Однако тягостные мысли не отступали. Неужели отца и в самом деле убили?Она остановилась у фонтана, всматриваясь в искрящиеся струи. Папа,— шептала Тедди одними губами, — я узнаю, как ты погиб. Чего бы это ни стоило.

Тут ее осенило… Она решила позвонить Ламарше.

Тедди переоделась к обеду и поспешила в столовую, надеясь увидеть там Жака, пока не соберутся все остальные.

Ее расчет оправдался. Принц разговаривал по телефону. Хотя дверь была открыта, Тедди постучалась перед тем как войти.

Жак помахал ей рукой и быстро закончил разговор.

— Тедди, ты сегодня прелестно выглядишь. Тебе идет голубой цвет.

— Жак, можно тебе кое-что сказать?

— Конечно.

Он встал и прикрыл дверь. Тедди растерялась, не зная, с чего начать.

— Садись, пожалуйста, — пригласил Жак. — В этом зале раньше помещалась Малая библиотека. Это было излюбленное место моего деда. Видишь, на стене под стеклом до сих пор сохранилась его коллекция трубок. Тедди, почему ты так волнуешься? Что-нибудь случилось?

Тедди присела на краешек обтянутого парчой стула.

— Да, по-видимому, что-то случилось, но у меня нет полной уверенности. До меня дошли жуткие слухи. Я не нахожу себе места.

Жак подвинул стул и сел рядом с ней.

— Рассказывай, Тедди. У меня тоже было предчувствие…

Тедди поведала Жаку все, что узнала от парикмахера, не утаив, что Хьюстон в течение нескольких лет собирал информацию о Коста-дель-Мар, и, наконец, сообщила, что экипаж «Олимпии» уклоняется от прямых ответов. Но больше всего принца потрясло известие о гибели Омара Фаида.

— Омар убит? — Его взгляд увлажнился. — Знаешь, когда мне исполнилось четыре года, он подарил мне пони. Я катался на этой лошадке, пока не вырос… Мне не давало покоя… у меня давно возникали подозрения насчет Никоса Скуроса, но доказать я ничего не мог. Отец только сердится, когда я пытаюсь поделиться с ним своими сомнениями. Он всегда считал, что Никос Скурос спасает нашу страну от финансового краха, и даже прочил его в мужья Кристине.

— Но как странно, что Никос… — Тедди не договорила; она не могла представить, чтобы этот учтивый, обходительный грек обагрил руки кровью.

Лицо Жака застыло.

— Мне известно, что он стремится контролировать наши государственные дела и скупает костанскую недвижимость. Но у меня нет доказательств его преступных намерений.

— Понимаю, — вздохнула Тедди. — Слухи — это еще не доказательства. Но поверь, Жак, гибель моего отца была не случайной. Сейчас я совершенно уверена, что это результат злого умысла. Однако на следующей неделе мне придется уехать — надо готовиться к открытому чемпионату США. Отец был бы огорчен, если бы я пропустила эти соревнования.

— Тедди, я начну собственное расследование! Прежде всего возьму письменные показания у членов экипажа «Олимпии», а потом, если ты не возражаешь, отправлю Фредерика Ламарше в Калифорнию расследовать дело об убийстве Омара Фаида.

У Тедди свалился камень с души. Она знала, что не имеет формального права допрашивать команду «Олимпии» или вторгаться в хитросплетения костанской политической структуры. У Жака совсем другие возможности. Она собралась изложить ему свой план дальнейших действий, но вовремя остановилась, чтобы он ей не препятствовал.

— Я тоже буду держать ухо востро, — только и сказала она.

— Будем действовать сообща, — согласился Жак.

Они посмотрели друг на друга. У Тедди застрял ком в горле. Она вспомнила, как они занимались любовью на катере. С тех пор минуло пять лет, но ей показалось, что у нее до сих пор горит кожа от солнечных лучей и от объятий Жака.

— Тедди, что с тобой?

— Ничего.

Они не могли оторвать глаз друг от друга.

— Это правда?

— Не беспокойся обо мне, прошу тебя, — Тедди смущенно отвернулась.

Убранство столовой поражало своим великолепием. Чего стоили одни золотые подсвечники! За длинным столом сидели шестеро: Тедди, Габриелла, Жак, советник князя Анатоль Бретон со своей почтенной супругой и, наконец, сам князь Генрих, еще не вполне оправившийся после болезни, но внимательный и сосредоточенный.

