— По-настоящему?

— Если ты настоящий.

— А как же театр?

— Ты думаешь там одна ложь? Нет. Мы живем моментом, но все же живем. Играя ту короткую роль, ты все равно вкладываешь часть своей души, отдаешь самого себя, вживаешься внутрь другого человека или персонажа, болеешь его проблемами, радуешься его счастьем, умираешь его смертью.

— А песни?

— В песнях тоже самое, только они короче, зато концентрация там выше.

— Я, кажется, совсем ничего в этом не понимаю. А так хочу …

— А я не говорю по-русски, и по-французски тоже, не занимаюсь каратэ, не играю в баскетбол… Милая, у всех своя дорога.

— Но ведь это так красиво… Я хочу быть…. — она задумалась на мгновение. — частью всего этого!

— И будешь, если захочешь. Ты сегодня ею была. Пойдем?

Она молча кивнула, на прощанье кидая взгляд в полумрак красно-синего зала, словно прощаясь без надежды на новую встречу, пытаясь запомнить на всю оставшуюся жизнь это ощущение красоты и гордости, чувство причастности к сотворению, к чему-то прекрасному и незабываемому. Так чаще всего и случалось в жизни: что кому то велико, то мало другому. Что для кого-то просто одна ночь, для другого — любовь на всю жизнь. Для одного это ненужная вещь, а иного она сделает счастливым на целый месяц. Для Бена это вечер был записью демо диска, а Алина верила, что этот он запомнится ей на всю жизнь.

На Бене лица не было от усталости, и Алина решила оставить его спать. Как бы ей не хотелось продолжить эту волшебную ночь, но ей приходилось мириться с тем, что человеку после работы нужен отдых. Мысли о том, что им так мало осталось быть вместе, девушка старательно от себя отгоняла. Она зашла в каюту, поздороваться с девчонками, взяла плеер и решила сходить на опендек. Надо было привести чувства в порядок. Проходя по коридору в сторону лестнице, она чудом избежала ударом двери по лбу.

— Эй, тише там.

В коридор вывалился разгоряченный Рам.

— Ну здрасте, пожалуйста. Ты когда набраться успел? Пятнадцать минут, как расстались?

— Я и не … это… не набрался вовсе. — далее последовала не очень разборчивая речь по-испански.

— Ну, все ясно.

— Ты куда? — раздался вопль по-английски из глубины каюты. На пороге каюты появился Джош.

— Это еще кто? — удивилась девушка. — Я и не знала, что ты тут живешь. Мы с тобой, оказывается, соседи. Прикольно.

— Мы пьем вино! Хочешь стаканчик?

— По-моему вы его уже давно пьете… А ты что, тут живешь?

— Тут? Живу!

Алина рассмеялась.

— Заходи. Можно предложить самой красивой девушке на корабле нашего скромного напитка?

Самая красивая девушка на корабле несколько удивилась, но от вина не отказалась.

— А что ты слушаешь?

Она вдруг с удивлением обнаружила, что барабанщику явно приятно ее общество, и он готов продолжить беседу.

— Ты же знаешь Филиппа?

— С акапеллы?

— Ну да. Такой большой и добрый.

— Как Тедди медвежонок. — закончил он с ней в один голос.

— Ей, это моя фраза!

— Я слышала, как ты ее подумал.

Он восторженно оглядел ее с ног до головы:

— А что ты еще слышишь?

— Что ты хотел бы знать, что у меня в плеере.

— Это не честно, я уже задал этот вопрос вслух!

Алине стало вдруг легко и приятно, настроение после сегодняшнего вечера было игривым и солнечным, ей хотелось улыбаться. Она заглянула в каюту:

— Ну и где обещанное вино?

Джош аккуратно взял пластиковый стаканчик:

— А вот и оно! Ловкость рук и никакого мошенничества.

Она молча протянула ему наушники, в плеере как раз началась ее любимая с самого детства песня «Summer time».

— Это самая лучшая! Послушай вот. — взяла она стакан, но от последующего вопля вино чуть не выпало у нее из рук

— Откуда у тебя это?!

— Ты чего так кричишь, ведь инфаркт же хватит!

— А как тут не кричать, если я на этой записи играл и у Фила прошу ее уже неделю, а тут приходишь ты и …

— Я с боку припеку, а у меня они уже есть? Так, да?

