Казалось, это продолжается целую вечность. Ветер усиливался, и Ванесса выворачивала себе шею, пытаясь разглядеть исчезнувшего в темноте Зеба. Птицы оглушали настоящей какофонией, к которой присоединялся рев ветра. Внезапно раздался громкий треск.

Ванесса вздрогнула, когда упал брезентовый занавес. Птицы тут же умолкли.

Наконец Зеб спрыгнул на землю.

Ванесса бросилась к нему.

— Вы целы?

Он засмеялся.

— Жить буду.

Ванесса испытала такое облегчение, что инстинктивно обняла его.

— Вы, просто герой! — воскликнула она и, не успев опомниться, прильнула к его губам.

Зеб прижал ее к себе. Давно он не чувствовал себя героем. Это было очень приятно.

Но внезапно он стал серьезным и отстранился.

— Ванесса, я должен вам кое-что рассказать.

Его лицо было таким мрачным, что Ванессе захотелось заткнуть уши, но она молчала и не мешала ему говорить.

— Я ухожу из «Рощи». Завтра подам заявление.

И тут ее чувства вырвались наружу. Она отшатнулась.

— Куда вы? Обратно в Африку?

Он покачал головой.

— Я никогда не вернусь в Африку.

Ванесса ждала. Ветер трепал ее одежду и длинные волосы. Папоротники клонились к земле; казалось, буря даже звезды смела с неба. Зеб взял Ванессу за руку, подвел ее к каменной стене и с жаром сказал:

— Я хочу рассказать вам то, чего никогда никому не рассказывал. — Их лица были совсем рядом. — Когда охоту в Кенни объявили вне закона, я стал проводником и устраивал фотосафари. Но увидев зверства, которые творили браконьеры, уничтожавшие животных, я возмутился и начал публично критиковать политику правительства. Друзья предупреждали, что нужно замолчать, но я не мог. Я был вне себя. Потом мне стали присылать анонимные угрозы, но это меня тоже не остановило… Ванесса, я был женат. Когда моя жена внезапно погибла в подстроенной автомобильной катастрофе, я возненавидел всех и уехал из страны. Я не могу вернуться.

Ванесса чуть не заплакала. Ей очень хотелось утешить Зеба.

— Почему вы так думаете? Ведь это случилось двадцать лет назад.

Зеб посмотрел на гнущиеся верхушки деревьев. Ветер буйствовал, но каменная стена надежно защищала их.

Он опустил глаза, протянул руку и прикоснулся сначала к волосам, а потом к щеке Ванессы.

— Жена предупреждала меня, чтобы я помалкивал. Говорила, что даже у стен есть уши. Но я не слушал. Не думал, что именно она станет жертвой тайной полиции.

— Мне очень жаль, — сказала Ванесса.

— Теперь вы знаете, почему я не могу вернуться. Вы меня понимаете, правда?

— Я знаю, что такое убийства и что такое полиция. — И тут слова посыпались из нее как горох. Слова, копившиеся целый год, жгли ей губы и ждали момента, чтобы вырваться наружу. Она рассказала ему о сутенере, который вышиб ей зубы и получил бейсбольной битой по голове, об осуждении на пожизненное заключение, о годе, проведенном в тюрьме Уайт-Хиллс, пожаре и побеге. Она умолчала только о девушке по имени Эмми-Лу, ставшей Эбби Тайлер, потому что Зеба это не касалось. Но Зеб должен был узнать правду о ней самой, а если он отвернется — что ж, чему быть, того не миновать. Но он не отвернулся, он слушал ее с изумлением. Едва она закончила страстный монолог словами «с тех пор я в списке тех, которых разыскивает ФБР», как Зеб поцеловал ее в губы.

Ванесса ответила на его поцелуй и крепко обняла. Она была одинока тридцать три года. У нее не было никого, кроме Эбби. Однажды она ездила в Техас, но узнала, что ее мать умерла, а все сестры вышли замуж и уехали в другие города. От прежней Мерси не осталось и следа. Эта глава ее жизни закончилась; оглядываться было не на что.

Но сейчас, после поцелуя Зеба, в ее крови вспыхнул огонь, и она поняла, что начинается новая глава.

— О боже, — пробормотал он, глядя на Ванессу во все глаза. — О боже…

— Зеб, ты уверен, что это дело рук тайной полиции?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сказал, что твоя жена погибла в автокатастрофе.

— Они ее подстроили.

— Откуда ты знаешь?

Зеб заморгал, открыл рот, потом закрыл его и впервые в жизни подумал, что истинный виновник аварии ему неизвестен.

— Может быть, это простое совпадение, — мягко сказала мудрая Ванесса. — Иногда мы думаем, что вселенная вращается вокруг нас, что весь мир говорит только о нас и интересуется всем, что мы думаем и делаем. Но в действительности миру на нас наплевать; он озабочен только самим собой. Иногда, — серьезно добавила она, — автокатастрофа — это действительно просто автокатастрофа.

Зеб ощутил неимоверное облегчение. Мысль о том, что смерть Мириам произошла не из-за него, ослабила чувство вины, которое мучило его долгие годы. Полностью это чувство не исчезло, но он почувствовал, как оно проходит.

Ветер усилился так, что не спасала даже стена. Они взялись за руки и побежали к Зебу, жившему в небольшом двухкомнатном коттедже за административным корпусом.

Ванесса оказалась у Зеба впервые и теперь с удивлением осматривала комнату. Она ожидала увидеть здесь маски, барабаны и охотничьи трофеи из Восточной Африки. Но одну стену комнаты занимали полки с приключенческими и научно-фантастическими романами в бумажных обложках, на другой висели фотографии знаменитых бейсболистов, афиши с автографами, перчатка кетчера в рамке, а под лампой лежал на подставке бейсбольный мяч с одной-единственной подписью.

— Знаешь, что это за мяч? — с гордостью спросил Зеб. — На нем расписался знаменитый Сэнди Коуфакс, чемпион мира 1959 и 1963 года, он был трижды признан лучшим игроком лиги. Жемчужина моей коллекции. — Он заглянул ей в глаза. — Но я без сожаления отдам ее за ночь с тобой.

Они поцеловались снова, теперь нежнее. На смену буйному ветру пришел полумрак, из проигрывателя полилась негромкая музыка. Они целовались, изучая тела друг друга, наслаждаясь контрастом белого и черного, твердого и мягкого; их противоположность была такой эротичной, что они не сумели добраться до спальни.

Зеб зарылся лицом в ее щедрые коричневые груди и почувствовал, что боль в сердце начинает рассасываться. Эта женщина была не Мириам и не Африкой, а самой собой, Ванессой — решительной, но полной любви и сострадания. А когда Ванесса открылась ему, она открылась и Африке. Его губы, целовавшие тело Ванессы, превращали ее в нового человека. Он бормотал ласковые слова на суахили. Она закрыла глаза и представила себе, что они занимаются любовью на горе Килиманджаро.

— Я хотел сделать это с того самого вечера, когда мы познакомились, — сказал Зеб позже, когда они лежали в объятиях друг друга.

— Зачем же было так долго ждать? Эх ты, глупый белый мужчина.

— А ты — прекрасная черная женщина. — Зеб заглянул в раскосые миндалевидные экзотические глаза и изумился этому необыкновенному созданию, которое отвело его от края пропасти и заставило снова почувствовать себя мужчиной.

И тут ему представилась картина: саванна цвета львиной шкуры, раскинувшаяся под экваториальным солнцем, колючие деревья, безбрежные пастбища, заснеженная вершина Килиманджаро вдали, а рядом — невероятная женщина, которая привела его домой.

Ванесса и Зеб заботились о птицах, курортники искали спасения от ветра, служащие накрывали бассейны, закрепляли мебель и закрывали бары под открытым небом, а Эбби быстро шла к коттеджу «Сьерра-Невада».

Она не хотела оставлять Офелию, но Офелия страдала от изнеможения, обезвоживания и боли в ноге. Медсестра пообещала позвонить Эбби, как только Офелия придет в себя.

Поэтому Эбби решила на прощанье повидаться с Джеком. Сегодняшний вечер был ее последним шансом. После угрожающей записки «ты следующая» она решила ускорить свой отъезд из «Рощи». Кто-то знал правду о ней. Эбби хотелось воссоединиться с дочерью до того, как все обнаружится. С минуты на минуту могут прибыть федералы с ордером на арест и наручниками. Завтра в это время она будет за тысячи миль отсюда.