Йорго нужно было возвращаться на четырехчасовую вахту, и он покинул веселую компанию. Тамаре так и не удалось втолкнуть ни куска устрицы в, продолжающего отнекиваться, Кевона, и она переключилась на свою руммейт:
— Так вы вместе или он уезжает. Я что-то не пойму?
Алина помрачнела:
— Я сама не знаю. Шмоток накупил, да еще и подначивал брать. Я у него спрашиваю: взять серую или фиолетовую? Ну и что я слышу в ответ? Бери обе!
— Две сумки, одни штаны, две юбки, две майки. По-моему ты оборзела, девушка.
— Что я то? Я ничего не попрошайничала. А дарят, так что ж теперь отказываться?
— Нет, наверное. — подумав, сказала Тамара, пока они шагали к автобусу. — Но это, по-моему, чересчур. Как-то слишком уж. Хотя не знаю. С другой стороны у них в месяц зарплата такая, как у нас за год. Может у греков так принято?
— Гм. — неопределенно отозвалась Алина и подарки в свете их ссоры навели девушку на совсем нехорошие мысли. Может у них так принято расплачиваться? Благодарить за приятно проведенное время? Девушке на секунду поплохело и она чуть было не выкинула все сумки на мостовую, но Тамара вовремя ее остановила, повертев пальцем у виска. Алина не стала выкидывать покупки, но чувство неприятного осадка не покидало ее весь вечер. Между тем он снова не позвонил, и ночью девушка, отключив телефон, легла спать в своей уже пустой каюте. Она попробовала придумать хоть что-то, но кончилось дело тем, что она просто уснула в обнимку со своим любимым Хемингуэем.
— Через десять минут на гангвее для крю. Можно в свободной форме одежды. — злорадный голос Сержа был совсем не тем, что она предпочла услышать с раннего утра, распахнув дверь в ответ на неистовый стук.
— Чтоб тебя черти взяли. — пробормотала Алина захлопнувшейся двери и снова упала на кровать. На этот раз уже на Томкину, которая пустовала много ночей подряд.
— Вставай. — ее обладательница появилась на пороге и первым делом посмотрелась в зеркало. — Ужас какой.
— Придумай что-нибудь поинтересней. — пробурчала Алина. — Каждый день одно и то же. Вставай, да вставай! Почему никто не говорит: ложись и поспи в свое удовольствие? Что за несправедливость?
— Ты бы еще завтрак в постель попросила.
— Что нам еще приперли, и где мы вообще?
— Мы в Каннах. А приперли что, понятия не имею. Но если снова в ювелирку, то я повешусь. Мы с Наташкой намеривались выйти погулять, а тут это скотство, да еще и дрил этот не к месту. Наверное, с этим тендером мы вообще никуда не попадем.
— Фу. Что вы вообще в Каннах не видели? Красный половик?
— Вот именно его, и не задавайся. Ты там сто раз была, так что если успеем, то в твои обязанности входит нам все показать!
— О да. Три километра красного ковролина. Ладно. Хотя там совсем нечего делать. Я вас предупредила.
— С опендека выглядит очень даже ничего. Я пока от Кевона шла, выглянула. Такие домики миленькие, яхточки. Все такое французское…
— Ну-ну. — У Алины такого вдохновения не было. — Ладно, я хоть искупаюсь там. Помниться пляжи там песочные и довольно приличные.
Как только они спустились вниз, оказалось, что пришла всего одна палетта, и присутствие всего персонала совсем не обязательно. Так что уже через полчаса, вместо, как обычных двух, весь гифт-шоп сидел на полу, разбирая новую доставку. Серж потонул в листах документации, которой было мало, но зато как обычно она прибыла ошибочной и непонятной. Хорват, пытаясь разобраться, что к чему, тихо матерился на своем языке. Перепутанными были все листы ко всем коробкам, что было уже даже не смешно, настолько они привыкли. Оливии не было на месте, но так как ее отсутствие не было замечено руководством, то и остальные молчали, даже вездесущая Ленка сменила гнев на милость. Наташка с Флор тем временем наперебой восхищались шоколадной коллекций.
— Все! Беру все сразу. — категорически заявила белорусская красавица, нацепив сразу четыре кольца на одну руку. — ради такого прощаю даже, что меня зря разбудили ни свет, ни заря.
— Угу, — вздохнула Флор, — только сначала надо выйти замуж за миллиардера.
— Миллионера хватит. — великодушно разрешила хозяйка ювелирного отдела. — А вот от этого кулона я бы тоже не отказалась.
— Почем? — полюбопытствовала Алина, тоже, напялив кольцо с тремя линиями шоколадных и обычных брильянтов. — Красивое, сволочь, но даже на цену смотреть не хочу.
— Отчего же. Всего две сто. Буквально даром. — ухмыльнулся Милан. — можешь попросить скинутся своего бойфренда.
Алина прожгла его уничижающим взглядом так, что если б у индуса было бы хоть чуть-чуть совести, то он тут же бы провалился сквозь землю. Однако же, этого не последовало.
— А что, правда, попроси своего грека. — подхватила Наташа.
— А ты своего — ответила в том же тоне Алина.
— Я бы попросила, но у нас, знаешь ли, не те отношения. А жаль, а жаль. А вот твой вполне бы на такое подписался бы.
— Если я его увижу поблизости, я ему намекну! — подмигнул Милан девчонкам, сидящим на полу.
— Да отстаньте вы, он уезжает послезавтра.
— Я проспала. Слушай, что он на нас так пялится? — Оливия протиснулась в полураскрытую дверь и тут же упала перед коробкой на колени, замерев, как будто сидела тут уже с утра. — я иду, а он все смотрит и смотрит.
— Кто? Грек? — Наташа недовольно оторвалась от созерцания так идущих ей драгоценностей и пожала плечами. — А-а. Этот? Понятия не имею. Любуется, может.
— Ну да, сидим тут как звери в клетке, — передернула плечами Тома, — а каждый дурак считает своим долгом прилепиться к стеклу. Между прочим, его потом мыть приходится.
Около окна от пола до потолка, так, что его скорее стоило бы назвать витриной, стоял худенький молодой человек из акапеллы и чего-то ждал.
— И этот по твою душу? — Тамара подозрительно покосилась на Алину. Ты вроде с другим общалась, если я не ошибаюсь?
— Понятия не имею, что ему здесь надо. Я даже не помню, как его зовут.
Певец переминался с ноги на ногу, но по внешнему виду, казалось не испытывал ни малейшего чувства неловкости. Его очень живое лицо выражало крайнюю степень заинтересованности и доброжелательности. Алинино же лицо ничего хорошего не предвещало. Стоило ли говорить, что к акапелле у нее не осталось ни единого доброго чувства. Ей очень хотелось спросить прямо, что он тут забыл, а еще лучше посоветовать убираться подобру-поздорову, но пришлось вспомнить о том, где она находиться:
— Привет.
— О! Привет! Как дела?
Девушка скептически взглянула на него:
— Тебе правду сказать, или ты просто хочешь услышать, что дела у меня идут просто фантастически хорошо? — таков был самый популярный ответ крю-мембров на корабле. В основном его использовали, не трудно догадаться, для пассажиров.
— Марк просил передать спасибо.
— Вот теперь я с полной уверенностью могу сказать, что лучше не бывает.
— Только вот лицо выдает.
Девушка моментально скорчила что-то очень отдаленно напоминающее улыбку:
— Теперь похоже?
— Не очень. А ты всегда босиком работаешь?
— В очень исключительных случаях. — девушка даже не обратила внимания, что подошла к выходу босой. Надоевшие рабочие туфли валялись под каким-то из столов, а так как рабочий день официально еще не начался, а менеджером все так же оставался Шон, то никого это и не трогало. Девушка начал гадать, неужели он пришел только за тем, чтобы принести благодарности от этого недоросля?
— А когда у вас продаются пашмины?
Алина вытаращила на него глаза:
— Так ты за этим пришел?
— Вообще-то, да.
— А Марка зачем приплел?
— Он попросил, хотя я считаю это очень глупым. Знаешь, в принципе, он хороший парень, но абсолютно не знает жизни. Только на корабле что-то увидел, да и то, так и остался в своем пушистом розовом мире. Но не стоит его за это винить.
Алина фыркнула, в глубине души удивляясь такому точному описанию ее бывшей симпатии.
