носу. Ну почему, черт побери, она не надела сегодня контактные линзы? Затем сделала глубокий вздох и постучала в дверь.

Ответа не последовало. Кэтрин нахмурилась и постучала еще раз. И вновь никакого ответа. Возможно, его нет?.. Еще только середина утра. Нет, Дэв всегда сидит за своим столом уже в девять часов, если не уезжает на стройки или встречи. Кажется, он что-то говорил о возможной поездке, вспомнила она вдруг. Только вот когда — сегодня или завтра? Нахлынувшая на нее радость сменилась разочарованием. Теперь она не сможет провести с ним весь день, и ей придется закончить работу, даже не повидавшись с Дэвом.

Но если Дэв в душевой, то, возможно, он не слышал ее стука?

Кэтрин толкнула дверь и вошла в кабинет. Он был пуст, дверь в душевую приоткрыта, и там тоже никого. Девушка почувствовала разочарование. Вероятно, сейчас Дэв на стройке...

Внезапно дверь за ее спиной со стуком захлопнулась. Неожиданный звук выстрелом прозвучал в тихом помещении, и Кэтрин вздрогнула. Потом начала было поворачиваться, но крепкая рука обняла ее, и ладонь закрыла ей глаза.