Голос девушки перешел в рыдание и прервался совсем, она поднялась с пола, но с колен не встала. Так прошло несколько часов, ночь спусилась на остров. Затихли все звуки, слышался только равномерный шум волн. Теперь уже свет луны освещал темную фигуру, застывшую на коленях в храме. Девушке оставался заключительный шаг, и просидев полночи в таком состоянии на полу во мраке храма, она, наконец, собралась с духом. Глаза лихорадочно горели в темноте, по шекам текли слезы, Алина подняла дрожащую руку и медальон словно по мановению ока, оказался перед ней. Валькирия вытерла слезы и опустила голову, закусив губу.

- Nec plus ultra sub rosa …

Искрами вспыхнули контуры Крылатого Пса, золотом зажглась буква А на медальоне. Воздух зазвенел, видения поплыли перед закрытыми глазами Оракула: шепот матери Ават, произносящий:

-Наша дочь – это часть тебя и меня, ведь когда она плачет – у нее мои слезы, когда смеется - то твоим смехом.

Сдавленный от негодования голос Гармона:

-Мне нужен только мой ребенок!

И тень крылатой собаки парящей над ними.

Оракул сплела воедино три составляющих, и повилась лентой река заклинания. И лишь в одном месте все прерывалось, указывая тем самым путь. И ее душа понеслалсь над морем, за мгновения преодолевая морские переходы. Достигши материка, она устремилась вглубь к притягивающему ее спокойному детскому дыханию, который она слышала за тысячи километров. И в утренней темноте еще не отошедшая ото сна, малышка вдруг распахнула огромные серые глаза и без малейшего страха посмотрела на валькирию, застывшую в проеме окна.

- Уже вставать, да?

Протянув руку, Алина погладила ребенка по голове и покачала головой:

- Нет, котенок, спи. Еще рано.

Ават послушно свернулась калачиком и засопела, а дева битв, улыбаясь, с минуту смотрела на девочку и затем растворилась в воздухе.

Гармон не переставал ломать голову над этим, так это выглядело странно и не типично, с какой стороны не посмотри. До боя оставалось около четверти часа, все указания получены, все приготовления закончены. Друзья проехали весь лагерь насквозь мимо конницы, катапульт, отдыхающих воинов и разных снарядов выстроенных сейчас ровными линиями, и остановились у последнего шатра, где готовился к сражению их отряд.

Ветер тихо перебирал невидимыми пальцами гривы лошадей и листья деревьев, солнце даже еще и не думало показываться. Гармон окинул взглядом свою не такую уж многочисленную армию и перевел взгляд на видневшуюся между палаток столицу. Город был окружен низкой по современным меркам, но очень ладной крепостной стеной – ни трещинки, ни выбоины, мыши не прошмыгнуть. И ко всему прочему стены охраняли пешие воины, и ему, чтобы добраться до города, предстояло сначала убрать солдат со своего пути, Не очень была понятна эта задумка мирян – оставить отряд за чертой города. Ведь по всем военным тактикам держать оборону удобнее и практичнее за крепкимим стенами, и применять кипящее масло, катапульты, стрелы и копья.

Оставленные снаружи люди были заранее обречены на смерть, но и Серг и даже Катарина, немало поднаторевшая за последнее время в военном деле, прекрасно понимали, что Корни не станет ничего делать просто так, и Серг положил небольшой пеший отряд, который предводительствовал Гармон, приблизительно равный числу мирян. И как только они справяться с задачей предполагалось подкрепление в виде основных сил с конницей и тараном во главе с его отцом. Рек, конечно, вызвался сопровождать друга, и речи быть не могло, чтобы оставить его биться в одиночку, к тому же хамелеон понял задумку ненаглядного папочки - отправить сына разведать ситуацию с пехотинцами Мирии.

Они стояли, разглядываяя каменную обитель, которую им предстояло брать штурмом.

-Ну и что ты думаешь?

- Думают воеводы, мы сражаемся. – пожал плечами Рек. На его взгляд, глупостью было нападать вот так спешно, без разведки и не очень понимая что к чему, но Катарина не желала ждать, а Рек не любил бесполезную болтовню, поэтому так и ответил.