На следующей неделе Жак улетал в Буэнос-Айрес для участия в гонках. За столом шел оживленный разговор о предстоящем этапе «Формулы-1».

— Моя новая машина дает мне все шансы на победу, — утверждал Жак. — В техническом описании двигателя сказано…

— Довольно! — резко перебил князь Генрих. — Неужели мы даже за обедом должны обсуждать гонки за смертью?

Жак покачал головой:

— Мы говорили не о смерти, а о соревнованиях «Формулы-1».

— Не желаю больше об этом слышать.

— Это заблуждение, что гонки всегда сопряжены с опасностью! — не удержался Жак. — Требуется только хорошая реакция, точный расчет и надежный двигатель.

— Хватит! — прикрикнул Генрих и повернулся к Тедди; выражение его лица смягчилось. — В каких турнирах вы собираетесь участвовать в ближайшее время, Тедди?

— В сентябре проводится открытый чемпионат США, — с готовностью ответила Тедди, не оправившись от смущения после неловкой сцены между отцом и сыном и желая разрядить повисшее в воздухе напряжение.

До самого конца обеда Жак мрачно молчал. Как только позволили приличия, он извинился и вышел, отказавшись от кофе.

К Тедди подсела принцесса Габриелла. На ней было изящное платье персикового оттенка, а на пальце сверкал огромный бриллиант — подарок Клиффа.

— Ты когда-нибудь бывала в Техасе? — спросила принцесса. — Если окажешься в тех краях, непременно приезжай к нам в гости на ранчо. Клифф почти каждый месяц устраивает грандиозное барбекью. Он подарил мне ковбойскую шляпу-стетсон и потрясающие ботинки из змеиной кожи.

— Мне нравится стиль «вестерн», — сказала Тедди.

— К сожалению, в Коста-дель-Мар он неуместен. Между прочим, в сентябре я буду в Нью-Йорке. У меня намечен совместный проект с Кенни Лейном, а потом банкет: издательство «Краун» заключило со мной договор на публикацию книги. Считай, что ты приглашена, Тедди, тем более что в это время ты как раз будешь в Нью-Йорке.

Потом Габи увлекла ее в уютную нишу, где они устроились в креслах лицом друг к другу. Здесь их беседа стала еще более доверительной.

— Ты ведь знакома с Клиффом Фергюсоном, правда? — тихо спросила Габриелла. — Что ты о нем думаешь, Тедди?

— По-моему, он очень славный человек, — ответила Тедди, еще не зная, куда заведет этот разговор.

— Так и есть. — Принцесса покусывала губы. — Я счастлива, что он сделал мне предложение. Но иногда мне становится не по себе. Он такой… стопроцентный американец.

Тедди не могла сдержать улыбку:

— О, да! А тебе не кажется, что это одно из его достоинств?

— Понимаешь, мне не с кем поделиться своими сомнениями. Друзья меня осуждают. Даже моя секретарша выразила недоумение. Для них он недостаточно рафинирован. Все только пожимали плечами, когда услышали, что я собираюсь половину времени проводить в Техасе.

Тедди сочувственно кивнула. Ей на глаза уже попадались газетные заголовки: «Принцесса и свинопас».

— А тебе самой хочется жить в Техасе? — спросила Тедди.

— Да, как ни странно, сельская жизнь пришлась мне по душе. Я полюбила уединение, долгие прогулки. На ранчо есть изумительное круглое озерцо, где мы с Клиффом… — Габи осеклась и покраснела. — Тедди, я всю жизнь на виду, даже в замке при мне неотлучно находятся слуги и телохранители. Только на ранчо я поняла, как прекрасно иногда побыть в одиночестве: пройтись по лесной дороге, покататься верхом.

— Ты увлекаешься верховой ездой?

— А что в этом удивительного? В юности я немного занималась конным спортом, а теперь научилась ездить, как принято на Диком Западе. Пару месяцев назад впервые в жизни заарканила бычка! — Габи просияла от гордости, но быстро посерьезнела. — Однако отец настаивает, чтобы я проводила большую часть года в Коста-дель-Мар. Он все время погружен в свои мысли, и, кажется, я знаю, что его тревожит. Он собирается отречься от престола.