— Почему ты мне об этом никогда не говорила? — спросил я, всматриваясь в нее.

— Да так… я об этом молчу, потому что у меня начинает щемить сердце, когда я думаю о магазине, а потом, все это глупости и никогда не сбудется.

— А что у тебя не получилось, когда ты попыталась заняться магазином? — поинтересовался Федерико.

— Да я на самом деле и не пыталась. Где я достану деньги, чтобы открыть книжный магазин?

— А ты докажи своей мечте, что действительно стремишься к ней, не надейся, что она сама пробьет себе дорогу и упадет тебе в руки, тогда что-то и начнет происходить. Мечта должна знать, что мы не струсим.

— Не так-то все просто.

Чуть позже Франческа отвезла Федерико домой. Я знаю, что они еще стояли у его дома и разговаривали, но о чем они говорили, мне неизвестно.

Я не знал, стоит надевать галстук или нет. Так много времени прошло с тех пор, когда я в последний раз был на свадьбе. В конце концов галстук я надел.

Потом я заехал за Франческой, но в церковь мы попали с большим опозданием. Обряд венчания уже почти закончился. Мы только и успели заглянуть под своды храма.

Должен сказать правду, у меня не было особого желания идти на свадьбу, но это надо было сделать. Пришли также моя сестра с отцом.

Осыпав новобрачных рисом, толпа растеклась по машинам, и кортеж двинулся к ресторану. Ресторан занимал огромную виллу с парком.

Я не хотел сидеть слишком близко от новобрачных, мы с Франческой заняли два места за пустым круглым столом. Мы не знали, кто должен сидеть за ним, но нам это было, в общем-то, безразлично. Близких друзей у меня не было. В основном пришли люди, которых я знал в лицо, потому что город у нас небольшой, но практически ни с кем из них я не общался.

Франческа же знала только тех, кто заходил в ее бар.

Когда гости неспешно заняли свои места за столиками, в зал вошли молодожены.

Помолвленные четыре года назад, мой кузен Лука и Карлотта наконец-то поженились. Жениху исполнилось двадцать девять лет, а Карлотте тридцать. Лука всегда был неплохим, добродушным парнем. Он происходил из очень состоятельном семьи, но никогда не хвастал этим и не вел себя по-хамски, как некоторые его друзья, которые обычно на вечеринках, надев на голову повязку из платка а-ля Рембо, начинали выступать и задираться. В детстве Лука, я и Федерико вечно устраивали всевозможные проделки. Я помню, как однажды он поругался с заправщиком бензоколонки из-за того, что Федерико написал «а заправщик наш дурак» под сиденьем его мотороллера «веспа», там, где закручивается пробка бака.

Да и с Карлоттой я знаком целый век. Она тоже выросла в богатой семье. Ее отец был нотариусом. Лет десять назад все знали об ее пристрастим к наркотикам, в основном синтетическим, и готовности без лишних уговоров раздвинуть ножки. Ходили даже рассказы о том, как она отдалась сразу трем парням. Сама она была небольшого роста, настоящая сексуальная игрушка-побрякушка. Когда она голая лежала рядом с тобой в постели, у тебя в ушах отчетливо звучала незатейливая мелодия из рекламы «…твои игры с драгоценностями». Карлотта стала третьей по счету женщиной у Луки, и я думаю, что она вертела им, как хотела. Она из той породы женщин, которые носят браслет на щиколотке. Сучка, у которой постоянная течка. Такую сразу унюхаешь.

В последние годы, с тех пор, как она стала встречаться с моим кузеном, она успокоилась. Он выдал ей кредит доверия и обеспечил доступ в приличное общество. Можно сказать, что он ее растаможил. Теперь она готовилась стать респектабельной синьорой Манетти. Она классический пример девиц, которые пускаются во все тяжкие, пока жизнь не выбьет у них дурь из головы и не заставит остепениться. Но и здесь они не знают чувства меры.

Лука с Карлоттой представляют собой прекрасную пару. Постоянно вместе. Я их видел в воскресенье, несколько недель назад. И он, и она были с горным велосипедом, в специальном комбинезоне, шлеме и очках, как у космонавтов, но спортсмены из них никудышные. Такие персонажи выходят по воскресеньям из дому, экипировавшись так, словно готовятся совершить восхождение на Монблан, а потом ты встречаешь их у ближайшего кафе-мороженого в двухстах метрах от дома с порцией клубники с лимоном и сливками и вафельным рожком в руках.

