Именно он. Этот инквизитор. Кем бы он ни был на самом деле.

На нем не было ни полицейского мундира, ни шикарного костюма из дорогого магазина, в которые так любят одеваться большие полицейские чины. Он вполне мог числиться в ФБР, если их стандарты позволяют сотрудникам разгуливать среди ночи в футболках и черных джинсах, с волосами до самых плеч.

У него были черные как ночь густые волосы и стальные серые глаза. Его рот казался жестким и чувственным одновременно.

Все остальное в его облике говорило о твердости, граничившей с грубостью: четкие, резкие черты патрицианского лица, мощная шея, длинные руки, игравшие выпуклыми мышцами под гладкой кожей.

Он смотрел на нее с обманчивой невозмутимостью хищника, огромного опасного зверя, готового прикончить жертву в любую минуту.

Или же соблазнить.

Ему не требовалось оружие. В его руках и откровенном взгляде таилась убийственная мощь… или неотразимая сила.

— Сэр? — осторожно обратился к нему один из троих полицейских, топтавшихся у подножки трейлера. — К нам только что поступил звонок от… той персоны, с которой вы хотели связаться.

Этот человек, кем бы он ни был, умудрился насытить холодную январскую ночь напряжением чувств, граничившим с безумием.

Но Гален не сомневалась: он поступает так по собственной воле. Никто не заставлял его делать выбор.

Он все так же размеренно затягивался сигаретой и не сводил с нее холодного взора, и Гален вдруг стало ясно: ему во что бы то ни стало нужно избавиться от ее присутствия. Как будто она так же раздражает этого элегантного хищника, как тот безумец, укрывшийся наверху. Как будто она стала его врагом.

— Чего вы хотите, мисс Чандлер? — Вопрос прозвучал едва ли не вкрадчиво: так внезапно смягчается воин, замахнувшийся для последнего удара и обнаруживший, что его противник и так обречен, поскольку его раны смертельны.

Гален растерялась, не зная, что и сказать. Мысли неслись бешеным галопом, одно безумное желание сменяло другое. На какой-то миг ей показалось, что этот мужчина с ледяным взглядом не просто способен выполнить любое ее желание — он сам захочет это сделать…

— Хочу?..

Лукас не спускал глаз с этой женщины, с удивительного, хрупкого создания из пронзительной бирюзы и рыжего пламени. Она околдовала его, околдовала полностью… околдовала человека, не имевшего права отвлекаться от своей работы.

Очарование момента мигом пропало.

— Взамен, мисс Чандлер, я потребую сохранения в строжайшей тайне имен тех, кто находится сейчас в заложницах.

Но разве Гален собиралась что-то выторговывать за свое молчание? А может, стоит попросить его повторить этот удивительный миг иллюзий, когда мечты об исполнении желаний были так близки к реальности?..

Нет, здесь не место для желаний. И уж тем более для грез наяву.

И Гален дала ему предсказуемый ответ, вполне соответствующий повадкам той цепкой, деловитой журналистки, какой она уже никогда не станет:

— Эксклюзивное интервью. С вами. После освобождения заложников.

— По рукам.

— Сразу после освобождения заложников. Оказывается, этот инквизитор, этот мрачный, резкий тип, умел улыбаться. Хотя, конечно, это была улыбка воина — суровая и надменная.

— Вы что, не верите мне, Гален?

— Не больше, чем вы мне. — «Сэр. Кем бы ты там ни был на самом деле».

Его улыбка мгновенно превратилась в грозную гримасу.

— Хорошо. Эксклюзив со мной сразу же после освобождения заложников. А теперь, если вас не затруднит…

Гален всей кожей ощущала его нетерпение. Его отчужденность. Его неприязнь. От всего этого хотелось завизжать и выскочить опрометью прямо в ночную тьму. «Хватит, перестань! Я и так уезжаю отсюда! Уезжаю навсегда!»

Но она не стала ни визжать, ни выскакивать из трейлера. По крайней мере, ей удалось не визжать громко, вслух.

— По-моему, я его видела, — сказала она. — Того мужчину, который взял в заложницы Бекку и других девочек. Он как раз выходил из лифта мне навстречу.

Конечно, это был он. Несмотря на внешнюю небрежность и раскованность, в его облике чувствовалось некое напряжение, — и теперь Гален понимала почему.

