– Да, она не остановится перед этим! – воскликнула миссис Драйвер вслух, держа метёлку от пыли, словно дубинку. – Ну и дурацкий у неё будет вид, когда я поймаю её на месте в то время, как она будет красться по нижним комнатам посреди ночи! Ладно же, миледи, – мрачно пробормотала миссис Драйвер, – бродите тут сколько вам будет угодно, суйте нос во все щели, мы ещё увидим, чья возьмёт!

В тот вечер миссис Драйвер еле отвечала Крэмпфирлу, не пожелала, как всегда, посидеть и выпить с ним и топала взад-вперёд по кухне, то и дело поглядывая на него уголком глаза. Ему стало не по себе; в молчании миссис Драйвер таилась угроза, таилось что-то, чего не заметить было нельзя. Даже тётя Софи почувствовала это, когда миссис Драйвер принесла ей вино; угроза была в звоне бокала о графин, когда миссис Драйвер ставила поднос на столик, и в грохоте деревянных колец, когда миссис Драйвер задёргивала портьеры, и в скрипе половиц, когда миссис Драйвер шла по комнате к двери, и в лязге задвижки, когда она захлопнула дверь. «Что с ней стряслось?» – подумала тётя Софи, наливая себе первый бокал.

Мальчик тоже почувствовал эту угрозу. По тому, как миссис Драйвер пристально глядела на него, в то время как он сидел, скорчившись, в ванне; по тому, как она намылила мочалку и проворчала: «Ну-ка!» Она тёрла его медленно, тщательно, сердито и за всё время мытья не сказала ни слова. Когда он лёг, она пересмотрела все его вещи, заглянула за все дверцы в шкафах, выдвинула все ящики в комоде. Она вытащила из-под шкафа его чемодан и нашла драгоценного мёртвого крота, и запас кускового сахара, и лучший кухонный нож для чистки картофеля. Но даже тогда она ничего не сказала. Поцокав языком, бросила крота в мусорную корзину, сунула себе в карман сахар и нож. Прежде чем прикрутить газ, миссис Драйвер снова внимательно взглянула на него, скорее недоумённо, чем обвиняюще. Комната миссис Драйвер была над буфетной, туда вела отдельная лестница. В ту ночь миссис Драйвер не раздевалась. Она завела будильник на двенадцать часов и поставила его, чтобы тиканье не мешало ей спать, за дверь; затем она сняла туфли и, ворча, забралась под одеяло. Не успела она закрыть глаза (рассказывала она потом Крэмпфирлу), как будильник зазвенел; он кричал во всё горло, подпрыгивал на четырёх ножках на голом деревянном полу. Миссис Драйвер вылезла из-под одеяла и вслепую подошла к двери.

– Тише, – сказала она будильнику, нащупывая кнопку. – Тише, – и прижала его к груди. Она стояла в одних чулках на верхней площадке лестницы, которая вела в буфетную; ей показалось, что внизу мелькнул огонёк. Миссис Драйвер перегнулась через лестничные перила. Да, вот опять – словно трепыхнулось крылышко мотылька! Свеча – вот что это такое! Свеча, которую кто-то несёт в руке за лестницей, за буфетной, где-то в кухне.

Не выпуская будильника, миссис Драйвер стала бесшумно красться вниз по лестнице, тяжело дыша от волнения. В темноте раздался тихий вздох, словно эхо какого-то движения. Для миссис Драйвер, стоявшей на холодных плитках пола в буфетной, этот звук, который и звуком-то не назовёшь, значил одно: кто-то тихонько открыл и закрыл дверь, обшитую зелёной байкой, ту самую дверь, что ведёт из кухни в холл. Миссис Драйвер ощупью вошла в кухню и стала шарить на полке над плитой в поисках спичек. Она опрокинула перечницу и бумажный пакетик с гвоздикой и, взглянув вниз, вдруг заметила ниточку света – за секунду до того, как зажгла спичку. Мерцающая, как светлячок, нить у самых её ног очерчивала на полу ровный прямоугольник.

Миссис Драйвер охнула и зажгла газ; кухня тотчас ожила; миссис Драйвер кинула взгляд на обитую зелёной байкой дверь, и ей показалось, что дверь ещё чуть качается, словно её только что закрыли. Миссис Драйвер подбежала к двери и распахнула её, но в коридоре было темно и тихо – ни тени, ни приглушённых шагов вдалеке. Она отпустила дверь, и та снова закрылась, вздохнув медленно и печально. Да, этот звук она и слышала – этот не то вздох, не то шёпот, словно кто-то тихо втянул в себя воздух.