Новобрачные восседали в центре, слева и справа от них сидели их родители.

Мать Луки — родная сестра моего отца, та самая, которая «вышла замуж за промышленника», как говорили мои дядюшки и дедушки. Как только я вижу ее, мои руки сами сразу же тянутся крепко ее обнять. Она интересуется только благотворительностью, несколько лет назад занялась политикой и баллотировалась в органы местного самоуправления. Не пропускает тренировок в спортзале. Отец Луки владеет заводом, выпускающим резиновые прокладки и уплотнители. Этого мужчину природа одарила длинными, густыми волосами на животе. Стоит лишь посмотреть на его лицо, и начинаешь по-человечески ему сочувствовать. Пусть в своей области отец Луки и является крупным специалистом, но в обыденной жизни он производит удручающее впечатление. Если сесть с ним за один стол в пиццерии, то придется ему, как ребенку, отрезать кусочки. Лука рос в тени своего отца, и это помешало ему выстроить свое независимое существование. Под высоким деревом другое дерево не растет. Мой кузен продолжил путь своего отца, потому что ему было что терять. Когда моя семья переживала тяжелые времена, «промышленник» одолжил нам денег и после этого почувствовал себя вправе устроить разнос моему отцу, заодно прочитав ему курс лекций о том, как надо управлять мастерской. Я и моя семья всегда будем благодарны мужу моей тетки за то, что он сделал для нас, но это нисколько не умаляет (и я говорю это с чистым сердцем) значения поступка синьора Акилле Манетти, владельца АО «Манетти», который повел себя как порядочный засранец. А оказаться в положении человека, вынужденного выражать благодарность засранцу, действительно неприятно.

Третьей от Луки сидит моя кузина Кьяра. Характером она похожа на Акилле. Кьяра редко бывает чем-либо довольна. У нее есть все, что она пожелает, за исключением красоты. А быть богатой и некрасивой обидно вдвойне. В наших детских играх, помню, она всегда мечтала быть садовником. Она безумно любила цветы и даже сегодня помнит все их названия. Жаль, что с возрастом ее страсть улетучилась. К тому же ее родители не хотели, чтобы дочь стала флористом, а настаивали на дипломе юриста. В результате мир лишился новых цветов и получил еще одного адвоката, не чувствующего призвания к своей профессии.

После закуски я уже собирался уйти домой. Мне хотелось, чтобы скорее принесли кофе, тем более я видел, что на свадьбу они истратили сумму, равную ВВП Никарагуа. Среди них считается, что за свадебным столом всего должно быть вдоволь.

Франческа оказалась более общительной, чем я. Если я процедил всего несколько слов, то у нее уже установились довольно дружеские отношения с гостями, сидевшими за нашим столом.

Я в основном смотрел по сторонам.

Все мужчины были словно причесаны под одну гребенку, впрочем, на свадьбах гости всегда выглядят одинаково. Франческа надела черное платье, которое слегка открывало колени, и простые туфли того же цвета. У многих женщин были вычурные прически, которые они, как нетрудно было догадаться, специально сделали к свадьбе. Каждая из этих дам провела не меньше двух часов в парикмахерской. Локоны, шиньоны, странные челки, начесы. Некоторые даже рискнули прийти в шляпках. Они были похожи на желтые и белые летающие тарелки. Одна из дам пришла в красной шляпе.

Я заметил много мужчин, которые, как и я, постоянно ошибаются, подбирая цвет ботинок и брючного ремня.

Среди гостей я насчитал пятерых по крайней мере мужчин, которые в свое время не теряли время даром с Карлоттой.

Возможно, моя досада объяснялась тем, что я получил приглашение на свадьбу вместе с Франческой в тот период наших отношений, когда мы обожали друг друга и все время были с ней неразлучны. А в день свадьбы у нас уже были натянутые отношения. Существует золотое правило: не ходить на свадьбу с женщиной, с которой ты в ссоре.