Когда Мэтт рассказывал Офелии и Пип об этом, на глазах его блестели слезы. Офелия, зажмурившись, долго молчала, думая о той трагедии, которую им удалось предотвратить, и благодарила небеса за то, что они успели вовремя. Эта женщина, которую она не знает, никогда не почувствует, каково жить с разбитым сердцем. Офелия была благодарна судьбе за то, что она позволила им спасти мальчишку.

К тому времени, как часом позже Мэтт ушел, Пип уже почти совсем успокоилась, однако заявила, что ни за что не позволит Офелии еще раз отправиться в плавание на яхте – никогда, никогда! Нетрудно догадаться, что она пережила, даже не зная, что случилось. Перед уходом Мэтта она рассказала, как услышала вой сирен возле их дома и даже перестала сомневаться, что матери с Мэттом уже нет в живых. Это был ужасный день для нее, и Мэтт в который раз принялся извиняться за то, что ей пришлось пережить. Впрочем, он тоже здорово устал. Офелия понимала, что и сам он мог бы утонуть, вытаскивая мальчика. Они оба могли бы утонуть, а она не смогла бы ничего сделать, чтобы им помочь. Они были на волосок от трагедии, и от одной этой мысли ее бросило в дрожь.

Едва Мэтт вернулся домой, как тут же потянулся к трубке, чтобы позвонить ей.

– Как она? – спросил он о Пип.

Голос у него звучал устало. Ему пришлось еще прибираться на яхте, потом Мэтт пришел домой, набрал горячей воды в ванну и пролежал в ней не меньше часа. До этого он даже не чувствовал, что промок до нитки и продрог как собака. Все его тело ныло от усталости.

– Сейчас уже хорошо, – ровным голосом ответила Офелия. Она тоже успела полежать в горячей ванне и сразу почувствовала себя лучше, хотя и у нее от усталости и всего пережитого кружилась голова. – Выходит, я не единственная, кто постоянно воображает себе невесть что, а потом сходит с ума от страха. – Судя по всему, страх потерять мать преследовал Пип, словно чудовище из ночного кошмара. Теперь она хорошо знала, как легко может произойти несчастье. После всего Пип уже никогда, наверное, не будет чувствовать себя в безопасности. Детство ее кончилось десять месяцев назад.

– А вы держались просто потрясающе, – мягко сказал Мэтт.

– И вы тоже, – ответила Офелия. Недавнее недоверие исчезло бесследно. Теперь она почти благоговела перед этим человеком – подумать только, он рискнул своей жизнью, чтобы спасти мальчика!

– Знаете, если мне когда-нибудь придет в голову свалиться за борт, обязательно прихвачу вас с собой, – восхищенно проговорил он. – Слава Богу, что вы вспомнили про бренди. Страшно подумать, что я мог бы собственными руками убить его! Если бы не вы, я бы стал вливать его прямо мальчишке в горло!

– Пустяки. Вы, наверное, забыли, что у меня как-никак начальное медицинское образование. Главное, все окончилось хорошо, а остальное не важно. – Они с Мэттом оказались славной командой – именно это в конечном итоге им и помогло.

Уже перед самым сном Мэтт снова позвонил в больницу узнать, как состояние мальчика. Потом перезвонил Офелии – успокоить ее, что все хорошо. А утром его состояние врачи признали удовлетворительным, и родители его позвонили и Офелии, и Мэтту и долго и горячо благодарили их обоих за спасение сына. Оба они, похоже, еще не успели прийти в себя, и голос его матери дрожал и прерывался слезами, когда она благодарила Офелию. Бедная женщина и понятия не имела, что та на собственном горьком опыте знает, что такое потерять сына. Знает куда лучше, чем та думает.

Во всех местных газетах появились статьи об этом происшествии, и Пип торжественно читала их матери вслух за завтраком. А потом, отложив в сторону газеты, посмотрела на нее такими глазами, что у Офелии внутри все перевернулось.

– Дай мне слово, что никогда в жизни больше не сделаешь ничего такого… Я не могу… я не перенесу… если и ты… – Пип не закончила.

Глаза Офелии наполнились слезами, и она только молча кивнула.

– Обещаю. Я тоже не смогу жить без тебя, – тихо сказала она.

