— Потому что выгляжу, как кукла Барби. Скучно.

— Не пытайся казаться глупее, чем ты есть. Ты очень гордая, это сразу видно. И очень сильная, хотя наверняка, хрупкая внутри. Ты как ветер — сегодня здесь, завтра там. Попробуй, удержи, а всем и хочется попробовать, вдруг именно ему повезет. Ты такая, на которую каждый посмотрит и позавидует.

Алина с трудом верила своим ушам:

— Ты… Ты кто вообще? Откуда ты знаешь? И вообще, глупости все это, меня тоже бросали. И не раз. Забудь. Ты просто романтик.

— А ты уверена что бросали, потому что лучше нашли? Или просто, потому что знали, что долго им тебя не удержать?

Девушка ошеломленно подняла на него глаза и Сашкины слова: «С того самого момента, как ты вернулась, я боялся, что ты снова уедешь. Но я это знал и ждал…»

— Но ведь я тоже любить умею…

— По-настоящему?

— Я не знаю… — едва слышно сказала она и поняла, что теперь ей действительно это неизвестно. Девушка вертела пустой пластиковый стаканчик в руках и думала о муже. О том, чего же было больше в ее переживаниях о Дамиане: любви или просто тщеславия вперемешку с болью и обидой.

Джош тем временем расплатился за очередное виски, однако сам больше пить не стал. Его немного задели слова Алины об алкоголе, он расписался и вдруг тихий вопрос застал его врасплох.

— А ты? Ты любил когда-нибудь по-настоящему?

— Любил. Но мы никогда не были близки, редко разговаривали о чем-то важном, не делились чувствами, мыслями. Она была, как на предыдущем от меня уровне развития, но все же я любил ее. Да.

Алина насколько все происходящее казалось ее нереальным. Этот разговор напоминал сцену из кинофильма. Ах, вот они и нашли друг друга, они слушают одну музыку, читают одни книги и думают одинаково. Теперь положено упасть друг другу в объятия и голливудский поцелуй в диафрагму. Единственное, что ее успокаивало, так это его внешность. Он хоть и был высоким, но лишнего веса у него было предостаточно. Лицо было все таким же самым заурядным, никакой мягкой белоснежной улыбки, как у Гранта, да и в баскетбол играть он почти не умел. И глаза, она снова уставилась ему в лицо, чтобы и глаза тоже подвергнуть жесткой критики, и тут ее бросило в дрожь. Странные, карие с голубым оттенком, глаза музыканта отражали ее саму, ее поиск творчества, ее бунт и вызов обыденности, абсолютно схожий во всем взгляд на окружающее. Ей снова стало страшно.

«Так не бывает. — подумала она. — Я не хочу в него влюбляться. Что за бред? Он же пухлый. А вообще причем тут это…»

— Но я, наверное, никогда не был в нее влюблен. — Джош вклинился в ее мысли своим немузыкальным голосом.

— А ты понимаешь разницу между любить и быть влюбленным?

— А как иначе? А ты понимаешь между верить и доверять?

Алина не отвечала, молча глядя на него и выражения ее лица было близко к отвращению. Для нее, он не имел права на существование, невозможно думать, так как она сама, и мерить мир теми же мерками, каким она всю жизнь сама измеряла мир. Разницу между верить и доверять она придумала для себя когда-то очень давно, и почти никто не понимал, что она имеет в виду.

— Ты ужасен!

— Прости?!

Алина смутилась и чтобы уж совсем не выглядеть дурой, продолжая эту мысль, предложила:

— Слушай, давай о чем-нибудь другом. — и с нажимом добавила, — Пожалуйста.

Барабанщик реагировал молниеносно:

— Хочешь сняться в фильме?

Снова девушка решила не удивляться:

— Хочу. А в каком?

— Мы с Беном решили снять фильм и пишем сценарий. С убийством — поднял он вверх указательный палец.

— Прямо с убийством, — иронически протянула девушка, глядя, как Марк играет бутылками. — а кого убили?

— Пассажира.

— И?

— Что и?

— Ну, кто убил-то? Я? В смысле моя героиня?

— Мистер Хаппи.

Алина ошарашено посмотрела на него и расхохоталась. Такое ей в голову и придти не могло.

— Ты просто гений. А ведь никто бы и не догадался. Ведь отличная идея, действительно!

— Правда?

— Правда! — подтвердила девушка и почувствовала, что пьяна. — Я, кажется, набралась.

— А я протрезвел.

— Ну, хоть в этом мы различаемся. Я, пожалуй, на опендек и спать.

— А в чем не различаемся? Можно с тобой?

Алине вдруг захотелось пойти с ним не только на опендек, но и, вообще, куда угодно. Потом она подумала про Йоргеса, Криса и Гранта и отрицательно помотала головой.

— Я Бену обещала.

Он разочарованно втянул в себя воздух:

— Ты что, влюбилась в него, и правда?

Она молча повертела пальцем у виска.

— Я обещала ему ни с кем больше не смотреть на звезды, а спать могу с кем угодно.

— Интересная постановка вопроса.

— Спокойной ночи.

— И тебе сладких снов.

Джош повернулся и проводил ее взглядом, пока девушка нетвердой походкой пересекала зал. На часах было уже половина третьего ночи.

Прошла неделя. Девушка также жила у Йорго, общалась с барабанщиком, и работала в локерах на подсчете товара. Алина бежала по коридору вполне довольная жизнью. Очередной рабочий день закончился, ночь вступала в свои права. На выходе из магазина в мартини-бар она увидела Гранта за столиком с длинноногой танцовщицей из Австралии. Кажется, ее Кейт зовут. Молодые люди так были увлечены друг другом, что даже не обратили внимания на прошмыгнувшую мимо Алину. И слава Богу, — подумала она, и хотя ее тщеславию был нанесен урон, но настроения это почти не испортило. Она порадовалась, что ее не заметили, когда она так кошмарно выглядит в форме. И все равно я красивее, можешь забирать его, я его уже попробовала — мысленно показала она язык Кейт и почти тут же забыла об этом.

Бросив девчонок объедаться пиццей, она почти бегом сбежала по лестнице. Сейлс ассистант еще даже не переоделась, так ей хотелось увидеть Джоша. За целый день девушка уже успела соскучиться по сумасшедшему барабанщику, за которого после того случая с петицией, Алина чувствовала ответственность с примесью бесконечной нежности и восхищения, хотя пока и не отдавала себе в этом отчет. Если бы она дала себе труд задуматься над теми чувствами, то, скорее всего, описала бы их фразой Сент-Экзюпери «Мы в ответе за тех, кого приручили». Но сейчас ей просто хотелось снова увидеть восхищенные глаза и ощутить буквально кончиками пальцев, идущую от него живительную энергию.

Она стащила ненавистный красный галстук уже на входе в стаф часть и на ходу расстегнула форменную рубашку. У кабины барабанщика толпился народ. Наверное, снова какую-нибудь песню записывают, успела подумать девушка. Она заметила Ника, Кейти, стоял звукооператор, имени которого она не помнила и даже Кевона.

— Всем привет. — весело поздоровалась она. — Ну как дела?

Она поначалу не обратила внимания, что взгляды были сочувственные и даже виноватые. Ничего плохого Алина не заподозрила, протолкалась внутрь и чмокнула Рамиру в щеку:

— Привет. Чего делаем?

— Привет, дорогая.

На стуле сидел Бен, так что она плюхнулась прямо на пол. Джош стоял у шкафа, почти скрывшись за открытыми дверцами, она не могла дождаться пока он, наконец, ее заметит.

— Не сиди на полу. Садись на стул. — спохватился тромбонист.

— Да ну, на фиг. Я привыкла. Ты там поселился? — это предназначалось уже барабанщику.

Он медленно закрыл дверцы и взглянул сверху вниз на девушку так, словно ничего тяжелее ему в жизни делать еще не приходилось.

— Вещи собираю.

Улыбка медленно ушла с Алининого лица, словно стертая ластиком.

— Что? — так же медленно спросила она, — что ты сказал?

— Меня уволили.

Она никак не реагировала, просто сидела и смотрела на него, Джош не отвел взгляда, но на щеках у барабанщика заходили желваки.

— Вот так вот. — очень неуверенно произнес музыкант. В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая только гулом разговора снаружи. Он подошел к столу, где сидел Рамиру, и взял тетрадку с надписью «Селебрити».

— Я тут адреса собираю. Электронные. Напиши мне свой, пожалуйста.