Клифф обнял за плечи Ребекку и Габи, и они все вместе вошли в дом.

— Покажу тебе нашего нового жеребенка, — говорил Клифф. — Такой красавчик — просто загляденье. Пегий, с белой звездочкой на лбу, самых чистых кровей. Выписал его с конного завода в Лексингтоне — это в штате Кентукки. Думаю, он будет резвее своего прапрадеда, Секретариата, а тот, между прочим, выиграл дерби в семьдесят третьем году. Если покупать лошадь с прицелом на будущее, так только в Лексингтоне. Это лучший конный завод в Америке, Габи. — Клифф был в своей стихии. — Нужно готовить этого малыша к скачкам. Как ты считаешь? Построю за озером ипподром, точно такой же, как «Черчилль-Даунз». Мой приятель Дэнни Гэлбрейт сделал такую же штуку у себя в Огайо — и не прогадал! Он прикинул, что его лошадки будут иметь больше шансов на победу, если привыкнут к таким условиям, в которых проводится «Дерби Кентукки».

Габриелла умиротворенно вздохнула. Это ранчо в Техасе стало ее вторым домом.

В необъятной спальне Клиффа горели десятки свечей. На огромных картинах Фредерика Ремингтона играли причудливые блики. Стены, облицованные орехом, излучали тепло. Из стереодинамиков лилась негромкая песня Джонни Мэтиса.

Габи откинула голову, подставляя точеную белоснежную шею поцелуям Клиффа. В любви он был нежен и терпелив, никогда не спешил сам и не торопил Габриеллу.

— Моя прекрасная, моя ненаглядная Габи, — шептал Клифф.

Она провела руками по его спине, наслаждаясь упругостью мышц.

Клифф страстно и бережно целовал грудь Габриеллы. Каждое его прикосновение задевало струны ее чувственности. Габи застонала. Тогда Клифф на миг отстранился и накрыл ее всем телом.

— Еле дождался тебя, — задыхался он. — Боже мой, Габи… ты меня сводишь с ума, я не могу без тебя.

Габриелла быстро достигла вершины наслаждения; через мгновение по телу Клиффа тоже пробежала сладостная дрожь.

Они лежали обнявшись.

— Не могу передать, как я по тебе скучал, — со вздохом произнес Клифф.

— Я по тебе тоже, — шепнула Габи, утыкаясь ему в шею.

— Наши встречи раз в месяц — с этим надо кончать, — сказал он. — Мы только успеваем заново привыкнуть друг к другу — и тут же приходится расставаться. Мы с тобой заслуживаем лучшего.

Габи затаила дыхание.

— Наверно… я смогу проводить в Штатах больше времени.

Клифф приподнялся на локте, чтобы смотреть ей в глаза:

— Не просто больше, а гораздобольше, Габи. Я устал любить издалека. Мне надоело, что в газетах меня называют «техасский друг принцессы Габриеллы». Давай поженимся.

Клифф не раз намекал, что хочет узаконить их отношения. Вот уже многие месяцы Габи с ужасом ждала этого неизбежного разговора, но сейчас она растерялась.

— Молчишь? — спросил Клифф. — Прости, Габи, может, я не так выразился. Ты же знаешь, красивые слова — не по моей части. Я тебя люблю. Я тебя обожаю. Не мыслю без тебя своей жизни.

— Я тоже. Но пойми, Клифф…

Что она могла поделать? Князь Генрих за последние месяцы проникся к Клиффу искренним расположением, но твердо сказал дочери, что желал бы видеть ее мужем человека, более близкого к укладу Коста-дель-Мар: католика, носителя старинного титула, приверженного европейским традициям и убеждениям. Габи знала, что ее помолвка с Клиффом стала бы для отца ударом. После тяжелейшего сердечного приступа князю были противопоказаны всяческие волнения; но разве у нее не осталось права принимать решения?

— Что такое, Габи? Господи, любимая, только не говори «нет». — Клифф прижал ее к себе.

— Дело не в этом… я не собираюсь говорить «нет», — Габи улыбалась сквозь слезы: это был самый прекрасный миг в ее жизни, а она еще терзалась сомнениями. — Я отвечу «да». Но у нас сразу возникнет множество трудностей. Мы такие разные…

Клифф еще крепче сжал объятия, не расслышав послед них слов.

— Габи, милая, мы поженимся буквально через месяц — больше я не выдержу!

