Офелия сидела на кухне, когда Мэтт привез Пип из школы. Бросив один-единственный взгляд на лицо матери, девочка сразу же поняла – что-то произошло. Мэтт уже знал обо всем – Офелия позвонила ему на сотовый, пока он ждал Пип после школы. И он дал себе слово, что сделает все, чтобы помочь им обеим.

– Что-нибудь случилось? – Пип еще не забыла время, когда в последний раз видела у матери такое лицо. И хотя сейчас все казалось несколько иначе, Пип не на шутку перепугалась. А что, если она сейчас скажет, что они с Мэттом передумали и что никакой свадьбы не будет? Но Офелия моментально развеяла ее страхи, сказав, что у нее плохие новости.

– Мусс?! – Пес бегал по саду и не заметил ее возвращения. Офелия невольно улыбнулась: оставался только Мэтт, но его Пип видела.

– Нет… это Андреа. Она умерла… сегодня. – Глаза у Пип вначале стали круглыми от удивления, потом на них навернулись слезы. – Она была очень больна. Андреа звонила мне пару недель назад, но я пока не хотела тебе говорить.

– Ты все еще сердишься на нее? – робко спросила Пип, не сводя глаз с лица матери.

– Нет. Андреа позвонила сказать, что очень больна, и мы… мы помирились. – А что она тебе сделала?

Офелия бросила быстрый вопросительный взгляд на Мэтта и прочла на его лице, что он заранее согласен со всем, что она скажет.

– Когда-нибудь я тебе обо всем расскажу, обещаю. Когда ты вырастешь, хорошо?

– Наверное, что-то очень плохое, – задумчиво предположила Пип. Она достаточно хорошо знала свою мать, чтобы не понимать, как она любила Андреа. Будь это пустяк, она давно бы уже ее простила. – Я так и подумала.

Осталось сообщить Пип, что малыш Уилли – ее сводный брат. Впрочем, с этим можно пока подождать.

– А что будет с Уилли? – словно услышав ее мысли, грустно спросила Пип. Он же теперь сирота! Вспомнив о нем, Пип похолодела.

– Теперь он будет жить с нами, – спокойно ответила мать, и глаза у Пип стали как блюдца.

– С нами?! Он переедет к нам?!

– Да. Сегодня вечером.

Пип просияла, и Мэтт, заметив это, облегченно вздохнул и улыбнулся. Странный поворот событий, подумал он, но если подумать, так в жизни случается и не такое. Обернись все по-другому, и сейчас хоронили бы Офелию вместе с Андреа. Но слава Богу, они с Офелией теперь думают о свадьбе. В доме появится ребенок, пусть не их, но все-таки не чужой. Да, жизнь иной раз выделывает такие коленца, что и во сне не приснится.

Уилли со всеми его пожитками привезли в тот же день к вечеру, когда Офелия вместе с Пип уже извелись от нетерпения. Для Офелии ожидание было вдвойне мучительно: в конце концов, Уилли – сын не только Теда, но и Андреа тоже. А ведь они почти восемнадцать лет считались близкими подругами. За четыре месяца, что они не виделись, малыш Уилли здорово подрос. Офелия спросила у его бывшей няни, не захочет ли она и дальше присматривать за ним, и та охотно согласилась. Итак, число их домочадцев увеличивалось с каждой минутой. Но тут уж ничего не поделаешь – Офелия еще слишком слаба, чтобы взять на себя заботу о ребенке. Так что без посторонней помощи, хотя бы первое время, им не обойтись.

Вдруг ей в голову пришла одна мысль. Перебросившись несколькими словами с Мэттом, Офелия быстро выяснила, что он ничего не имеет против. Оставалось только спросить мнение Пип. Впрочем, Офелия и так могла сказать, что та не станет возражать. Раз уж они все равно решили пожениться, Офелия попросила Мэтта перебраться в ее спальню. А кабинет Теда, где он до этого жил, можно превратить в детскую для Уилли и его новой няни. Комната Чеда оставалась запертой. И Офелии пришлось согласиться с Мэттом, когда он сказал, что очень скоро им придется подумать о новом доме. Офелии очень хотелось, чтобы Ванесса с Робертом приезжали почаще. Значит, им понадобятся еще две лишние комнаты. Пока Ванесса ночевала в одной комнате с Пип, девушка, естественно, была в восторге, и это всех устраивало. Но дом постепенно начинал трещать по швам. А коттедж в Сейф-Харборе с его единственной гостиной и крохотной спальней мог, конечно, сойти за дом, но разве что для одних новобрачных.

Уже поздно вечером, когда малыша с няней устроили на ночлег и Пип мирно посапывала в своей постели, а Мусс вторил ей со своего коврика, Мэтт вытянулся возле Офелии и с усмешкой посмотрел на нее.

– Наша жизнь вдруг стала что-то слишком богата событиями, тебе не кажется, любовь моя?

– Да, согласна. А что ты скажешь, если выяснится, к примеру, что я беременна? – с насмешкой в голосе спросила Офелия.

С появлением малыша их семья увеличилась, и у Офелии, честно говоря, не было никакого желания способствовать ее пополнению. Уже засыпая, она еще раз поблагодарила Мэтта за то, что он с таким пониманием отнесся ко всему случившемуся.

– Никогда не знаешь, что произойдет завтра, верно? – довольным голосом спросил он. – Мне даже начинает это нравиться.

– Мне тоже.

Прижавшись к нему, Офелия закрыла глаза и счастливо вздохнула. Через минуту все обитатели дома крепко спали.

День их свадьбы выдался на удивление солнечным. Дул легкий ветерок, на небе не было ни единого облачка. На горизонте мелькали рыбачьи лодки, а на пляже – ни одной живой души. В такие дни Сейф-Харбор полностью оправдывал свое название.

Священник появился в половине одиннадцатого, а венчание назначили на полдень. Одетая в скромное белое кружевное платье с рукавами, доходящими до запястий, Офелия держала в руках букет тубероз. Пип с Ванессой были в одинаковых белоснежных платьях из чистого льна, а Мэтт иРоберт – в неброских слаксах и пиджаках. Уилли, которого няня держала на руках, щеголял в матроске. Он только накануне начал ходить, и сегодня у него на ногах сверкали первые в его жизни ботиночки. Офелия с облегчением заметила, что он с каждым днем становится все больше похож на покойную мать. Она боялась другого – что он пойдет в отца, а сейчас, как ни странно, он часто напоминал ей Пип. Теперь они стали настоящей семьей. Пип просто расцветала, когда замечала обращенные в их сторону добрые улыбки. Девочка не догадывалась и, Бог даст, еще долго не узнает, что Уилли и вправду ей не чужой.

Все были в прекрасном расположении духа. На следующий день они улетали во Францию. Решили сначала провести недельку в Париже, потом еще две – в Кап д'Антибе.

Экстравагантный медовый месяц, что и говорить! Но придумал все это Мэтт, он же уговорил и остальных, снова и снова повторяя, что за все последние десять лет не тратил на отдых ни единого цента. И вот теперь все с нетерпением ждали, когда он начнется. По возвращении Офелия с Мэттом решили приглядеть себе новый дом, потому что ее прежний особняк на Клэй-стрит стал очень тесен от наплыва обитателей.

Роберт и Ванесса выступали свидетелями, а Пип – подружкой невесты. Они даже подумывали, не доверить ли крошке Уильяму держать кольца, но у бедняжки резались зубки, и они испугались, что он их проглотит.

Священник проникновенным голосом сказал несколько слов о том, как они теперь пойдут по жизни, взявшись за руки, забыв о прошлых несчастьях и горестях, потому что впереди их ждет безоблачное счастье. Он говорил о надеждах и радостях, о семейной жизни и Божьем благословении, снизошедшем на новую семью. Слушая его, Офелия невольно перевела взгляд на берег, безошибочно отыскав то место, где со своим мольбертом сидел Мэтт, когда они познакомились. А ведь только слепое везение в тот день свело их вместе! Забавно думать, что если бы Пип тогда не захотелось прогуляться по берегу, то их жизнь, возможно, сложилась бы совсем по-другому.

Мэтт заметил, что взгляд Офелии устремился к пляжу, и подумал о том же. Потом, словно почувствовав его взгляд на себе, она обернулась, и они посмотрели друт на друга. Да, им очень повезло, что они встретились. Но одной любви мало – потребовалось немало мужества и воли, чтобы решиться связать свои жизни воедино. Было бы куда легче не рисковать, просто плыть по течению или, укрывшись в своей норе, зализывать старые раны. Но не для таких, как Мэтт и Офелия. Они осмелились! Взявшись за руки, они решительно повернулись спиной к подстерегавшим их демонам из прошлого, к черной пропасти, куда их едва не засосало, – лицом к свету, надеждам, любви, радости и счастью. Кусочки головоломки соединились, оборванные нити переплелись в новый узор – узор новой жизни. Они сделали выбор, который рано или поздно встает перед каждым, – презрев смерть, они выбрали жизнь. Выбор был нелегкий. Оставив позади немало бурь и штормов, хрупкое суденышко их судьбы устремилось наконец в тихую гавань.