- Довольно мешкать, - сказал Крэйн. - За работу, все вы, - для Розторн он добавил: - Я скоро присоединюсь к тебе. Мне нужно осмотреть всё.
Розторн кивнула, и направилась своей обычной скорой походкой во внутреннюю лабораторию. Мужчина, поднимавший лоток с эссенцией синей сыпи, отвернулся от своей стойки как раз в тот момент, когда мимо проходила Розторн, и зацепил её тяжёлым лотком. Тот наклонился, и начал выскальзывать у него из рук. Розторн инстинктивно схватила лоток, и жёлтая жидкость потекла из-под стеклянной крышки, капая на её перчатки и руку.
- Дурень пустоголовой! - зарычал Браяр.
Он отдёрнул Розторн в сторону, и просунул руку под лоток, поднимая его, пока он не выровнялся. - Тупоголовый мужлан, гно …
- Прекрати, - приказала Розторн, стягивая перчатки. - Сними перчатки.
- Розторн, он …
Высокомерный голос перебил его:
- Ты — вон, - приказал Крэйн. - Немедленно.
Рабочий сказал:
- Мне жаль. Мне так … - он поставил лоток на стойку, и побежал в душевую.
- Роняйте перчатки на пол — мы их приберём, - сказал Браяру на ухо дружелюбный голос. Это была Оспрей, протягивавшая ему свежую пару перчаток. - Посвящённая Розторн?
- Никакого вреда не нанесено, - сообщила Розторн, принимая новые перчатки. Её лицо побледнело. - Просто испугалась, вот и всё. Браяр, давай, направь свою злость в полезное русло.
Браяр последовал за ней во внутреннюю лабораторию, натягивая новые перчатки. Наблюдая, как Розторн подходит к своей стойке, но вдруг почувствовал себя слабым и испуганным. Она сказала, что никакого вреда не получила, не так ли? Наверное так и есть. Она бы не позволила ни малейшей капле сыпи попасть между рукавом и перчаткой, где был участок открытой кожи. Никогда. Кроме того, точка у неё на лбу всё ещё была ярко-красной. Она не подхватила болезнь.
Или она изменит цвет только тогда, когда тело больного проиграет бой, и позволит сыпи взять верх?
Он не мог так работать. Придерживаясь за свою стойку, Браяр закрыл глаза, и сделал упражнение по медитативному дыханию. Он хотел перестать дрожать, прежде чем пытаться обрабатывать свои лотки.
Нико и Трис остановились у пересечения туннелей. Трис чувствовала воду, поднявшуюся уже до бёдер, давившую на её барьер. Она влила в него ещё силы, обнажая край туннеля, на котором они стояли, и противоположный край, на другой стороне пересечения. Когда вода вместе с её золотым свечением отступила, им стало видно, где следы продолжались после прыжка с края на край.
Нико вздохнул.
- Надеюсь, там не очень скользко, - он напрягся, и перепрыгнул через канал, приземлившись на дальней стороне, где продолжались следы. Трис пришлось отойти назад и разбежаться, чтобы перескочить канал.
- Нам в Спиральном Круге повезло, я полагаю, - мрачно сказала Трис, когда они снова взяли след. - Вся наша вода идёт из колодцев по другую сторону от Уэйхэнского Кряжа. Ничто из этого не протекает через толщу камня.
Они миновали ещё несколько пересечений, и вошли в туннели поменьше, где уже не было бортика, по которому можно было идти. Трис отодвинула текучую мерзость в обе стороны, отчаянно намереваясь избежать контакта с ней так долго, как только возможно. Её было жаль Нико. Ему пришлось идти пригнувшись, доблестно не давая своей голове коснуться покрытой слизью верхней части туннеля.
Вдруг следы закончились широкой, бесформенной кляксой в центре туннеля, и у его закруглённой стены. Нико и Трис посмотрели вверх. Прямо над золотую кляксу падала клетчатая тень: решётка. Им были слышны стук колёс по мостовой, и далёкие часы, пробивающие пол-часа.
За всё время своей экспедиции они несколько раз проходили мимо лестниц на улицу. Одна из них была в пяти ярдах дальше по туннелю, и рядом с ней висел знак с надписью «Пересечение Удачной Улицы и Коротоногой Аллеи». Нико взобрался наверх, открыл люк, и осмотрелся, затем опустился на одну ступень вниз.
- Отойди, - приказал он Трис.