Из-за стен были видны только крыши и башни столицы, за исключением самоговысокого здания города – храма Создателя, который можно было разглядеь почти наполовину. Каменная кладка, опоясывающая столицу образовывала неправильной формы семиугольник. Семь бастионов с заостренными кверху окнами для лучников, распологались по всей длине стены, два из которых охраняли главный вход в город. Тяжелую металлическую решетку поднимали на рассвете и опускали с закатом солнца, за ней же стояли тяжелые двустворчатые дубовые окованные ворота, украшенные головами медных львов, гербом графства Мирия. Неприступно.

Ворота скрывали от глаз, но Гармон помнил, что к главной площади ведет Праздничная улица, почти такая же широкая как сама площадь. Если им удасться туда пробиться - считай, не то что сражение, но и война выиграна, на свободном пространстве в городе у них все преимущества, но вот как преодолеть стену? Таран был приготовлен еще с вечера, но смогут ли они им воспользоваться? Вопросов было много, а ответ, тут Рек был прав, всего один - выходить на бой.

- Вот и все. Пошли. – бросил он другу и посмотрел ему в глаза.

-Береги себя, - улыбнулся Рек.

-Ты тоже не торопись на тот свет.

-Каждому свой срок пить вино и свой терпеть похмелье. – хмыкнул тот.

-Тогда вместе чтоб похмеляться, не против?

-Только за. – Рек видел, что Гармон все порывается что-то сказать, но никак не решаеться, но спрашивать не стал – не в его привычках.

Гармон вскочил на лошадь и они помчались обратно. Воины расступались перед ним и тут же смыкали ряды, словно волны океана. Отряд его дружины стоял в полной готовности. Каждого из бойцов Гармон отбирал сам, и каждый из них был солдатом, зная, что такое кровь не по наслышке. Кудри ниспадали из-под легких шлемов на сияющие за спиной щиты, копья устремлены в небо, одинаковые кованные латы, одинаковое обмундирование и такое разное выражение глаз: холодное, упрямое, яростное, но ни в одних глазах он не видел страха. Оставалось только произнести последние слово.

Рек спешился рядом с другом и они оба повернули головы на звук подьезжающей процессии. Катарина. Гармон недоволно сморщился, глядя на торжественно разодетую в парчу и бархат толпу. Мальчик паж начал что-то декламировать, но Гармон как-то не особенно вслушивался.

Пехота опустилась на колено, все как один, и воздух наполнился лязганием доспехов. Этикет, чтоб его, - подумал графский наследник, скептически усмехаясь про себя, глядя на, даже и не думающую спуститься на землю, мать. Целая толпа народа пришла их проводить, кроме самого графа, он находился в очередной разведке. Позади графини, на белом в яблоках коне сидела Найт, вернее как здесь ее следовало называть леди Саттервэй с Ларсом и Котом на красной атласной подушке. Теперь девушку было не узнать: грива светлых волос заплетены в косу вокруг головы, украшенную поблескивающимим в отблесках факелов драгоценными жемчужинами, темно-зеленое с серебром тяжелое платье хоть и скрывало теперь стройные ножки, но открывало глубокое декольте чуть оттененное перламутровым ожерельем. Только взгляд огромных голубых глаз красавицы остался неизменным – все тот же открытый и вызывающий, завлекающий и в то же время по-детски доверчивый. Она с сожалением посмотрела на Река, тепло улыбнулась Гармону и подняла незаметно расставленные указательный и средний палец в виде латинской буквы V. Виктория - Победа.

Всем своим видом девушка давала понять, что ей бы больше всего на свете хотелось быть сейчас с ними, а не в этом дурацком корсете, мешающем дышать и пышных придворных юбках, в которых с трудом передвигаешь ноги. Но как говориться, каждому свое испытание, а его, кажется начиналось в эту секунду.

Он машинально смотрел, как их осинили знаком Луны и вынул меч из ножен.

-Воины!

Отряд взревел в ответ.

-Вы знаете, за что сегодня иду в бой я!

Они застучали копьями о щиты.

-За мою дочь!

Копья застучали еще сильнее и ярость зазвучала в откикнувшихся голосах..