— Через месяц? — Она села в постели, прикрываясь простыней. — Клифф, об этом не может быть и речи. В лучшем случае через полгода! Мне надо вернуться в Косту. Потом начнутся разнообразные приготовления. Нам, конечно же, придется венчаться в соборе…

— Ох ты, — Клифф тоже сел. — И в самом деле. Но главное — мы поженимся. Ты не представляешь, каких усилий мне стоило сделать тебе предложение. Ты ведь принцесса, а я простой мужик, который вытянул счастливый билет. Иногда мне кажется, что наша встреча — как сказка Андерсена, но вот я смотрю на тебя и вижу, что ты — настоящая. — Протянув руку, Клифф нащупал в ящике ночного столика маленькую серебряную коробочку. — Возьми. Я хочу, чтобы ты это носила, дорогая, если, конечно, тебе понравится. Это знак моей любви и восхищения.

Дрожащими руками Габриелла открыла крышку. На темном бархате лежало кольцо с безупречным голубым бриллиантом в десять карат. В дрожащем пламени свечей камень играл всеми цветами радуги.

Габриелла не могла оторвать от него глаз. Она узнала свой собственный дизайн, разработанный для следующей осенней коллекции.

Клиффа переполняла гордость:

— Я слетал в Нью-Йорк, и мы с Кенни Лейном перерыли все твои эскизы. Он посоветовал мне выбрать именно этот и поручил заказ своим ювелирам. Так что в моем подарке есть частичка тебя — я с самого начала так задумал.

Кольцо было словно создано для ее руки. На глаза Габриеллы навернулись слезы, но от этого сверкающие грани бриллианта только приобрели загадочную, мистическую красоту.

— Чудо, — прошептала она. — Такое же, как ты сам.

Минут через двадцать Габриелла позвонила в Вандомский замок.

— Отец! — Ее голос слегка дрожал от счастья и в то же время от неуверенности. — У меня есть новость. Чудесная новость. Хочу сообщить ее тебе первому.

— Что ж, сообщи, пожалуйста, и поскорее, — устало сказал Генрих. — Я давно не слышал приятных новостей.

— Мы с Клиффом решили пожениться!

Генрих, казалось, совсем не удивился.

— Это действительно хорошая новость, Габи. — У Габриеллы едва не вырвался вздох облегчения, однако отец тут же продолжил. — Но скажи, все ли ты взвесила? Тот, кто собирается на тебе жениться, должен взять на себя определенные обязательства. Ему известны наши законы о браке?

— Да…

— Надеюсь, что большую часть времени вы будете проводить в Коста-дель-Мар.

Габриелла покачала головой:

— Не знаю… Мы еще не говорили о деталях. Но у нас определенно будет два дома. Папа, порадуйся за меня! Не критикуй моего избранника. Я хочу, чтобы ты его полюбил. Он достойный человек, ему…

— Не сомневаюсь, что он достойный человек, Габриелла. Я наблюдаю за ним вот уже три года. Ему присущи честность и порядочность. Но он — типичный американец. Ты твердо решила выбрать себе в мужья американца, а не нашего подданного?

— А что здесь такого? — вырвалось у Габи. — Ты ведь в свое время взял жену из Скандинавии, правда? Клифф будет хорошим мужем. Он глубоко уважает наши традиции. Ты очень скоро убедишься в этом, папа!

— В таком случае я счастлив за тебя, — с уверенностью произнес Генрих. — По-настоящему счастлив.

Серый лимузин вырулил на скоростную автостраду и понесся в сторону легендарного Беверли-Хиллз, полыхающего в последних лучах уходящего солнца.

Кристина держала на коленях спящую принцессу Шарлен. Она была совершенно без сил после многочасового перелета через океан, после трагедии на борту «Олимпии» и болезни отца. Между тем в Голливуде ее ждала дилемма, которая требовала безотлагательного решения.

Лучше всех выразила суть дела газета «Голливуд репортер» в статье под заголовком «Княжеский замок или Голливуд?»: «Узел затянут. Каким способом разрубят его принцесса Кристина и суперзвезда Брет Томпсон?»

Кристина поежилась. Брет Томпсон.

Кумир миллионов женщин. Незаурядный талант, красавец, весельчак. Их роман длился с перерывами уже два года. Теперь судьба снова свела их в одном фильме. Одно время он поговаривал о женитьбе, но потом замолчал.