— Какая примерно сумма? — Брайс подалась вперед.

— Она не сказала. Я просто видела, как она засовывает пачку банкнот в сумочку. Было поздно, мы уже собирались домой. Я вошла в комнату, где мы переодевались. Она там была одна. Она обернулась и чуть не вскрикнула от неожиданности, а потом сказала: «А, Джен, это ты!» Я сказала: «Ты что, выиграла в лотерею?» Она рассмеялась и ответила, что это так, на булавки. Я сказала: «Сколько же булавок можно накупить!» — потому что в пачке было самое меньшее двести фунтов.

— Дженифер, попробуйте вспомнить, где это произошло. В частном доме? В клубе? Где-либо еще?

— Это было во время ужина с танцами, который мы обслуживали — то есть «Патитайм-Кейтерес» обслуживала. Какая-то политическая тусовка. Не в частном доме, в съемном помещении. Его устроила одна из местных политических ассоциаций, не помню уже, от какой партии. — Дженифер взглянула на Брайс: — Теоретически, она могла их стащить у кого-нибудь из гостей. Однако никто не заявил о пропаже. Кроме того, она не была воровкой, иначе ее давно бы уволили. Помню, я тогда подумала… Это ужасно, конечно, но я подумала… я понимаю, что она умерла, а о мертвых плохо не говорят. Это ведь несправедливо. Они не могут ничего сказать в ответ.

— Дженифер, — твердо сказала Брайс, — у нас нет времени на щепетильность. Ким мертва, и нам необходимо выяснить, кто это сделал, как и почему.

— Да, я понимаю. — Дженифер окончательно смешалась. — Пол сказал, что я должна все вам рассказать, даже и не очень приятные вещи. Я иногда думала, не подрабатывает ли Ким проституцией где-нибудь на стороне.

— Мы все задаем себе этот вопрос, — вздохнула Брайс.

В этом случае они не смогли бы отследить и найти всех мужчин, с кем она проводила время.

— Кто-то откупился, — сказала Брайс. — Это ясно.

Было следующее утро. Ветер унялся, но вернулся дождь в виде мороси. Маркби листал отчет Брайс. На аккуратно отпечатанные страницы падал серый, словно осенью, свет от окна.

— Похоже на то. И она получила эти деньги на мероприятии, которое обслуживала «Патитайм». Устроитель — местная политическая ассоциация.

— Дорожка все-таки ведет к Ларсу Холдену, — пробормотала Брайс.

— Это еще неизвестно! Нужно будет поговорить с ним еще раз. И как можно скорее встретиться с Маргарет Холден. К счастью, я уже предупредил ее о скорой встрече. — Маркби сцепил пальцы. — Предположим, девушке заплатили за то, чтобы она не поднимала шума, несколько сотен фунтов. Вспомните, что Ларсу тогда было всего восемнадцать лет. Он вряд ли мог взять дома такие деньги. Возникли бы вопросы. Более вероятно, что заплатил кто-то еще, кто-то, кто был заинтересован в том, чтобы избавить Ларса от неприятностей. Это могла быть его мать, отец или они оба, по договоренности. Если отец пытался откупиться от девушки без ведома жены, мы ничего не узнаем, потому что он умер. Если Маргарет ничего не знала о Ларсе и Кимберли, для нее это станет настоящим потрясением.

— Возможно, Холден уже рассказал обо всем матери. Или это сделала Энджела Причард. Дескать, пусть лучше узнает от них, чем от кого-либо еще. Вам ведь они рассказали и могли предположить, что вы захотите навестить Маргарет Холден.

— Да. И я сделаю это сегодня же. Не буду терять времени.

— Кимберли сказала Дженифер о том, что у нее появился богатый парень. Это также указывает на Ларса. Он из богатой семьи. По словам Дженифер, где в Бамфорде найти богатого парня? Нигде, кроме вечеринок, обслуживаемых «Патитайм-Кейтерес».

Маркби побарабанил пальцами по столу.

— Кимберли также сообщила Дженифер, что этот богатенький парень собирался купить ей квартиру. Если это правда, то Ларс отпадает. Но с другой стороны, она могла это выдумать. Я поеду к Маргарет Холден. — Он встал и потянулся к телефону. — Повторюсь, что дело это нужно вести в бархатных перчатках, иначе завтра же сюда налетит рой журналистов. И его карьера будет погублена наверняка, даже если мы ошибаемся. Так что как можно аккуратнее на поворотах!