Она в замешательстве послушалась. Нико снял своё тяжёлое верхнее одеяние, бросив его в сточные воды: на нём остались только маска, перчатки и обычная уличная одежда. Затем он выбрался на улицу.
- Делай то же самое, - приказал он, его голос глухо шёл от света у неё над головой. - Подожди, пока не доберёшься до последней ступени.
- Ох, радость-то какая, - пробормотала она, пытаясь взобраться по лестнице, и тяжело дыша. Она пыталась не думать о том, что её трое соседей по дому вскарабкались бы по ней как обезъяны.
Когда Трис показалась наружу, моргая от яркого света, Нико остановил её. Он уже снял свои перчатки, и бросил их в канализацию. Теперь он вытащил свежую пару из своей сумки, дав ещё одну Трис. Пока он возвращал крышку люка на место, она огляделась. Они были не в самой лучшей части города. Дома были прижаты друг к другу, камни мостовой были разбиты, или отсутствовали. Высившаяся между ней и солнцем стена сообщила ей, что они были в Восточном Квартале, у стены, отделявшей беднейшую часть Саммерси от Топи.
По обе стороны узкой улицы лежали тела, многие из них глодали крысы. Те лица, что ей было видно, были покрыты синими пятнами. Снизу по Удачной Улице до неё доносились звяканье обитых металлом колёс по камню. Широкая, вверх по наклонной улице по направлению к ней медленно взбиралась глубокая телега. Рабочие в перчатках, накидках и масках загружали на неё мертвецов.
Немногочисленные прохожие на улицах носили вуали или маски, и двигались с быстротой и поспешностью подобно крысам. Если появление из канализации мужчины и пухлой девочки и озадачило их, то они не показали виду. На дверях были нарисованы синие круги, указывавшие на поражённые болезнью дома. На углах горели костры. Животные, ставшие бесхозными после смерти своих хозяев, бродили повсюду, раскапывая мусор в поисках пропитания.
На её плечо легла костлявая рука.
- Не думаю об этом, - сказал Нико. Конечно, от него не ускользнула влага в её глазах, когда она увидела голодавших животных. - Мы должны найти источник болезни. Пришло время обновить мазь, - он вытащил сосуд и, сняв перчатку, нанёс мазь себе и Трис на веки. - Не надевай пока свои очки. Поскольку мы теперь отслеживаем не магию, ставшую болезнью, а только лишь магию …
Он вынул из своей сумки стеклянный флакон, и открыл его. Когда Нико прикоснулся влажной затычкой от флакона её век и центра её лба, над диагностическим маслом, у Трис засвербило в носу. Этот её чувствительный орган затопили новые запахи — тяжёлые, неприятные, затхлые. Она собиралась спросить, когда Нико быстро сказал:
- Ты ещё пару лет не узнаешь, из чего она — некоторые из её ингредиентов ядовиты. Даже не спрашивай. Можешь надеть очки обратно.
Она моргнула, когда испарения новой жидкости защипали ей глаза. Пока Нико наносил мазь себе на веки — своим изменённым зрением она увидела, как они запылали — она огляделась. На углах, подоконниках и дверных косяках блестели обрывки магии, остатки заговоров на удачу и процветание, любовные зелья и другие мелкие вещи. От ближайшей канализационной решётки вверх по улице шла тонкая бело-синяя верёвка.
Нико поманил её; они последовали вдоль верёвки к находившемуся поблизости высокому обветшалому дому. Дверь, с нарисованным вокруг дверного молотка синим кругом, свисала с петель лишь наполовину, поэтому войти через неё оказалось для Трис и Нико легко. Они очутились в тёмном, узком холле, по щиколотку в мусоре, лицом к шаткой лестнице. Все двери на этом этаже были бесполезны, как и входная дверь. Крысы и насекомые бежали в пустующие комнаты, спасаясь от света, который ярко сиял вокруг Нико.
Бело-синяя верёвка повела их на три пролёта вверх по лестнице. Трис решила, что здесь сдавали комнаты. Похоже, что большая часть здания, а может и всё здание полностью, была заброшена ещё до эпидемии синей сыпи.
Лестница закончилась на чердаке. Мародёры похоже проигнорировали этот этаж. «Может, им тоже не нравятся лестницы», - подумала Трис, с трудом переводя дыхание. Здесь было только две квартиры: верёвка исчезала в закрытой входной двери одной из них. Нико громко постучал, потом подёргал ручку, обнаружив, что дверь закрыта. Он вздохнул:
