Меня заперли в темном и мрачном каменном мешке, все убранство которого состояло из грубо сколоченной кровати, застеленной тонким одеялком. Дождавшись, пока стихнут шаги моего сопровождающего, я наконец получила возможность непосредственно обратиться к духу.

— Азраер, ты не мог бы оказать мне одну небольшую услугу? — сладким голоском пропела я.

Дух воззрился на меня с большим подозрением.

— Чего тебе? — ворчливо поинтересовался он.

Я коротко объяснила, чего хочу. Дух недовольно фыркнул и улетучился, сообщив напоследок, что он мне не мальчик на побегушках. Я с отчаянно колотящимся сердцем принялась ждать его возвращения.

Через очень непродолжительный промежуток времени с потолка прямо мне на колени рухнули все украденные мной из библиотеки рукописи. Следом с недовольным выражением лица спустился Азраер. Я растерянно раскрыла рот, перебирая старые листки.

— Но как? И почему?

— В библиотеке топчется табун идиотов, — язвительно сообщил мне маг. — На мой взгляд, было бы странно, если бы у них перед носом принялись летать некие книги. А насчет как… Ты же не думаешь, что меня просто так именуют великим и могущественным?

— Честно говоря, я думала, что у тебя мания величия, — откровенно призналась я. К моему удивлению, Азраер совсем не обиделся, а закинул голову и разразился зажигательным смехом.

— Ну ты и насмешила! — фыркая от смеха, сказал он мне. — У кого действительно была мания величия, так это у этого негодяя Тибериона, чей дневник ты с такой нежностью прижимаешь к своей груди. Если бы не его происки, я бы еще жил и жил.

— Как это? — заинтересовалась я.

— Видишь ли, после смерти душа осознает все, что с ней произошло, в том числе причину собственной гибели. Так вот, я, попав в мир теней, выяснил, что меня элементарно отравили. И сделал это мой любимейший ученик, на которого я возлагал самые большие надежды — Тиберион.

— Если учесть, как ты с ним обращался при жизни, это неудивительно, — съязвила я. Маг вопросительно посмотрел на меня, и я пояснила: — Не забывай, я читала его дневники.

— Если верить всему, что пишут, можно лишиться головы раньше назначенного срока, — не менее язвительно парировал маг. — Ты сама уже сколько раз обжигалась на том, что верила во всякую прочитанную ерунду?

Я посчитала про себя и приуныла.

— Вот то-то же, — заметив выражение моего лица, отрезал Азраер. — Я любил Тибериона как сына, которого у меня, к сожалению, никогда не было. Я отдал ему все свои знания, я научил его, как обрести величайшую силу, и чем он мне отплатил? Кружкой настоя со скрытым в нем ядом? Не скрою, что сам виноват в том, что произошло. Я должен был с самого начала обратить внимание на то, как он стремится заполучить побольше власти в свои руки. Однако я закрывал глаза на все его выходки. Любящее сердце слепо.

Маг так горько вздохнул, что я действительно поверила в то, что он говорит правду. Любящее сердце действительно не видит недостатков в том, кого любит. А написать в свое оправдание можно все, что угодно.

— Это была его идея — отправиться в Обитель Богов и попросить у них продлить мою жизнь. Мол, нельзя, чтобы мир потерял столь могучий ум и все такое. Самое смешное, что боги предупредили меня о том, что скоро я столкнусь с предательством близкого мне человека, но я просто не понял, о чем они говорили. Вот и поплатился за это.

— А почему боги отказали тебе в продлении жизни? — осторожно спросила я. Честно говоря, этот вопрос уже давно занимал меня — что такого надо было наговорить богам, чтобы они практически вышвырнули просителя из Обители.

— Отказали? — Азраер горько рассмеялся. — Как бы не так. Они согласились выполнить мою просьбу, но при одном условии. Если я смогу раскусить предателя раньше, чем он нанесет свой удар, я буду жить. Я не смог.

— Мне очень жаль, — помолчав, сказала я. — Правда жаль, что с тобой все так получилось.

Дух неопределенно посмотрел на меня. Затем проворчал чуть дрогнувшим голосом:

— Девчонка!