Мередит стряхнула с зонтика дождевые капли и посмотрела на витрину магазина. На больших подносах лежали куски мяса разнообразных форм и размеров, отделенные друг от друга поставленными вертикально полосками из зеленого пластика. Цвет чистого, лишенного жира мяса менялся от кораллового до винно-красного. Ничто здесь не напоминало об ужасах бойни или разделки туш. Ни пятнышка. Почетное место занимала пластиковая свинья. Она стояла на задних лапах и зазывно глядела на прохожих.

Над витриной располагалась вывеска: «Мясная лавка Арчибальда. Семейное дело. Основано в 1897 году». «Ничего себе, — подумала Мередит. — Сто лет продавать мясо и за это время даже магазин ни разу не сменить. Рекорд, не иначе».

Она толкнула дверь, и та открылась. В старых мясных магазинах никакие современные холодильники и охлаждаемые витрины не могут заглушить запаха крови, и он был тут как тут: легкий железистый аромат — как у ржавчины, — от которого непроизвольно сжимаются ноздри. Через весь магазин, от двери до задней стены, тянулся длинный прилавок. Повсюду, напоминая о средневековом анатомическом театре, были развешаны ножи, топоры и пилы — весь инструментарий раздельщика мяса.

В задней стене, за прилавком, была еще одна дверь. Она была открыта, и был виден коридор, упиравшийся еще в одну дверь — по-видимому, черный ход. Какой-то человек, с виду массивный, вышел из боковой двери в коридор. Открылась дальняя дверь, воздух в помещении пришел в движение из-за сквозняка. В просвет Мередит успела заметить захламленный дворик и деревянный сарай с покрытой рубероидом крышей.

— Чем могу помочь? — спросил молодой человек в плоской соломенной шляпе и полосатом фартуке.

— Ой, здравствуйте! Я бы хотела купить полдюжины бараньих отбивных. Тех, что на витрине.

Мясник подошел к витрине:

— Вот этих?

— Да.

Это явно был не Дерек Арчибальд. Слишком молод. Пока он взвешивал котлеты, Мередит, чтобы задобрить его, попросила еще фунт говяжьих сосисок.

— Нашего производства? Мы их прямо здесь делаем. Без всего, с томатной пастой и пряные. Пряные хорошие. Хорошо расходятся.

— Ну тогда пряные.

Молодой человек принялся заворачивать мясо.

— А мистер Арчибальд еще работает здесь? — спросила Мередит.

— Дерек? Да. По-моему, он во дворе.

— У вас там, наверно, холодильный склад? Небольшое деревянное здание?

Мясник засмеялся:

— Нет, это не холодильный склад. Склад у нас вон там. — Он указал на боковую дверь. — А во дворе старый сарай Дерека. Только не спрашивайте, что в нем! Он держит его запертым. Но он вряд ли задержится. Он вам нужен лично?

— Да, я бы хотела с ним переговорить, если это возможно.

— А чего тут невозможного! Подождите минутку, и он появится. — По лодыжкам снова прошелся холодный воздух. — А вот и он. Дерек, тут с тобой покупательница хочет поговорить.

Массивный человек, которого Мередит видела, когда он выходил во двор, остановился и поглядел на нее. Он был невысок, но широк — не только в плечах, но и в бедрах, и в талии. Его широкое красное лицо, казалось, было слишком велико для собственных черт — или они слишком мелки для него. Маленькие, почти затерявшиеся в жировых складках глазки, маленький рот, пуговка носа. Мередит пришло в голову, что он поразительно похож на пластиковую свинью в витрине лавки. Так же, как на помощнике, на нем были плоская соломенная шляпа, синие штаны и полосатый фартук поверх светлой рубашки.

— Чем могу помочь, мисс? — спросил он. У него был низкий голос и неспешный сельский выговор. Этот человек никогда никуда не спешил.

— Меня зовут Мередит Митчелл. Я соседка миссис Этеридж. Вы ведь знакомы, не так ли?

Нет ответа.

— Я пришла поговорить об одном давнем случае. Двенадцать лет уже прошло. Я недавно беседовала с миссис Этеридж о нем, и она упомянула вас.

Если Арчибальд и заключил из ее слов, что миссис Этеридж посоветовала Мередит поговорить с ним, что ж, пусть так и будет. Ее успокаивало сознание того, что впрямую она не солгала.