— Ну не совсем, но…

Она только расхохоталась и, наконец, попробовала вино, которое оказалось препротивным.

— Фу, гадость какая. Это из крю-бара? Не иначе.

— Ты и это знаешь? Ты вообще получаешь все, что хочешь? И узнаешь все, что хочешь, да?

Девушка только загадочно улыбнулась.

— Я пошла. А вообще есть такая песня…

— Какая?

— Look at this staff… — ей захотелось пропеть это, но девушка вовремя вспомнила, что ей медведь на ухо наступил, и решила не портить впечатления. Вместо этого она сказала, — Увидимся позже.

— Вино оставь.

— Здрасте, пожалуйста. Почему?

— По коридору с напитками нельзя, ты новенькая что ли?

— Ну, не то чтобы совсем новенькая, но не так давно тут.

— А где таких, как ты, выращивают?

— В России! — донесся голос уже из коридора.

Оставшиеся несколько дней пролетели незаметнее сумерек в летний вечер. Казалось, — это так много, и вот уже наступала пора прощаться. За эти дни девушка проводила с ним все свое свободное время. Он приходил в магазин, махал рукой с лестницы на выступлениях, кормил ее с ложечки мороженным, показывал звезды, пел для нее, и делал все то, что положено делать влюбленному человеку на первых свиданиях. Но, несмотря на все это, он не был в нее влюблен. По крайней мере Алина этого не чувствовала, иначе на ее вопрос, почему между ними все выглядит так идеально, он не ответил бы: «Потому что мы оба знаем, что все скоро закончится…». может только это и позволило девушке удержать чувства и не потерять окончательно голову, чтобы потом еще на долгое время чувствовать себя несчастной.

— Завтра у нас последний концерт.

Это была ночь перед Барселоной. Последний сидей и наутро он покидал Сенчюри. Они стояли на опендеке, и Алине было уже все равно, что их могли увидеть с бриджа.

— Заткнись, пожалуйста.

— Ты придешь? — было так темно, что они даже не различали лиц друг друга, но Алина знала, что сейчас он вопросительно поднял брови. Она просто знала это и все.

— Не знаю.

— Почему? Я бы очень хотел тебя видеть.

У Алины все сжалось внутри:

— Во сколько?

— В пять сорок пять или восемь пятнадцать. Как тебе удобнее?

— Не знаю. это все в рабочее время. Я постараюсь подгадать как нибудь

— Оки-доки. Я буду ждать. Рандевусквер.

— Я приду. Знаешь, у меня еще до конца в голове не укладывается, что мы больше никогда не увидимся.

— Никогда не говори никогда. — девушка кивнула, грустно улыбаясь. Ей вдруг захотелось закричать, растормошить его от этой невозмутимости, начать горячо в чем-то убеждать, или нет, чтобы он ее убеждал, рассказывал, заставлял поверить… Но он просто стоял и смотрел на звезды, обнимая девушку одной рукой. Теплый ветер тихо шевелил их волосы, а небо было высоким и очень звездным.

— Обними меня.

Молодой человек выполнил ее просьбу:

— Тебе пора спать.

— Выгоняешь опять?

— Си дей завтра, а тебе вставать рано. А у меня тоже два выступления.

Девушка с большим удовольствием не спала бы всю ночь, и лучше даже обе оставшиеся, но почему-то это было никому не нужно. Она через силу улыбнулась:

— Тогда спокойной ночи?

— Спокойной. Красавица.

Они прошли, взявшись за руки мимо бассейна ко входу. Бен поцеловал ее на прощанье в коридоре, и вдруг потянул за руку:

— Пообещай мне кое-что.

Алина так старалась не расплакаться, что побоялась что-то говорить. Она просто кивнула.

— Я знаю, что у тебя будут другие ребята. — торопливо начал Бен. — и это нормально. Такая девушка, как ты, не должна оставаться в одиночестве. Но я бы хотел, чтобы ты не смотрела с ними на звезды здесь, на опендеке. Пусть, это будет только для нас. Обещаешь?

Девушка глубоко вздохнула, закусила губу и, выдавив из себя что-то утвердительное, вылетела в коридор. Слезы градом хлынули у нее из глаз.