— Кто ты? — спросил один из них.

— Как видите, паломник, — отвечал Ринальдо.

— Куда идешь?

— К иконе Пресвятой Девы Марии, в Козенцу. Я болен и очень слаб, надеюсь там выздороветь.

— Мы облегчим тебе твой поход. Достань кошелек и отдай его нам.

— А кто вы такие?

— Мы люди, которые подобным способом пытаются себя прокормить.

— А вы когда-нибудь слышали о знаменитом Ринальдини?

— О да!

— Он не разрешал грабить бедных паломников. Его друг Чинтио встретил однажды…

— Чинтио?

— Почему вы обратили внимание на это имя?

— А почему бы нам не обратить на него внимание? Так зовут нашего атамана.

— Вашего атамана? Ведите меня к нему. Он меня знает. Я однажды оказал ему услугу, за что он обещал мне воздать сторицей. Настало время, когда он может сдержать свое слово.

Оба громилы молча переглянулись, а Ринальдо поднялся. Он взял свой посох и приготовился шагать.

— Ни с места! — закричал один из громил и направил на него свой пистолет. — К атаману мы тебя не поведем. Кошелек или пулю в лоб! Выбирай!

— Стреляйте, если у вас хватит мужества. Я — Ринальдини.

Оба грабителя опустили пистолеты и сложили их к его ногам.

— Ведите меня к вашему атаману, — сказал Ринальдо. — В придачу я подарю каждому из вас по десять дукатов.

Разбойники подбросили вверх шляпы, рассыпались в благодарностях и повели его с собой. Но, увидев, что Ринальдо действительно очень слаб, они сцепили руки, он сел на них, и они понесли его к резиденции своего предводителя.

Резиденция эта находилась в просторной пещере, перед которой в палатке расположился Чинтио. Он как раз лежал на походной кровати, когда вдруг увидел странное шествие. Его люди опустили мнимого паломника у походной кровати, и один из них сказал:

— Атаман, это был драгоценный груз! Сбиры несли бы его не так бережно. Глянь на него и скажи нам, кто он!

Чинтио поднял глаза и не смог слова вымолвить. Смутная догадка потрясла его душу, а из-за какой-то необъяснимой неуверенности у него отнялся язык.

— Ты не узнаешь меня? — слабым голосом спросил Ринальдо.

Тут Чинтио подлетел к нему, прижал к груди, и слеза радости скатилась по его загорелой щеке. Молча, пораженные, стояли вокруг его товарищи. Чинтио громко воскликнул:

— Тебя ли я вижу, Ринальдини, друг мой? Слышу, как ты говоришь со мной? И это не сон?

Окружающие вскричали в один голос:

— Да здравствует великий Ринальдини и Чинтио, наш славный атаман!

Когда позже они спокойно беседовали с глазу на глаз, Ринальдо поведал другу все, что пришлось ему пережить. Тот не прервал его ни единым словом. Но когда Ринальдо кончил, Чинтио сказал:

— Ринальдини! Теперь ты мне наконец поверишь, что быть на виду — не для нас?

— Теперь я в этом убежден.

— Так давай же будем жить в пустынных долинах и лесах, избегая городов с их высоченными башнями. На земле Калабрии зреют наши дела. Природа словно бы создала эту землю для нас. Чем дальше углубимся мы в эти леса, тем лучшие жилища мы обретем, а средств к жизни нам всегда достанет. Я стою во главе восьмидесяти человек и могу получить в свое распоряжение еще больше, если захочу. Я уступаю тебе мое атаманство.

— Оставь себе его. А мне, Чинтио, позволь жить отшельником в одном из самых скрытых уголков Калабрии.

— Да в своем ли ты уме? Из твоего рассказа я понял, что у тебя есть враг, которого следует опасаться. А будешь стоять во главе моих восьмидесяти, так и капитан тебя пальцем не тронет. Но, как беззащитный отшельник, ты будешь зависим от причуд власть имущих. Люди преследуют тебя, власть объявила Ринальдини вне закона, они назначили награду за твою голову, повсюду тебя преследует твое собственное имя — только во главе своих товарищей ты будешь в большом почете и в безопасности. Так можно ли еще выбирать?

— Дай мне прежде всего прийти в себя, а тогда уж все устроится. Вот деньги. Раздай их твоим людям и обеспечь мне покой, чтоб я опять стал Ринальдо, а сейчас разум мой ослаб и силы оставили меня.

На другой день Чинтио с товарищами отправились к развалинам какого-то замка, где он оборудовал несколько комнат; в лучшей комнате Чинтио поселил своего друга, там Ринальдо благодаря заботливому уходу постепенно поправился.

Он предупредил Чинтио, что ему надо идти в Козенцу, где Лодовико и Роза должны — как было им велено — ждать его.

Чинтио не мог этого допустить, он попросил у Ринальдо письмо к Розе и решил идти туда сам. Ринальдо нечего было противопоставить его возражениям, он должен был согласиться с тем, что его друг отправится в Козенцу. Ринальдо вынужденно взял на себя бремя атаманства над товарищами Чинтио и с нетерпением ожидал возвращения друга.

На восьмой день после отъезда Чинтио несколько его молодцов благополучно привезли к Ринальдо Розу и его багаж, а также два заветных чемодана. Лодовико тоже прибыл с ними… в оковах. Чинтио с ними не было. Один из его людей передал Ринальдо от него письмо.

Роза еще обнимала Ринальдо, когда он приказал привести Лодовико.

Тот пришел.

— Почему на тебе оковы, Лодовико?

— Из-за предательства. Я — негодяй, но открылся Чинтио. От тебя я жду приговора. Выслушай мое признание. В Неаполе я тебя предал. От меня узнал проклятый капитан, кто ты. А когда я очухался, я пожалел о том, что сделал, и решил загладить свою вину. Ты же знаешь, как я тебе служил. Мы с Розой ушли из Неаполя, подвергаясь смертельной опасности, и я доставил ее в Козенцу. О твоем имуществе я пекся, а раскаяние за предательство меня истерзало. В конце концов я не выдержал. И признался Чинтио во всем. Он приказал заковать меня в оковы. Я это заслужил. Но он мог этого и не делать. Я все равно пришел бы к тебе, чтобы услышать свой приговор от тебя. Произнеси его. Накажи меня.

— Я прощаю тебя, Лодовико.

— Атаман! Прикажи меня, негодяя, бичевать, прикажи меня повесить. Не прощай меня так легко. Это меня сокрушает.

— Я в безопасности. Роза и мои сокровища спасены. Чего же более? Ты честно поступил с моим имуществом. Я прощаю тебя. И если хочешь, можешь остаться у меня. Ты никогда меня больше не предашь.

— Поистине — нет! Атаман! Но пусть исполосуют меня до полусмерти. Накажи меня, иначе я не смогу смотреть тебе в глаза. Я не успокоюсь, если ты отпустишь меня, не наказав.

— Ну ладно! Ты будешь наказан. Напомни мне об этом через месяц.

— Хорошо! Я обязательно тебе об этом напомню.

— А теперь ступай, свободный и оправданный, к моим людям. В случае опасности я рассчитываю на тебя.

— Ринальдини, подай только знак, и я отдам за тебя жизнь!

— Я позову сюда моих людей и сам сниму с тебя оковы, чтобы они видели, что я признаю тебя невиновным.

— Атаман! Если я это когда-нибудь забуду, так пусть каждая винная ягода таит мою смерть.

Дни проходили за днями.

Восторг Розы пером не описать. Она жила только ради своего любимого Ринальдо, а тот заметно поправлялся благодаря ее заботливому уходу. Душа его радовалась, он наслаждался красотой природы, ощущая ее всем сердцем, тишина и покой витали над его протекающими в счастье днями.

Но его буйным товарищам этот покой был не так желанен, как ему. И один из них от имени всех высказал ему свое мнение.

— Ведь ты знаменитый и храбрый Ринальдини, а пребываешь здесь в мечтательном бездействии, думая только о твоей девушке. Хочешь быть нашим атаманом, так дай нам занятие!

— Я не собираюсь, — ответил Ринальдо, — посылать вас на дороги, чтобы вы вымогали у бедных путников два-три гроша, их я и сам могу вам дать. Для этого не надобно всаживать в кого-то нож. Но если вы можете присоветовать мне дело, достойное нас, так я докажу вам, что я все еще тот самый Ринальдини.