Потом аккуратно сложила газеты, обняла Пип, и девочка выбежала из комнаты. Через минуту она уже была на веранде – погрузившись в какие-то свои мысли, сидела рядом с Муссом, рассеянно глядя в океан. Минувший день выдался слишком мучительным, чтобы о нем вспоминать. Офелия осталась в гостиной. Молча глотая слезы, она смотрела на Пип, благодаря Небо за то, что все закончилось счастливо.

В последний день перед отъездом Пип и Офелии из Сейф-Харбора Мэтт пригласил их пообедать вместе. К тому времени они уже немного оправились от переживаний. Парнишка, которого они вытащили из воды, накануне выписался из больницы и сам позвонил поблагодарить своих спасителей. Оказалось, Офелия была права – его и в самом деле отнесло в океан отливом.

Было решено снова отправиться в «Лобстер пот». Они замечательно провели время, только с лица Пип не сходило печальное выражение. При мысли о предстоящей разлуке с Мэттом девочке хотелось плакать. После обеда они с матерью упаковали вещи, а рано утром должны были уехать. На следующий день начинались занятия в школе, и у Пип еще оставались кое-какие дела.

– Без вас тут будет совсем пусто, – печально улыбнулся Мэтт, когда с десертом было покончено.

В эти выходные разъезжались все, кто приезжал сюда на лето. На понедельник как раз пришелся День труда. А во вторник у Пип уже начинались занятия в школе.

– На следующее лето мы обязательно приедем снова, – решительно заявила Пип. Она уже успела взять с матери слово, хотя самой Офелии хотелось хотя бы на пару недель съездить во Францию. Но она тоже согласилась вернуться сюда на следующее лето. Самое лучшее было бы снять тот же самый дом. Конечно, он довольно мал, но они с Пип уже успели его полюбить.

– Если хотите, я могу попробовать заранее подыскать вам жилье. В любом случае свяжитесь со мной. Вдруг вы решите снять дом попросторнее.

– Думаю, тот, что сейчас, лучше всего, – окинула взглядом дом Офелия. – Если, конечно, его согласятся сдать. Мне показалось, в прошлый раз хозяева были не в восторге, узнав, что у нас есть собака. – К счастью, Мусс вел себя образцово – он вообще на редкость воспитанный пес, так что никакого ущерба от него не было. Конечно, он линял. Но Офелия старалась поддерживать в доме чистоту. А на следующий день после их отъезда должна прийти уборщица и привести дом в порядок.

– Ну, надеюсь увидеть гору новых рисунков, когда приеду в город. И потом я ведь должен сопровождать тебя на школьный вечер. Кстати, не забудь, ты обещала мне танец, – весело прищурился Мэтт, и Пип заулыбалась.

Ей стало приятно, что он помнит об этом. Теперь она почти поверила, что он обязательно пойдет с ней на вечер. А вот отец никогда не ходил. Говорил, что ему нужно работать. Один раз она взяла с собой брата, в другой раз – кого-то из приятелей Андреа. А Тед всеми силами избегал появляться на подобных мероприятиях, они вечно ругались из-за этого с мамой. Родители часто ссорились, только сейчас мама не хочет об этом вспоминать. Но ведь так оно и было, даже если мама ни за что не признается в этом. Пип уже почти не сомневалась, что Мэтт пригласит ее танцевать. Наверное, это будет здорово!

– Но вам придется надеть галстук, – осторожно сказала она, очень надеясь, что он не передумает.

Мэтт улыбнулся:

– Кажется, у меня где-то валяется один. Надеюсь только, что я не подвязал им штору.

На самом деле у него была куча галстуков, просто ему некуда было их надевать. Хотя, сказать по правде, он нашел бы, куда сходить, если бы захотел. Беда в том, что Мэтт не хотел. В город он выбирался редко – к дантисту, в банк или к адвокату. Вот теперь – другое дело. Теперь он будет ездить в гости к Офелии и Пип. Мэтт чувствовал, что просто не может их потерять. А после того, что им довелось недавно пережить, между ними установилась еще более тесная близость.

Мэтт отвез их домой, и Офелия пригласила его зайти – выпить по бокалу вина. Мэтт с удовольствием согласился. Пока Пип сходила наверх переодеться в пижаму, Офелия наполнила бокал красным вином и протянула его Мэтту. Его охватило ощущение домашнего тепла и уюта. Мэтт спросил, не разжечь ли камин. Вечерами уже довольно прохладно, и, несмотря на то что дни в сентябре стояли еще жаркие, по ночам чувствовалось приближение осени.