– Нам с Ванессой хотелось бы побыть вдвоем. Мы ведь так долго не виделись, – с нажимом заявил он.

– О да, конечно, я понимаю, – пропела Салли, ни на дюйм не сдвинувшись с места.

Она всегда плевала на желания и чувства других людей, вспомнил Мэтт, особенно когда речь шла о нем. Разъяренные взгляды Ванессы Салли просто игнорировала. Судя по всему, Ванесса так и не простила матери, что она отлучила их с Робертом от отца. Она поклялась, что никогда этого не забудет.

– Может, пообедаем завтра вместе, раз уж у тебя нет никаких планов? – проворковала Салли с улыбкой, когда-то ослепившей Мэтта.

Впрочем, он прозрел уже на другой день и увидел, что за сияющей улыбкой скрывается хищный оскал акулы. Правда, к тому времени Мэтт успел влюбиться до такой степени, что даже это его не отпугнуло. А Салли, надо признаться, и тогда была великолепной актрисой. Любой, кто увидел бы их с Мэттом, поклялся бы, что она на него не надышится. Но то происходило тогда. А сейчас ему наплевать, что за игру она ведет.

– Я тебе позвоню, – неопределенно бросил Мэтт. Потом взял Ванессу за руку и решительно потащил ее за собой. Через пару минут, оглянувшись, Мэтт заметил, как Салли вместе с няней и мальчиками усаживаются в шикарный лимузин. Ну да, спохватился он, она ведь теперь богатая женщина, даже богаче, чем была. Правда, симпатичнее от этого не стала – во всяком случае, с его точки зрения. И деньги бессильны тут помочь. Салли имела все, о чем только может мечтать любая женщина: красоту, элегантность, недюжинный ум – словом, все, кроме сердца.

– Мне очень жаль, что так получилось. Честное слово, пап, – едва слышно прошептала Ванесса, когда они уселись за один из столиков в ресторане гостиницы.

Она прекрасно поняла смысл устроенной матерью сцены. И сейчас восхищалась отцом и тем, с какой ловкостью и тактом он ускользнул из расставленных для него сетей. В последние дни она часто спорила с братом – Ванесса в отличие от Роберта не пыталась оправдать мать. Они даже едва не поссорились – Ванесса твердила, что мать поступила подло, а Роберт, как обычно, старался выгородить Салли, снова и снова повторяя, что та просто не понимала своих поступков. Но Ванесса возненавидела мать так, как можно ненавидеть только в шестнадцать лет; впрочем, в ее оправдание можно сказать, что она имела на это право.

– Ненавижу ее! – резко бросила она.

Мэтт только вздохнул. Что он мог сказать? Потом, решив, что это непедагогично, он даже сделал слабую попытку как-то выгородить Салли в глазах дочери. Доводы Мэтта прозвучали на редкость неубедительно, и попытка провалилась. И потом – как оправдать то, что Салли на шесть лет лишила Ванессу с Робертом возможности общаться с родным отцом?! Шесть лет – для них обоих почти половина жизни! И вот теперь им нужно как-то наверстать упущенное.

– Послушай, и зачем тебе этот обед, а? Не ходи, я тебя прошу. Я тоже хочу побыть с тобой.

Мэтту пришло в голову, что Ванесса на редкость проницательна – во всяком случае, для своих шестнадцати лет. Судя по всему, ей тоже многое пришлось пережить.

– И я тоже с большим удовольствием побыл бы с тобой, радость моя, – искренно проговорил он. – Конечно, мне не хочется ссориться с твоей матерью, но и набиваться ей в друзья я тоже не собираюсь, можешь мне верить. – К счастью, у него хватило выдержки быть просто вежливым. И сейчас Мэтт невероятно гордился собой.

– Все в порядке, пап.

Проговорили они почти три часа, так и просидев все это время в отеле. Мэтт снова объяснил Ванессе то, что ей и так уже было известно, – как получилось, что они не виделись целых шесть лет. Потом Мэтт принялся расспрашивать Ванессу. Ему хотелось знать все: что у нес за друзья, нравится ли ей школа, в которой она учится, какие у нее планы на будущее, чем она интересуется и многое, многое другое. Вопросам его не было конца. Дочь снова находилась рядом с ним, и Мэтт был совершенно счастлив. Да и как же иначе? Они с Робертом приедут к нему на озеро Тахо и там все вместе встретят Рождество – без Салли. А их мать с двумя младшими детьми останется в Нью-Йорке. Как сказала Ванесса, у нее тут остались какие-то друзья. И Мэтт даже позлорадствовал в душе.

