* * * И жизнь свою, и ветры рая, И тонущий на взморье лед, — Нет, ничего не вспоминаю, Ничто к возврату не зовет. Мне ль не понять и не поверить, Что все изменит, — и тогда Войдет в разломанные двери, С бесстыдным хохотом, беда? Бывает, в сумраке вечернем Все тонет… Я лежу во сне. Лишь стук шагов, далекий, верный Слышнее в страшной тишине. И сердце, не довольно ль боли, О камни бьющейся любви? Ты видишь, — небо, сабли, поле, И губы тонкие в крови, Ты видишь, — в путь сбираясь длинный, Туда, к равнинам из равнин, Качается в дали пустынной Алмазно-белый балдахин. ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ Вот, под окном идут солдаты И глухо барабаны бьют. Смотрю и слушаю… Когда-то Мне утешенье принесут? Окно раскрыто, полночь скоро, А там — ни тьмы, ни ветерка, Там — Новгород, престольный город, И Волхов, синяя река. Письма не будет… Знаю, знаю. Писать ведь письма не легко! Зачем гармоника играет Так поздно и недалеко? Последний нонешний денечек, Последние часы мои… Все ближе смерть. И все короче Томительные к ней пути. * * * Мы так устали от слов и дела, И, правда, остался только страх… Вспорхнула птица и улетела, Что же, — лови ее в облаках! Первые дни и первые встречи Оставили только след золотой… Я помню, был блаженный вечер, Иду, — а домик давно пустой. Лишь солнце плывет над грустным миром, Где забыть, — забыть ничего нельзя, Этих грязных ночей в хулиганских трактирах, Где кто-нибудь вдруг среди песен и пира Встает: «Здравствуй, смерть моя!» * * * Летят и дни, и тревоги… Все ниже головы склоненные. Заносит ласковым снегом Ветер улицы пустынные. А кто придет, кто остановится, Заглянет в окошко разрисованное, Кто, к стеклу прильнув, подивится На ясные складки савана? * * * Георгию Иванову Но, правда, жить и помнить скучно! И падающие года, Как дождик, серый и беззвучный, Не очаруют никогда. Летит стрела… Огни, любови, Глухие отплески весла, Вот, — ручеек холодной крови, И раненая умерла. Так. Близок час, — и свет прощальный Прольет вечерняя заря. И к «берегам отчизны дальней» Мой челн отпустят якоря. * * * Вышел я на гору высокую, Вышел, – глянул в бездну глубокую И гляжу. Тишина, о ширь голубая, Трудно я из дальнего края К тебе прихожу. Но любовь! Любовь обманула, Эта молния взвилась, блеснула, – Где она? Помню, люди – в норах, что мыши, И над бедной железной крышей Стоит луна. Все прошло… И я теряю, Все, что видел, и все, что знаю, Мать моя! Мать моя, нежная пустыня, Высоким покровом синим Покрой меня! |