Дверь моей темницы, чуть скрипнув, отворилась, являя моим глазам крайне необычное зрелище — закутанного с ног до головы в плащ монаха. Мужчина неторопливо зашел внутрь и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Я во все глаза смотрела на него, пытаясь понять, с каким новым явлением я столкнулась на этот раз. В комнате повисла нехорошая тишина.

— Ты кто? — наконец решилась я нарушить молчание.

— Я — твоя последняя надежда, — глухо ответили мне из-под плаща.

— В смысле? — я откровенно растерялась. За спиной у незнакомца Азраер знаками показывал мне, какими способами он может прикончить странного визитера. Однако я решила сперва разобраться в том, что происходит. И, как оказалось, хорошо, что не стала спешить с принятием судьбоносных решений.

— В прямом, — ответил мне мужчина и скинул с головы капюшон плаща.

Передо мной стоял… Морок. Живой и, кажется, даже невредимый, знаменитый вор трех королевств собственной персоной!

— Морок! — всхлипнула я и через мгновение повисла у мужчины на шее, поливая его плечо обильными слезами. — Ты жив!

— Как это ни странно, но это так, — подтвердил вор, крепко обнимая меня и прижимая к себе до хруста в костях.

Мы некоторое время бездумно обнимались и целовались, пока деликатное покашливание за спиной Морока не напомнило мне, что мы, в общем-то, не одни.

— Но как ты выжил? — с трудом оторвавшись от вора, спросила я. — Эта лавина… и потом сколько времени прошло…

— Я и сам не очень хорошо понимаю, как, — смущенно ответил мужчина. — Во время лавины меня сильно приложило к какому-то камушку, и я потерял сознание. Очнулся в пещере, совершенно не представляя, где нахожусь, рядом ни души. Несколько дней валялся в горячке, наверное, после общения с камушком получил сотрясение мозга. Когда окончательно пришел в себя, то обнаружил возле себя тушу горной козы, еще теплую. Есть хотелось так, что я сожрал ее сырой. Потом долго пытался понять, куда идти, и где искать вас с Саем. Кстати, а где демон?

У меня на глаза снова навернулись слезы. Все это время я строго-настрого запрещала себе думать и о Сае, и о Мороке. Но теперь, когда один из них снова был рядом со мной, все так долго сдерживаемые эмоции прорвались наружу.

— Сай погиб, — тихо ответила я, даже не пытаясь скрыть струящиеся по лицу слезы. — Во время той схватки, после которой сошла лавина, он сорвался с обрыва. Неужели ты не помнишь?

— Честно говоря, все события, что происходили тогда, для меня словно в тумане, — прижимая меня к себе, сказал Морок. — Значит, Сай погиб. Как жаль! Это был славный боец и отличный друг.

Лучшей эпитафии для ночного демона и придумать было невозможно.

Взяв себя в руки и вытерев мокрое от слез лицо, я спросила:

— Но как ты попал сюда? В храм?

— Это очень интересная история, — тонко усмехнулся вор. — Туша козы уже давно была съедена вместе с потрохами, и я медленно умирал от голода, когда вдруг однажды вечером услышал голоса. Честно говоря, первой моей мыслью было — все, это конец, я сошел с ума. Но выглянув из своей пещерки наружу, я увидел некую конную процессию. Группа закутанных в меха мужчин везла связанных по рукам и ногам девушек. Догадываешься, куда они направлялись?

— Обратно в храм, — прошептала я.

— На ближайшем же привале я устроил одному из них несчастный случай и занял его место, благо все они были укутаны так, что наружу выглядывали лишь глаза. А по счастливому совпадению тот монах тоже был кареглазым, так что мне не пришлось слишком утруждаться с маскировкой. Вот так я и попал сюда, более того, я назначен следить за тем, чтобы в камерах с пленницами были тишина и порядок. А узнав, что среди пленниц есть некая странная особа, которая сама пришла в храм, я понял, что это можешь быть только ты, и тут же поспешил сюда.

— И все же, какое счастье, что ты жив! — приникая к мужчине, шепнула я.

— Я тоже безмерно рад этому обстоятельству, — пробормотал вор, снова прильнув к моим губам и начиная расстегивать на мне одежду.