- В канализации! - озорно ответила Трис.
Крэйн начал есть есть фруктовый хлеб, который он покрошил.
- Почтовые птицы прибыли из города как раз перед тем, как я пошёл сюда, - бросил он в перерывах между откусываниями. - Нашли двух бездомных, спавших в Тупике Мима, с болезнью; их отправили в Дом Урды. Кроме того, покрытое синей сыпью тело было обнаружено прошлой ночью на пустыре на Аллее Специй. Недуг определённо заразен, и осмотревший тело маг сообщает, что недуг несомненно явился причиной смерти.
- Защити на с Янна Уносящая-Боль, - сказала Ларк, взывая к богине медицины и лекарей. Все начертили на груди круг богов.
Вскоре после рассвета на второй день Браяра в карантине солдаты Гвардии Герцога в масках привели двух бомжей. Когда больных помыли, одели в ночные рубашки, и положили в кровать — обоих слишком сильно лихорадило, чтобы они могли сопротивляться солдатам — стражники присоединились к своим товарищам в соседней комнате.
С добавлением пациентов Браяр скоро выяснил, что для всех, кто занимался лечением, карантин означал работу. Теперь, нужно было заботиться о троих пациентах, занимаясь казавшейся бесконечной чередой стирок, втираний мазей, горшков, и чашек со всеми жидкостями на свете. Острый запах чая из ивовой коры как будто был выжжен в его ноздрях. Старший из двух мужчин, Ювош, почти не доставлял неприятностей, и делал что ему было велено. Его друг, Оржи, был менее покладист. Ему было слишком жарко, слишком холодно, у него болела голова, или он хотел настоящей еды, а не бульона или сока. Его кожа чесалась; его кости ломило; он не мог спать дольше пяти минут за раз. Он был убеждён, что каждое новое снадобье, которое его заставляли пить, являлось ядом. Учитывая вкус некоторых из созданных Розторн отваров, Браяр не мог его винить.
Флик ослабела. Больше всего Браяра пугало то, что каждый раз, когда он помогал ей сесть, чтобы выпить чаю или соку, она была тоньше на ощупь. Сопровождавшая сыпь лихорадка съедала ту маленькую толику жира, которая у неё была. Ювош также беспокоил его, хотя и менее личным образом; он был слишком слаб, и слишком послушен. Уважающая себя уличная крыса, пусть и взрослая, должна была протестовать больше, или по крайней мере Браяру так казалось.
И Розторн. Браяр работал над ней так же упорно, как над их пациентами, пытаясь заставить её есть или спать, чтобы она оставалась в порядке. По крайней мере она была особенно осторожной в защите себя и Браяра от инфекции. Она продолжала настаивать на том, чтобы они носили маски и перчатки, если только не ели или мылись. Столовые приборы и использованные тряпки мыли и стирали, а затем погружали в кипящую воду. Они с Браяром полностью отскребали себя раз в день, в очень горячей воде, используя мыло, созданное для удаления инфекции с кожи. Запах этого мыло стоял вокруг них как невидимое облако.
Розторн диктовала записи или списки припасов Браяру, работая над пациентами или над медикаментами, которые она делала из масел и трав. Припасы, которые к ним передавали через большую дверцу во внутренней двери, всегда были не теми. Когда она начала спорить с приносившими их людьми, те вызвали управляющего Дома Урды, Джокубас Атуотэр. Разговаривая через переговорное окно, Атуотэр нетерпеливо сказал Розторн, что дом не был сделан из денег, и что ей придётся довольствоваться тем же, что и остальным.
Записи, которые Браяр вёл для Розторн, уходили в Спиральный Круг, запечатанные в металлические коробки с образцами, которые ежедневно брали у всех пятерых. Записи и образцы были нужны лекарям, чтобы они могли видеть, как работала болезнь, и записи Розторн были подробны. Её опыт работы с другими эпидемиями означал, что она знала, на что обращать внимание во время этой. Она передавала некоторые из этих знаний Браяру, чтобы объяснить некоторые вещи, а также разнообразить скучную работу в палате.
