А в речке Вые с той поры топли поляки, немцы, французы, опять немцы… А потом всяк человек сбрасывал в нее разную пакость. Но бьющие в верховье реки родники очищали воду и уносили ее дальше, и дальше, и дальше… В Яузу, притоком которой и является речка Выя.
Герасим закурил и, глядя сквозь картинку моего дружка Володи Зуйкова «Русалка с перекрученным хвостом» в далекое прошлое нашей с ним родины, произнес:
– Вот так вот и живу я на этой земле, говорящий кот Герасим. Живая история Отечества.
Канарейка Джим захлопал в крылья. Герасим печально посмотрел на нее и сказал:
– И про тебя я все знаю. Но об этом потом. А то Михаилу Федоровичу баба нужна.
Третий звонок
Так, в предыдущий раз я попал на восьмизначный номер. Это было неплохо, но томление не исчезло. Значит, чего-то мне не хватило… Чего? Надо пошастать в окрестностях думания, чтобы рациональные мысли не затоптали интуитивное познание истины. Мне хочется большой литературной любви в рамках одной жаркой ночи в Москве? Или среднестатистического секса (ненавижу это слово)? А русский термин, объемно характеризующий процесс, включен в обсценную лексику, которую в литературных условиях не позволяют себе употреблять интеллигентные писатели, кроме Юза Алешковского. И все это в пределах той же самой жаркой ночи в Москве? Не знаю… Не знаю… Не знаю… А, ткнем пальцем в любое имя в телефонной книжке и по имени выясним, какие поцелуи мне сейчас необходимы. Пусть мой палец поработает перстом судьбы. Открываем…!.. Закрываем глаза…!.. Так… Валерий Николаевич… Херовый у меня перст. И судьба такая же. Что делать? Судьбу не обманешь. Набираем: 771…
Женский голос:
– Я вас слушаю.
– Валерия Николаевича будьте любезны…
Женский голос спрашивает:
– Это ты, Мишка?
– Да, а Валерия Николаевича?..
Далее я не буду писать: «женский голос спрашивает, отвечает, говорит». Муторная, ничего не дающая информация. Один раз женский голос говорит. Второй раз женский голос говорит. И так далее, пока разговор не кончится. Совсем это не нужно. Мы же с вами в данный момент живем в жестких условиях литературной условности. Поэтому включаем воображение и делаем вид, что разговор идет по громкой связи. Те, у кого воображения нет, закрывают книгу и идут разогревать готовое блюдо – люля-кебаб с рисом. И это с моей стороны еще благородно. Другой на моем месте выколол бы им глаза, чтобы никогда не марали своим взглядом великую русскую литературу.
– Мишка, ты что, забыл?
Какой-то тут подвох… Что я забыл, я знаю: кто такой Валерий Николаевич. Что я помню: то, что две минуты назад я дал себе слово заняться… пока не уверен чем… по указанию перста судьбы…
– Простите, с кем имею честь?
Это такой речевой оборот. Интеллигента, претендующего на аристократизм. Смысл оборота темен.
– Мишка, это Лера! Ты что, не помнишь, что ли?..
– Я?!. Не помню?!. Да за кого ты меня принимаешь?! Конечно же Лера!
Кто такая? Почему Валерий Николаевич понятно. Валентин Сергеевич – Валюша, Орфей Никодимыч – Эвридика, Валерий Николаевич – Лера. Нормальная конспирация. Во избежание кто такая. Так все-таки кто такая?
– Все никак не мог собраться тебе позвонить.
Получить как можно больше информации.
– Где ты сейчас? Как муж? С детьми все в порядке? На работе все нормально?
– Так. Ты все забыл.
– Да ничего я не забыл! Просто столько времени прошло. За это время ты могла сто раз выйти замуж и сто раз развестись! Вот я на всякий случай и спросил: как муж?
Нападать.
– А ты можешь и не отвечать, если не хочешь.
Активнее. Тотальный футбол.
– Молчи, если не хочешь меня обидеть. Я не настаиваю. Это дело твое. Я из лучших побуждений. Стал бы я тебе звонить, если бы не думал о тебе. Как ты? Что ты? Нервничал. Вот и позвонил. В час ночи. Я тебя не разбудил?
– Нет. Не разбудил. Я с тех пор всегда в час ночи просыпаюсь.
Опять загадка. Делаем вид, что не обратил внимание.
– Конечно, конечно… А муж-то как?
Добавим неопределенности.
– Есть? Нет? Сошлись? Разбежались? Прошла любовь, здравствуй, лето жаркое? Волюшка, вольная воля?
Слава богу, рассмеялась… Сейчас, потихоньку-полегоньку… Может быть, и удастся заманить чувиху жаркой ночью в Москве… А там – как увижу, так вспомню…
– Что, детка, мы свободны?..
Бывают же такие люди: как начинают смеяться, так не остановить.
