-Цыц! – прикрикнул на него рыцарь герба Рыщущего волка, входящий следом, а иначе Серг – отец Гармона собственной персоной, и заключил сына в медвежьи обятия. – хватит церемоний. Ну здравствуй, доходяга!
-Отец...
Родитель и сын обнялись, и отстранившись, принялись разглядывать друг от друга. Оба были вооружены и одеты в кольчуги, но Серг тем не менее носил под железной рубашкой сшитый по последней моде светлый бархатный костюм с вышитым гербом волка на рукаве. Гармон же сохранил старую походную одежду к которй уже привык, но когда они оказались рядом становилось понятно сразу, что это отец и сын. У Гармона было тоже телосложение, только Серг был помощнее в торсе и у него проглядывал, уже начинающий расти, живот. Тот же разрез глаз, только у графа они были темно-синего, василького цвета, а у Гармона сейчас в темноте темно-зеленого, - цвет, напоминавший только что опавшую хвою. Те же ладони с длинными пальцами, та же привычка сжимать эфес меча в затруднительных ситуациях.
-Загар, щетина, мозоли. Ну надо же, ты, кажется, начинаешь превращаться в мужчину. – недоверчиво покачал головой Серг, закончив беглый осмотр.
Гармону была приятна эта хоть и кривобокая, но все же похвала от отца:
-Жизнь научила. – усмехнулся он.
-Я смотрю вы уже экипировались. Это хорошо. – и он заходил взад-вперед, заложив руки за спину. – Слушай сын, у нас проблема. Ты очень вовремя появился, я как раз не знал кому доверить эту операцию.
-В чем дело? Мы ведь выступаем завтра?
-Сегодня уже . – поправил его отец, - но дело не в этом. Мы только что вернулись из разведки, никому ведь не поручишь – все приходиться делать самому...
Оказалось, длительная осада, что предпочитала Катарина, в данном слуае не была возможной, потому что как бы ни странно это выглядело, но стены города охраняли не внутри, а снаружи. Вчера при церемонии ответа на ультиматум Корни как пологается выдвинула часть своих войск вместе делегатами за ворота, но после церемонии и не убрала мирян из-под стен, и на пути к столице стояла довольно внушительная армия. По любой военной тактике, это не имело никакого смысла, но всем было ясно, что это действие имеет за собой какую-то известную только мирянам причину.
Закончив, рассказ граф с сомнением посмотрел в сторону внимательно слушаещего хамелеона. Больше в палатке никого не было:
-Не знаю, могу ли я говорить откровенно в присутствии твоего оруженосца...
-Это мой друг. – сухо оборвал его наследник.
-Тогда прошу прощения, храбрый хамелеон, ибо я не имею права сомневаться в смелости и честности друга моего сына.
Реквием молча поблагодарил кивком головы. Серг подошел ко входу в шатер и выглянул наружу, удостоверяясь, что их никто не подслушивает. Только после этого он взял обоих воинов за головы как провинившихся мальчишек и притянул к себе.
-В Мирию ведут два подземных хода, о которых знают только члены королевской семьи. Оба настолько широкие, что туда спокойно пройдет целая армия, а как ты знаешь Фира обьявила поддержку ордену Солнца и обещание выслать войска. Значит так или иначе они подойдут к столице и скорее всего пройдут через подземные ходы. Необходимо выставить там охрану.
Гармон все еще не понимал.
-Кроме меня никто не знает их местоположение. Выступление назначено на семь утра – твоя мать не хочет ждать. Сын. – граф посмотрел в глаза Гармону, - настала пора показать себя мужчиной. Ты поведешь войска в бой.
Гармон молча смотрел на отца не слишком заражаясь энтузиазмом Серга, а тот словно не замечая, продолжал жарко шептать:
-Ты готов принести победу своей родине? Свободу своей королеве? Готов в случае необходимости пожертвовать жизнью за освобождение своей страны? Готов?
Гармон высвободился из родительских обьятий и устало посмотрел на него:
-Мне не нужна ни свобода, ни победа. Мне нужна только моя дочь. И больше ничего.
-Ну так это же одно и тоже. – обрадовался Серг. – Хамелеон, как кстати тебя зовут? Ты можешь пойти со мной, ваш клан всегда в почете, можешь мне поверить.
Рек учтиво поклонился.
-Охотно верю, но предпочитаю оказать посильную помощь в бою вашему сыну.
-Ну как знаешь. – пожал плечами граф, - хотя хамелеоны в пехоте – это несколько противоречит логике...
-Зато подтверждает дружбу. Меня зовут Реквием, сир. - неожиданно прервал его на полуслове Рек. Ведь он очень редко позволял себе перебить кого бы то ни было, а тут самого графа. Гармон с удивлением воззрился на него, а Серг не обратил ни малейшего внимания.
- Эй, паж.- крикнул он, откинув полог и как из-под земли сразу же перед ним вырос мальчик, которого они видели десять минут назад, лет четырнадцати в синем берете с длинным пером. Серг обернулся к друзьям
- Ну что ж. – потряс он кулаками перед воинами. Сразимся! И пусть хранит вас Создатель!
Оба молча поклонились в ответ.
Валькирия сидела на черном деревянном кресле с изогнутыми ножками, смотрела на снятый с шеи медальон, и думала. Вот уже несколько часов она сидела не шевелясь и думала о своей судьбе, о своем прошлом и о том, что ей предстояло сейчас. Алина вспоминала и пыталась понять. В какой –то момент ей показалось, что Реквием был прав и выбора действительно не существует. Когда она была подростком и жила в монастыре, ей всегда мнилось, что в этой жизни есть что-то, что предназначено только для нее, ее путь, ее цель и, быть может, великая победа. Эти чувства были нормальными для валькирии, но то, что она испытывала в этот момент, не имело ничего обшего с теми юношескими стремлениями. И в какой же из дней ее жизни все так изменилось и почему, девушка не знала. Как не знала и той причины, по которой она так сильно любила. Могла ли валькирия представить, в ее жизнь войдет и останется теперь уже навсегда простой смертный, пусть даже и королевской крови. Спрашивая себя, было ли это предначертано заранее, Алина не могла найти ответ.
Ведь я не хотела ни любить его, ни становиться Оракулом, и все это было против моего желания, так неужели, Создатель , мы не властны над своими судьбами, неужели только ты направляешь нас? Отчего моя линия жизни повернулась так, а не иначе? Могу ли я изменить ее теперь? – вот какие думы вились в голове Оракула, пока она сидела на высоком резном балконе, выходящем прямо из ее покоев на острове Валли.
Вечернее служение сегодня было закончено, жрицы удалились, оставив Алину наедине со своими мыслями. Она сидела и смотрела на бескрайний синий простор моря, медальон лежал перед ней на перильцах, как веревка перед возжелавшим обречь себя на смерть. Девушка давно приняла решение и сейчас просто готовилась к последнему шагу, и ей вспомнился тот раз, когда она стояла на краю пропасти, но все же - это было иное. Тогда просто хотелось избавиться от дикой невыносимой боли разлуки и предательства, и думать не хотелось ни о чем, и воистину самоубийство, как ей тогда казалось, было единственным выходом. Сейчас же Алина была абсолютно спокойна и почти расслаблена.
Валькирия встала, широкая длинная юбка, вышитая по краю серебром, шелестела при каждом движении, и словно позабыв об оставленном медальоне, прошла в зал, вымощенный черным ониксом. Странное внутренне убранство, или вернее его отсутствие поражало глаз. Четыре окна от потолка до пола, вырезанные в стенах друг на против друга открывали вид на четыре стороны света, в каждом из которых видно было только нескончаемое лазурное море. И больше ничего не было, ветер продувал насквозь странную комнату, ни на секунду не задерживаясь внутри. Нечего было сдувать со стола, которго не было и раздувать зановески, без которых обходились оконные проемы. Только на полу черным золотом был выложен ритуальный круг и в нем изображения Симаргла, таинственно поблескивающее в блеске восходящего солнца.
Девушка опустилась на колени посередине круга, обратив взор в сторону заходящего солнца, и заметая длинной туникой пол, простерлась ниц. Она молилась:
-Прости меня, Создатель, прости, Великий Пес, прости меня, мама. Прощения просит неблагодарная дочь ваша. Я знаю, Вы мне дали жизнь, силу и путь. Мне выпало то, что мало кому дается в жизни, я благодарна всем сердцем и все, что есть у меня принадлежит Вам: моя душа, моя жизнь, мое тело. Лишь одна часть меня навеки отдана иному. Серце мое не может принадлежать больше никому. Силы, которые будит во мне он, неподвластны никому в этом мире. Это свет моей судьбы и мое солнце, и как цветы не распускаются без солнечного тепла, и я не хочу, и не могу без него жить. То что важно для него – важно для меня, мои глаза – его глаза, моя судьба – его судьба. Прости меня, Создатель я не могу иначе. Я знаю, то, что я сделаю сейчас противоречит всем твоим заповедям, но на коленях прошу простить меня, ибо знаю, что нет мне прощения. Но огонь, сжигающий мое тело сильнее меня, да простит меня Симаргл, я виновата...