Осторожно подобрав юбку, миссис Драйвер двинулась обратно к плите. На полу возле выступающей половицы лежал какой-то розоватый предмет. «Ага, – подумала она, – вот отсюда, от этой половицы, и шёл свет!» Миссис Драйвер обвела взглядом кухню: всё остальное выглядело как обычно, точно таким же, как было, когда она ушла отсюда в последний раз, – посуда в кухонном буфете, кастрюли на столе, полотенца ровным рядком на верёвке над плитой. Розоватый предмет оказался коробочкой для ароматических пастилок, сделанной в форме сердца. Миссис Драйвер сразу её узнала, она всегда лежала в застеклённом столике, стоявшем у камина в парадной гостиной. Миссис Драйвер подняла коробочку с пола; она была золотая с эмалью и крошечными бриллиантиками, вделанными в крышку.

– Вот это да! – вскричала миссис Драйвер и, быстро наклонившись, неожиданно резким движением выдернула выступающую половицу.

По дому разнёсся пронзительный вопль. Миссис Драйвер увидела, что внизу, под полом, кто-то двигается – бегает, карабкается, кричит! Раздавались какие-то звуки – писк, бормотание, щебет. Эти кто-то выглядели как человечки… с руками и ногами… и разинутыми ртами. Да, так они и выглядели… но конечно же, они не могли быть людьми. Они бегали взад, вперёд, туда и сюда, они были повсюду.

– Ой! Ой! Ой! – вопила миссис Драйвер и, нащупав позади себя стул, забралась на него. Стул зашатался, и, всё ещё крича, она вскарабкалась со стула на стол…

Там она и стояла, словно на острове посреди бушующего океана, и со слезами в голосе звала на помощь. Ей казалось, что прошла целая вечность, пока не раздался стук в буфетной. Это был Крэмпфирл, разбуженный наконец криками и светом.

– Что там? Что случилось? – звал он. – Впустите меня!

Но миссис Драйвер ни за что не хотела слезать со стола.

– Гнездо! Гнездо! – вопила она. – Живые и пищат!

Крэмпфирл нажал всем телом на дверь и выломал замок. Он ввалился в кухню, щурясь от света, его вельветовые штаны были надеты прямо поверх ночной рубашки.

– Где? – спросил он, вытаращив глаза. – Какое гнездо?

Миссис Драйвер, всё ещё не придя в себя, указала пальцем на пол. Как всегда, медленно и неторопливо, Крэмпфирл подошёл и посмотрел вниз. Он увидел дыру в полу, заполненную какими-то мелкими предметами… вроде бы детскими игрушками, обрывками старья… и всё.

– Ничего тут нет, – сказал он через минуту. – Это мальчишка, его рук дело. – Крэмпфирл пошевелил в дыре носком ботинка. – Тут нет ничего живого, – сказал он.

– Но я их видела, говорю вам, – задыхаясь, произнесла миссис Драйвер, – вроде как человечки… с руками… или наряженные мыши…

Крэмпфирл уставился в дыру.

– Наряженные мыши! – неуверенно повторил он.

– Несколько сотен, – продолжала миссис Драйвер. – Бегали и пищали. Я видела их своими глазами, говорю вам.

– Ну, теперь там никого нет, – сказал Крэмпфирл и в последний раз раскидал всё в дыре ногой.

– Значит, они убежали! – закричала миссис Драйвер. – Под пол… за стены… весь дом кишит ими.

– Что ж, – флегматично отозвался Крэмпфирл, – вполне может быть. Но если вы спросите меня, я думаю – это всё проделки мальчишки, прячет тут свои вещи. – Глаза его вдруг заблестели, и он опустился на одно колено. – Может, и хорёк у него тоже здесь.

– Послушайте, – сказала миссис Драйвер, и в голосе её прозвучало отчаяние, – послушайте же меня. Мальчишка тут ни при чём, и хорёк тоже. – Она ухватилась за спинку стула и неуклюже спустилась на пол, затем подошла к Крэмпфирлу, стоящему у дыры в полу. – У них были руки и лица, говорю я вам. Взгляните, – сказала она, указывая на что-то пальцем. – Видите? Это кровать. И теперь, поразмыслив, я вспоминаю, что один из них в ней лежал.

– Поразмыслив? – повторил Крэмпфирл.