— Ты знаешь, что фениксы могут слезами излечивать любые телесные раны? — спросил он.

— Я читала.

— Я иногда думаю, как жаль, что им не дано излечивать раны душевные, — он подставил руку, феникс грациозно переступил на неё и Дамблдор бережно перенёс его на насест.

— Ты опоздала.

— Прошу прощения, нужно было сказать пару слов профессору Снейпу.

Он удивился.

— Как странно, я специально рассчитывал время, думал, вы не встретитесь. Домовой эльф сказал, что когда пришёл передать тебе сообщение, ты ещё спала.

— Я быстро собралась.

— О чём же ты говорила со Снейпом?

— Просила прощения.

Дамблдор был ещё более удивлён.

— За что же?

— Я очень боялась опоздать, поэтому не справилась с одеждой и решила надеть что-то более привычное. Признаться, я совсем не подумала, как могу выглядеть в глазах других. У Вашего кабинета я столкнулась с профессором Снейпом, и он тактично намекнул, что в школе такая форма одежды не принята. Я же, то ли от волнения, то ли с непривычки ответила ему достаточно грубо, но, к счастью, вовремя спохватилась и попросила профессора меня простить, а он, похоже, не поверил. Очень жаль.

Когда я закончила свой маленький рассказ, Дамблдор смотрел на меня с недоумением.

— Весьма странный рассказ. Ты ведёшь себя крайне неосмотрительно, Эни. Я понимаю, что слово всегда было твоим главным оружием, но сегодня только твой первый день в школе, а мы должны сделать всё, чтобы тебя здесь никто не узнал. Конечно, это не так сложно как я полагал, я уже говорил, что ты очень изменилась, но своими выходками, ты можешь вызвать подозрение.

— Да, профессор, обещаю впредь держать себя в руках.

— Вот и хорошо. Чаю?

— Вы не против, если мы приступим, — попросила я. — Очень хочу, чтобы всё это закончилось как можно быстрее.

— Как пожелаешь, — он подошёл вплотную. — Закрой глаза и вспомни всё с самого начала в деталях.

Я повиновалась. Спустя несколько секунд я вновь обнаружила себя в кабинете профессора, уже стоящей в дверях. Мозг на некоторое время, словно светящийся шар, озарила мысль: «Нет, только не снова». За этой мыслью пришёл страх и всё повторилось…

Я очнулась, когда уже совсем рассвело, и первое, что я увидела, было встревоженное лицо Дамблдора. Я попыталась поменять положение в кресле, но вдруг обнаружила, что тело меня почти не слушается, а разум будто кто перемешал ложкой, и он больше напоминал кисель из смеси остатков мыслей, боли и страха. Горло болело и саднило, как от долгого непрекращающегося крика, глаза щипало, а лицо было совершенно мокрым.

— Очень хорошо, что ты очнулась, — проговорил Дамблдор и протянул мне чашку.

Я приняла её дрожащими руками и машинально отхлебнула. Кофе обжёг рот, помогая мыслить более ясно. Напиток был очень крепким и очень сладким, кроме того, определённо, содержал что-то ещё. Когда чашка в моей руке опустела, я уже могла внятно мыслить и кое-как двигаться.

— Очень жаль, что я не предусмотрел этого, — покачал головой Дамблдор.

— Ничего, никогда нельзя предугадать, как всё пройдёт, — я махнула рукой. — Но теперь ведь уже всё, правда?

К моему ужасу Дамблдор снова покачал головой и показал мне пузатый сосуд, в котором плескалась тягучая жидкость идеально чёрного цвета. Жидкость сама собой поминутно вскипала и дымилась. Внутри меня всё оборвалось — сосуд не был заполнен и на треть.

— Ты ведь знаешь, что это значит, Эни?

Я не осмелилась произнести вслух и просто спросила,

— Сколько раз?

— Пока Чаша не будет полной.

— Значит так и будет, — я обречённо откинулась в кресле.

Посидев немного, я поднялась и на дрожащих, негнущихся ногах поплелась к выходу. Добравшись до своей кровати, я упала на неё и провалилась в глубокий сон без сновидений.

Дамблдор мерил шагами кабинет, когда в дверь постучали.

— Входите, — сказал он.

В кабинет вошёл Снейп, он сжимал тонкими пальцами пузырёк с ярко-зелёной жидкостью.