Они были в карантине уже три дня, когда стражники, закрытые с ног до головы в промасленную ткань, внесли ещё пятерых пациентов, все были покрыты синими пятнами. Двое были моложе Флик; двое были старыми; и пятый мужчина, на вид одного возраста с Оржи, заходился глубоким грудным кашлем. С ними пришла посвящённая в синих одеждах Храма Воды, пухлая, широкобёдрая женщина с тёмно-карими волосами и глазами, и кожей цвета свеже-отлитой бронзы. Она несла на спине две корзины с припасами.
- Хэнна [3], - приветствовала Розторн вновь прибывшую. - Самое время.
- Я бы пришла раньше, но они заперли меня с этим безумцем Крэйном, пока он не решил, что терпеть меня не может. Не знаю, как ты с ним работаешь, - ответила Посвящённая Хэнна, снимая со спины корзину и её крепление. - Я решила, что лучше уж карантин.
Розторн впервые за несколько дней засмеялась.
- Знаешь, я гадала, чего же мне не хватало в такие времена, - заметила она, откидывая парусину, закрывавшую корзину Хэнны. - Не хватало мне Крэйна, нависающего надо мной, и говорящего, что то, что я делаю, ни к чему меня не приведёт. Ты права — уж лучше карантин.
Все трое — Хэнна, Розторн и Браяр — устроили новых пациентов, отмывая их, и посылая их старую одежду в трубу в уборной, которая вела прямиком в топку. Пока они заваривали свежий ивовый чай из припасов Хэнны, они также взяли у новых пациентов образцы, послав их со своими собственными, взятыми в тот день. Потом был чай; его пили все. Старики были почти слишком слабы, чтобы глотать, и Браяр видел, что женщин это беспокоило. Потом втирали мазь, чтобы унять зуд в коже пациентов.
Наконец обо всех позаботились. Браяр и Розторн сели за стол, Хэнна налила им в чашки ещё обычного чая с шиповником.
- Я не знаю, как ты, но у меняголова болит, - уведомила Розторн посвящённая Воды. - Ты наверное устала.
Розторн криво ухмыльнулась, и допила свой чай.
Браяр умоляюще посмотрел на Хэнну. Сказать что-нибудь при Розторн — значило навлечь на себя выволочку острой стороны её языка. Он мог только молиться, чтобы Хэнна прочитала его взгляд.
Она прочитала.
- Я подежурю пока, - живо сказала она Розторн. - Я хочу, чтобы ты выпила этот бульон, посланный со мной Посвящённым Горсом, а потом пошла спать. Я разбужу тебя на закате, - Хэнна положила ладонь Розторн на плечо. - Тебе должно быть стыдно за то, что ты не позаботилась о себе! Ты выглядешь изношенной до костей, и твой мальчик — не особо лучше. Тебе, парень, тот же приказ, - строго сказала она Браяру. - Бульон — и спать.
- В жёлтой банке — мазь из тысячелистника, - зевая сказала Розторн. - Свежая, мы сделали её только вчера. Мазь алоэ — в зелёной, и …
- Я знаю, как ты помечаешь свои медикаменты, - едко сказала Хэнна. - Бульон, спать! Немедленно!
Розторн нагнулась поближе, и тихо сказала:
- Почему ты пришла одна?
Хэнна положила ладонь Розторн на плечо.
- Потому что мы знали, что вы с Браяром сумеете позаботиться об этих людях, если у вас будет хороший помощник. Остальные нужны в других местах. Гвардия Герцога сегодня начала обыскивать дома, и они постоянно находят новые случаи. Две из трёх остальных комнат на этом этаже начинают заполняться. Знаешь, они называют это синей сыпью. Пятна проступают синими на любой коже, кроме самой тёмной.
Браяр увидел, как пальцы Розторн сжали плечо Хэнны, смяв ткань.
- Сколько именноновых случаев? - прошептала она. - Сколько погибших?
Тринадцать трупов, о которых мы знаем, - тихо ответила Хэнна. - Когда я пришла, было только шестьдесят пять больных. Я подозреваю, что ещё большее количество либо прячется, либо убеждает себя, что это просто сыпь, поэтому трудно судить о том, сколько на самом деле больных. Я думаю, учитывая то, что я видела, сегодня найдут по крайней мере ещё сотню случаев. Если повезёт.
Розторн подумала, жуя нижнюю губу.
- Где находят больных?
- Северная Топь, - быстро отозвалась Хэнна. Начиная от зданий у городской стены.
Розторн вздохнула.
- Если будет на то воля Янны, хуже уже не будет.
