Грэг засмеялся, когда они встретились. Руки его были красные от крови и одежда вся в пятнах. Он ткнул пальцем позади себя в лес.

— Последнюю я прихватил всего лишь пятьдесят ярдов отсюда. Лиса. Я оставил около нее несколько шкурок.

Кен улыбнулся и сказал:

— Мы подождем.

Грэг ушел. Они слышали, как он удалялся, продираясь сквозь заросли. Кен поджег две сигареты и передал одну Нэнси. Сигарета была влажная от его губ. Это показалось ей совершенно естественным, обычная интимность, обычная между друзьями.

Не успела она выкурить и половину сигареты, как вернулся Грэг. На плече висела тяжелая груда окровавленных шкур. Они погрузили все это в лодку и тронулись в путь, как раз в тот момент, когда солнце скрылось за горизонтом. Оно немного померцало иссеченными тучами, потом потухло.

Нэнси наблюдала, как медленно, но верно хижина приближалась. И по мере приближения ее чувство защитной отрешенности стало теряться. Где только что была она, Кен, лес, стрельба, теперь был еще и Грэг, а вскоре появится еще Мартин, и Арт, и новые ужасы.

Арт помахал им с порога хижины.

— Ну и здорово! Как у вас? — Рот его растянулся в улыбке от уха до уха. Он весь сиял от целого дня, проведенного на чистом воздухе.

— Шикарно, — сказал Кен.

— Я завалил дикую кошку. Смотрите. — Арт поднял ее желтоватый, беспомощно вытянувшийся мешок с темным пятном запекшейся крови на отстреленной наполовину морде. Вдобавок он добыл ястреба, шесть бобров, пару небольших птиц. — Черт знает, как они называются. — Двух оленей, несколько белок, пару ворон, трех енотов и главное — койота. — Застал ублюдка, когда ои принюхивался к оленю, которого я прикончил. Будет теперь знать.

Потом улыбка сошла, и он добавил:

— Да и еще. Погодите, сейчас услышите про нашего Малыша. — Он имел в виду Мартина и повел их всех смотреть.

Где-то в середине дня, Мартин поставил стул на кухонный стол и открыл люк в потолке, который вел к бакам с водой. В окружавшей их свалке он нашел поломанное лезвие пилы-ножовки, брошенное годы назад, когда они проводили водопровод. Он спустился и накинулся на цепь, поломав второй раз лезвие, разорвав и порезав себе руки, упорно продолжал работу.

И он почти перепилил ее, Арт подоспел как раз вовремя.

— Теперь придется паять, — сказал он. — Я не мог одновременно паять и держать его на мушке.

Они стояли у входа в кухню, где сгорбившись и с выражением полного поражения на лице, сидел Мартин. Его глаза встретили взгляд Нэнси, и она увидела в них отчаяние.

— Я его еще не наказывал, сказал Арт.

— Забудь об этом, — сказал Кен, — он уже получил свое, когда ты ему помешал. Точно Мартин? — он засмеялся и посмотрел Мартину на руки. — Ему требуется помощь, а не то он все вокруг зальет кровью. — Нэнси, аптечка в ванной.

Она пошла и взяла ее. Пока она перевязывала руки Мартина, Грэг притащил портативный сварочный аппарат. Кен откупорил бутылку бурбона и к тому времени, когда Грэг заварил звено в цепи, бутылка была уже наполовину пуста. Кен сидел за кухонным столом рядом с Нэнси, рука его легко лежала на ее плече. Смотреть на Мартина она уже не могла. У нее было чувство, что если она сделает это, то смутное ощущение безопасности, которое она чувствовала через Кена, немедленно исчезнет, и она ощутит себя частью Мартина, а вселявшее спокойствие воспоминание о проведенной охоте исчезнет. Она снова примет свое обличье похищенной и связанной с Мартином женщины.

Потом Грэг отцепил Мартина и послал его таскать дрова, а Кен, подвыпив и расслабившись, решил преподать Нэнси уроки кулинарии, пока Арт читал, сидя у огня. Его предложение подарило ей новый проблеск надежды и ей удалось улыбнуться.

— Это, конечно, не что-то особенное. Просто мясной соус, который я узнал во Франции. — Он осмотрел пять громадных замороженных кусков мяса, которые он этим утром вытащил из сухого льда в холодильнике. — О'кей. Отлично. — Он плеснул выпивку себе и Нэнси и продолжал: — Я был в Каннах и остановился на ночь по пути в Париж чуть севернее Дижона, в деревеньке под названием Витто. Там есть маленький ресторан-гостиница. Главный повар показал мне.

Он взял большую сковороду и заставил Нэнси работать, объясняя, как приготовить соус на вине. Голос и весь настрой его были такие теплые, интимные. На это потребовалось время, и они стояли у плиты вплотную друг к другу. Кен докончил свое питье и открыв другую бутылку подлил немного ей, но когда стакан заполнился на два пальца, она отпихнула бутылку прочь, мотая головой. Жар от последней порции уже медленно растекался по ее членам. Она не хотела слишком напиваться. Она желала знать, что она делает.

Потом он полуобнял ее и вдруг наклонил свое лицо к ее лицу. У нее тут же поднялось настроение. Все-таки она в безопасности. Ее признали. Она принадлежала к ним. Она открыла свой рот его губам, сначала нежно пробуя сладкую влажную твердость его языка своим, потом более страстно. Только на какое-то мгновение она подумала о своих разбитых губах и что именно он причинил ей боль.

Он засмеялся и похлопал ее по ягодицам через тяжелые охотничьи штаны.

— В джинсах ты мне больше нравишься, — сказал он.

И взял рукой одну из ее грудей, словно взвешивая ее и стал ощупывать ее оканчивающиеся очертания сквозь тяжелую шерстяную охотничью рубашку. Она не противилась. Казалось вполне естественным для него сделать это.

Значит вот так — подумала она — все-таки секс. Но не насилие. Секс такой, каким он должен быть, с теплотой, чувством, контактом. Но для чего Мартин? Был ли он тоже для секса? И для кого? Арта? Для всех них? Сейчас в наше время никогда нельзя точно сказать ни о ком.

Но тут мимолетно нахлынул прежний ужас, отрезвляя. Вовсе ни к чему похищать мужчину и женщину для секса. Есть множество девушек да и мужчин тоже, которые готовы сделать все, что только способен вообразить человеческий ум и даже не попросить денег за это. Сделать это просто потому, что именно этого они желают сами.

А кольцо и цепь? Был ли действительно в ней кто-то в прошлом году? Что за девушка? Где она теперь? Что за мужчина? Или эти бурые пятна означают что-то совсем другое, не кровь и она все это придумала? Или все-таки кровь? И это потому, что те не приняли условия игры?

Смутно слышала она, как Кен рассказывал ей про соус, помешивая его, голос его вселял уверенность, словно ничего не произошло.

Чувство безопасности нахлынуло снова. Она поступила правильно, подыгрывая им. И что бы они не хотели, она все-таки поступила правильно. Это был единственный путь. Сегодня она заставит его пожелать того, чтобы никогда больше не иметь ни одной женщины, кроме нее. И Грэг тоже, если придется. Настроение ее снова поднялось, Она свободна: она сделает это. Внезапно ее уже не беспокоило, напьется она или нет. Потеря контроля не казалась больше опасной. Она допила свой бурбон, а когда Кен плеснул ей еще, она уже не отталкивала бутылку, а улыбнулась ему, прежде чем выпить, поцеловала его снова, сама, крепко прижав, свое стройное тело к нему.

Весь день он следил за каждым их движением по всему лесу, звук выстрела у каждого ружья особый, один более взрывной и глубокий, другой резкий и высокий. Арт курсировал по всей длине озера с севера на юг, стреляя из легкого 30 калибрового ружья, потом повернул прямо в глубь суши и к западу мили на две и палил из своего Ремингтона 35. В полдень он еще раз отправился к северу и к полудню описал почти совершенный прямоугольник, возвратившись назад с востока, и, подойдя к озеру у его северной части, берегом вернулся к отправной точке. Самый жестокий огонь он открыл там, где были болота. Время от времени поднимались облака перелетных птиц, их крики различимы даже на расстоянии.

Кен, как он знал, пересек озеро с Грэгом и девушкой и двинулся сначала на северо-восток, потом на восток и, наконец, к юго-западу в обратную сторону, замкнув, таким образом, свой дневной треугольник и попав к точке встречи с Грэгом. Один раз ему даже удалось рассмотреть Кена, когда тот поднялся на гряду похожий на муравьиное пятнышко, за которым следовало другое. Таким образом он узнал, что Кен взял девушку с собой. А зная Кена, Грэга и Арта, он также знал, что Арту, она скорее, всего ни к чему, и что Кен и Грэг, скорее всего, разыграли, кто возьмет ее с собой.