Судя по всему, Салли придется изрядно покрутиться, чтобы придумать, с кем встретить нынешнее Рождество. Он бы пожалел ее… если бы не ненавидел с такой силой, что у него даже темнело в глазах при одном только упоминании ее имени.

На следующий день Салли позвонила ему узнать, что он решил насчет обеда, и снова попыталась уговорить его присоединиться к ним. Но Мэтт решительно отказался. И тут же, переведя разговор на Ванессу, принялся восхищаться дочерью.

– Поздравляю, Салли. Тебе немало пришлось потрудиться. Она просто прелесть. У меня нет слов. – Слова шли у него от чистого сердца.

– Да, Ванесса славная девочка, – согласилась Салли. Потом небрежно добавила, что следующие несколько дней будет в городе. У Мэтта появилось нехорошее предчувствие – он бы предпочел, чтобы Салли вообще убралась из города на праздники. У него не было ни малейшего желания видеть ее. – А какие у тебя планы? Как живешь? Как дела?

Но он как раз не хотел обсуждать с ней свои дела.

– Спасибо, неплохо. Мне очень жаль, что Хэмиша больше нет. Для тебя это большая потеря. А какие у тебя планы? Останешься в Окленде? – Мэтт твердо намеревался свести их разговор исключительно к ее собственным делам, заботам о детях, их будущем. Напрасная затея – легче сбить с курса крылатую ракету, чем заморочить Салли голову.

– Понятия не имею. Я решила продать фирму. Знаешь, я устала, Мэтт. Видимо, пришло время бросить зарабатывать деньги и просто наслаждаться жизнью. – Хорошая идея – но только не для Салли.

– Разумно. – Мэтту стоило немалого труда спокойно согласиться. Фигурально выражаясь, у него не было ни малейшего желания опускать подъемный мост. Нет уж, пусть карабкается по стенам, раз решила взять крепость штурмом. А он будет молиться про себя, чтобы она свернула себе шею.

– Держу пари, ты снова взялся за живопись, ведь когда-то у тебя были такие способности! – льстиво проворковала Салли. Потом, поколебавшись немного, снова заговорила. Только теперь голос у нее стал плаксивый, словно у обиженного ребенка. Мэтт мысленно усмехнулся. Надо же, а он уже успел забыть о ее тактике! Обычно Салли прибегала к ней, когда хотела добиться чего-то, чего она очень хочет.

– Мэтт… – она снова замялась, – сделай мне одолжение – пообедай со мной завтра, прошу тебя! Честное слово, мне ничего от тебя не нужно, просто… Словом, мне бы хотелось помириться… так сказать, «зарыть топор войны», – жалобно пробормотала она.

Мэтт криво усмехнулся. Когда-то она уже сделала это у него за спиной. С тех пор прошло немало лет. Все годы он ржавел в земле. И трогать его сейчас значило бы снова разбередить старые раны.

– Хорошая мысль, – пробормотал Мэтт. На него вдруг навалилась такая усталость, что он с трудом ворочал языком. После разговора с Салли он и раньше всегда чувствовал себя словно выжатый лимон. – Только давай обойдемся без обеда, а? К чему ворошить прошлое? Да и о чем нам с тобой говорить?

– Ну… говорю же, я хотела извиниться. Я ведь очень виновата перед тобой.

Он представил себе воочию нежный, лживый голос, искаженное неподдельным раскаянием лицо и внутренне возмутился до такой степени, что с трудом удержался от грубости. Если бы она стояла рядом, он встряхнул бы ее за плечи, крикнул, чтобы она немедленно перестала. Как легко, оказывается, вернуться в прошлое… и как неимоверно трудно. Ни за что, только не это!

– Не нужно, Салли, – мягко, почти нежно проговорил он, и Салли вдруг пришел на память образ прежнего Мэтта: человека, которого она когда-то любила и с которым поступила так жестоко. Что бы ни произошло, думал между тем Мэтт, они с Салли должны помнить только то хорошее, что когда-то было между ними. – Забудем об этом.

– Я хочу, чтобы мы с тобой остались друзьями!

– Для чего? – удивленно вскинул брови Мэтт. – У нас и так есть друзья.