— Нам уже известно, кто он.

— Ох, — вырвалось у нее. Ну конечно! А как бы иначе им удалось найти кого-то по телефону? Черт побери, какая же она дура! Розалин Сент-Джон была совершенно права.

И Гален повернулась, снедаемая единственным желанием: исчезнуть отсюда, испариться, в точности так, как желает он.

— А вы не запомнили, что на нем было?

Его вопрос прозвучал мягко, как будто они были единомышленниками, как будто не было сделки: его откровения в будущем за ее молчание в настоящем.

— Стетоскоп. Он висел у него на шее.

В темной глубине серых глаз мелькнула искорка удивления — серебристый отблеск пламени, снедавшего его изнутри.

— А что еще на нем было?

— Еще? Ах да, конечно! Рубашка без галстука, брюки защитного цвета и лакированные туфли. Все безупречно, как полагается юппи [1], и полное безумие внутри.

— А белый халат?

— Нет. Он был без халата, как будто на минутку выскочил из своего кабинета.

— Он что-нибудь нес в руках?

— Нет.

— В карманах?

Сама Гален не снимала варежек и держала руки глубоко в карманах своего безразмерного пальто, не замечая, что до боли стискивает кулаки. Но теперь ее глаза невольно зажмурились, а пальцы разжались и потянулись к груди.

— Пачка сигарет… вот тут.

По мере того как из глубины пальто выныривала рука в варежке, Лукасу открывалась картинка, вышитая на бирюзе: фуксия, наряженная к Рождеству, с серебряными гирляндами и пурпурной звездой на вершине.

— А в карманах штанов?

По-прежнему не раскрывая глаз, она опустила руку вниз, стараясь припомнить все, что видела.

— Вот здесь тоже что-то было. — Рождественское дерево с пурпурной звездой на макушке указало на левый боковой карман ее пальто из искусственного мохера. — Что-то размером с кулак. По форме похожее на яйцо. Нет, скорее на ананас.

Значит, Энтони Ройс не врал насчет гранаты. Размышления Лукаса Хантера были прерваны тревожным, испуганным взглядом внезапно распахнувшихся ярко-синих глаз.

— А что в правом кармане? — невозмутимо осведомился он.

— Еще две пачки сигарет, — пробормотала Гален, переводя глаза с его закаменевшего лица на сигареты, лежавшие возле телефона. Там было как раз три пачки, две целых и одна наполовину пустая, продолжавшая опустошаться на всем протяжении их разговора.

— Больше ничего не запомнилось? К примеру, автомат Калашникова?

— Нет. Нет!

— Вот и отлично, — скупо улыбнулся Лукас. — В итоге мы получили словесный портрет преступника; юппи, вооруженный тремя пачками сигарет и ананасом.

Сейчас же Лукасу достался тревожный взгляд удивительно синих женских глаз. Как ни странно, ему захотелось прогнать из этого взгляда тревогу.

— Ничего страшного. Позвольте вас заверить, мисс Чандлер, что мы очень скоро увидимся вновь.

— У меня просто нет слов!

Едва Гален шагнула из ярко освещенного трейлера в кромешную ночную тьму, ее с восторгом поприветствовал кто-то знакомый. Теплый, дружеский привет посреди зимней стужи.

Адам Вон, несравненный телеведущий «Кей-Кор». Потрясающий красавец, наделенный острым умом, прекрасно смотрящийся на экране, Тот самый Адам Вон, из которого на протяжении целых трех недель Гален так и не сподобилась высечь хотя бы искру интереса. Конечно, это был ее личный провал, и Адам тут ни причем. Напротив, только благодаря ему аудитория оставалась верной их каналу, несмотря, на очевидную некомпетентность Гален.

— Привет, Адам! Здорово я тебя удивила?

— Еще бы! Здесь же толкутся все журналисты, и я в том числе, и любой готов горы свернуть, чтобы проникнуть в это логово! Честно говоря, когда Поль сказал, что ты внутри, я решил, что он обознался. — Адам махнул рукой на темную фигуру, видневшуюся в паре футов от трейлера. — А оказалось, что никакого обмана зрения нет! У него же профессиональный операторский взгляд — не хуже прибора ночного видения! И вот вам, пожалуйста — ты выскочила прямо из эпицентра событий. Как тебе это удалось?