— Вот, профессор, — он протянул пузырёк Дамблдору. — Надеюсь, этого хватит.

Дамблдор взял пузырёк и посмотрел его на свет.

— Я тоже надеюсь, Северус.

— Не скажете, зачем вам понадобилось более сильнодействующее зелье?

— Прости, но тут смесь тяжёлого случая и чужой тайны.

— Понятно.

— Спасибо, — сказал Дамблдор и отвернулся, но Снейп не уходил.

— У тебя что-то ещё?

— Да, я хотел спросить, вчера ночью у Вашей двери я встретил эту девушку, мисс Аттист, она сказала, что ждёт встречи с Вами…

— Да, это правда, она была у меня.

— Хорошо.

— Северус, не будь слишком строг к ней, она нужна нам.

Губы Снейпа расползлись в кривой усмешке.

— Жаловалась?

— Напротив, сожалела, что нагрубила тебе.

— Странно, — Снейп не смог скрыть своего удивления.

— Что-то не так?

— Нет, всё в порядке, профессор. Если я Вам больше не нужен, я пойду.

— Да-да, конечно.

Спускаясь к себе, Снейп обдумывал то, что сказал ему Дамблдор. Почему эта девушка представила всё так, как будто это она его оскорбила. Нет, конечно, она ведёт себя весьма вызывающе и не вполне соответственно возрасту, но вместе с тем отнюдь не глупа. К тому же, он никак не мог отделаться от мысли, что она ему определённо знакома. Из всех своих раздумий и сомнений, Снейп вынес только одно — эта мисс весьма непроста, что бы там не говорил Дамблдор и надо установить за ней самое пристальное наблюдение.

Казалось, неделя не закончится никогда. Днём я составляла план на новый учебный год и список необходимых материалов для будущих учеников, а ночью поднималась в кабинет директора, чтобы продолжить разрушительную процедуру наполнения Чаши. Я каждую ночь вновь и вновь переживала тот ужас, который мне довелось пережить однажды. Разница заключалась в том, что если прошлое иногда дарило мне передышку, то здесь всё шло сплошным потоком.

Каждая последующая ночь выдавалась тяжелее предыдущей, и к пятнице я уже с трудом узнавала себя в зеркале. Моя и без того весьма заурядная физиономия представляла собой нечто более чем неприглядное. Под глазами поселились тёмные синяки, кожа потускнела и натянулась на скулах, взгляд казался пустым. Профессор Дамблдор успокоил меня, пообещав, что внешность придёт в норму, как только мы закончим. Он тогда ещё прибавил с улыбкой, что ему это необходимо так же как и мне, поскольку студентов нужно эстетически развивать, а не пугать жутким видом преподавателя. Снейпа я больше не встречала, он, видимо, не выходил из своего подземелья.

В пятницу вечером я была настроена жизнеутверждающе. Во-первых, уже завтра приедут все учителя — было бы весьма любопытно познакомиться с ними, во-вторых, в воскресенье школа наполнится учениками и, как сказал мне Дамблдор: «Как только это случится, ты увидишь насколько прекрасен Хогвартс, когда оживает». Ну а самым обнадёживающим известием было то, что сегодня предстояла последняя ночь господства Чаши и, предполагалось, что груз души навсегда покинет меня.

С наступлением положенного времени, я отправилась в кабинет к Дамблдору, почти не ощущая страха перед предстоящим, так велика была надежда на скорое завершение кошмара. Всё началось как обычно, но в этот раз повторилось ещё более ярко, чем когда-либо. Вспышки боли и ужаса резали мой мозг со всё нарастающей силой, я уже не кричала — я хрипела, задыхаясь от собственного бессилия и слёз. Не знаю, сколько бы продолжалась эта пытка, если бы я наконец-то не начала терять сознание. Оно, то вспыхивало, то угасало и в одну из таких вспышек, я отчётливо различила в комнате две фигуры, склонившиеся надо мной.

— Что с ней такое? — как сквозь пелену услышала я голос.

— Теперь уже всё в порядке. Ты, главное, сделай то, о чём я тебя прошу.

— Конечно, профессор. Вы уверены, что обязаны быть там? Это может быть опасно.

— Мы уже говорили об этом.

Вспышка угасла, я снова провалилась в темноту.