– Ну ладно, Лерк, хватит… Ты что сейчас делаешь?.. Не слышу!..
Мать твою… да она не смеется – она плачет… Что я сказал такого?.. Надо как-то выпутываться…
– Да ладно, Лерк, успокойся, с кем не бывает? Дети-то хоть остались?..
М-м-м… Опять мимо кассы… Это ж надо уметь так мимо… Она же криком кричит… На хрена мне это нужно… Бросаем трубку. Нас разъединили. А моего телефона она не знает. Чужие проблемы мне не нужны, во всяком случае сегодня и сейчас. Вообще-то я не то чтобы уж совсем глухой. Пальцев не хватит, скольким людям помог… Но эта ночь у меня не для того. А для чего? Для того, чтобы позвонить, договориться и – Ванюшка Манюшку… Стоп! Откуда у меня это выражение?.. Господи…
В семьдесят втором году я для честного беспринципного заработка подрядился переводить любовную сагу некоего акынствующего секретаря Бешбармакского райкома КПК (что означает Коммунистическая партия Казахстана). Для пробы мне дали подстрочник одной главы о любовной встрече молодого революционного чабана Турнабердина с дочкой местного контрреволюционного бая Баштан-Тюбе прекрасной Мамлакат в становище Уат-Терек-Нойон-Нун-К-Нас. За два дня под араку и лагман я отваял текст.
Читка состоялась в райкомовской юрте. Секретарь внимательно выслушал, взял в руки дутар, помнивший еще автора эпоса «Манас великодушный», пропел несколько фраз сначала по-бешбармакски, потом попробовал по-русски. Получилось как-то сомнительно. Ну не ложатся на дутар слова: «Солнце зашло над становищем Уат-Терек-Нойон-Нун-К-Нас. Молодой революционный чабан Турнабердин вошел в юрту контрреволюционного бая Баштан-Тюбе, ввалил ему по первое число, выгнал всех его трех жен под неторопливо мчащиеся по лунному небу облака, белогривые лошадки, и шесть раз подряд любил прекрасную Мамлакат».
Акынствующий секретарь снял тюбетейку, вытер бородой пот с лысины, налил нам араки и задумчиво посмотрел на меня.
– Может, под саксофон лучше будет?.. – с робкой безнадегой спросил я. Башли сделали ноги из моего кармана, даже не попытавшись войти в него.
– Подряд любил, – сказал акынствующий, – поэзий мала. Сапсем мала…
– Может, – вдохновился я, – сделаем так: «Он полюбил ее один эх раз. Потом еще раз, потом – много-много раз. Тра-та-та».
– Тра-та-та! – вызверился секретарь. – Это у вас Ванюшка Манюшку тра-та-та! У нас сапсем не так…
– А как у вас? – псевдооживился я. – Мне это будет чрезвычайно полезно при работе.
Акынствующий уселся поудобнее и прикрыл глаза, окунувшись в тонкости восточной любви. Тахир и Зухра, Тамара и Ханум…
– У нас юноша приходит в юрту, где живет прекрасная Гюзель. Он на нее не смотрит! Она на него не смотрит! Папа и мама предлагают ему шурпа, плов, кумыс… Он ест. На нее не смотрит! Она на него не смотрит! Не то что ваши Ванюшка с Манюшкой. Они с папа-мама говорят о верблюд… Об овца… О выборы в Верховный Совет Республика… О происки империализма… О калым… Он на нее не смотрит! Она на него не смотрит! Не то что ваши Ванюшка с Манюшкой. Приходит ночь. Папа ложится спать. Мама ложится спать. Он ложится спать. Она ложится спать. Он на нее не смотрит! Она на него не смотрит! Папа делает хр-р-р. Мама делает хр-р-р. И только тогда он хватает ее за ногу и тра-та-та. Как Ванюшка с Манюшкой.
Вот откуда у меня эти «Ванюшка с Манюшкой». Выпутались из паутины (нет, лучше – тенет)…из тенет памяти и засветились жаркой ночью в Москве. Ну что ж, попытаемся надыбать какую-нибудь Манюшку на тра-та-та-та.
Листаю телефонную книжку. Нина. Помню такую. Точнее, их было две. Нина и Лина. Однояйцевые. Я так и не знаю, какую из них. Скорее всего, Нину… Иначе с чего бы у меня был ее телефон. Если Лину, то и телефон был бы Лины. Вот он и есть. Ты гляди, и телефоны у них похожи. Да и какая разница… Ванюшка с Манюшкой тра-та-та…Так… 495-12-84… или 495-12-85… Первые шесть цифр набираем одинаково… Чего-то какая-то хрень получается. Вместо «4» палец тычет в «7». Еще раз… Хрень не меняется… Последний раз… Все цифры с ходу… 495-12-84. Или 495-12-85. Вдохнули-выдохнули, начали. 771-34-18… Мать твою… Это же… Судьба… И Леркин голос:
