Временное правительство прежде всего предприняло попытку сговора с царем. Предполагалось, что он отречется от престола в пользу своего сына Алексея, а регентом при несовершеннолетнем царе станет великий князь Михаил Александрович — родной брат Николая II. Царь, однако, отрекся от престола и за себя и за своего сына в пользу брата, который также счел благоразумным отказаться от императорского титула. В обращении к народу он призывал повиноваться Временному правительству, «по почину Государственной думы возникшему и облеченному всей полнотой власти». Главнокомандующим Петроградским военным округом Временное правительство назначило генерала Л. Г. Корнилова.

Двурушничество руководства Совета, реверансы перед царем со стороны Временного правительства, продолжение войны и усиление голода вызывали недоверие революционных масс. Буржуазия вынуждена была пойти на некоторые мелкие уступки, одной из них было введение в состав правительства «трудовика» А. Ф. Керенского — умело жонглирующего левыми фразами, в сущности беспринципного позера, претендующего на наполеоновскую карьеру.

Между тем мероприятия по обеспечению населения продуктами осуществлялись нерешительно, с оглядкой на реакцию биржевых комитетов и союзов крупных хлеботорговцев, тогда как трудящиеся голодали и с раннего утра у хлебных магазинов выстраивались длинные очереди. Сохранялась собственность помещиков на землю. Мало того, уже в марте на подавление крестьянских волнений посылались войска.

Вечером 3 апреля на Финляндском вокзале рабочие, солдаты и матросы, руководимые петроградскими большевиками, встречали возвращавшегося из эмиграции В. И. Ленина. По случайному стечению обстоятельств в пассажирский поезд, в котором Ленин ехал из Гельсингфорса (Хельсинки), на станции Териоки сели и возвращавшиеся с дачи супруги Бехтеревы. Как вспоминал позже Бехтерев, на перроне Финляндского вокзала поезд встречали оркестр и множество людей. Он подумал сначала о том, что в одном с ним поезде прибыл какой-то иностранный дипломат, но среди встречавших не видно было примелькавшихся уже членов Временного правительства. После того как оркестр сыграл «Марсельезу», почетного гостя, которым, как оказалось, был Ленин, провели через здание вокзала на привокзальную площадь. Ленин, восторженно встреченный заполнившим площадь народом, взобрался на броневик. Бехтерев вспоминал, что на броневике он показался ему человеком поразительно мощного сложения. Вместе со всеми Бехтерев слушал вдохновенную речь Ленина, закончившуюся призывом: «Да здравствует социалистическая революция!»

Вооруженные ленинскими идеями большевики активизировали антивоенную пропаганду, разъясняя народу, что с переходом власти к буржуазному Временному правительству война не потеряла своего грабительского, империалистического характера. Большевики разоблачали классовую сущность Временного правительства и звали пролетариат к укреплению и развитию Советов как органов революционной власти.

Проезжая с Каменного острова в центральную часть города через Троицкий (ныне Кировский) мост, Бехтерев не раз наблюдал, как около дома Кшесинской толпились массы людей, «жаждущих видеть и слышать своего любимого вождя. Здесь, — писал в воспоминаниях Бехтерев, — рос и креп тот большевизм, который стал развиваться подобно народной мощной стихии по всему тогдашнему Петрограду, а затем и по всей России». В любое время дня Бехтереву встречались многочисленные демонстрации и импровизированные митинги по всему Каменноостровскому (ныне Кировскому) проспекту, на Троицкой площади и в других местах города. На митингах возникали горячие споры. При этом страсти накалялись подчас до крайней степени; были случаи, когда из толпы стреляли в неугодного оратора.

Антагонизм между правительством и революционными массами со временем возрастал, и 4–5 июля верные властям войска расстреляли на улицах Петрограда многотысячную демонстрацию трудящихся, выражавшую недовольство политикой Временного правительства.

6 июля Временное правительство издало распоряжение об аресте Ленина. 8 июля Керенский был утвержден министром-председателем с сохранением за ним постов военного и морского министра. По этому поводу находящийся под домашним арестом бывший император Николай Романов записал в своем дневнике: «Этот человек положительно на своем месте в нынешнюю минуту: чем больше у него будет власти, тем лучше». Возглавлявшие Советы меньшевики и эсеры назвали Временное правительство Керенского «правительством спасения революции». 12 июля оно восстановило на фронте военные суды и признало возможной смертную казнь.

18 июля Керенским вместо смещенного генерала Брусилова верховным главнокомандующим был назначен генерал Корнилов. Узнав об этом, Корнилов потребовал от Временного правительства выполнения ряда условий, изобличавших его притязания на роль военного диктатора. На состоявшемся 3 августа II всероссийском торгово-промышленном съезде контрреволюционная буржуазия планировала решительные меры обуздания рабочих, крестьян и солдат. На съезде был создан штаб контрреволюционных сил — Совещание общественных деятелей. 9 августа эта организация обратилась к Корнилову с телеграммой: «В грозный час тяжелых испытаний вся мыслящая Россия смотрит на Вас с надеждой и верою. Да поможет Вам Бог в Вашем великом подвиге воссоздания могучей армии во спасение России».

12 августа Бехтерев, как делегат от Психоневрологического института, участвовал в организованном Временным правительством Государственном совещании, проходившем в Москве, в здании Большого театра. Среди делегатов преобладали сторонники подавления растущего в стране революционного движения. К началу совещания в Москве была объявлена всеобщая забастовка. Театр охранялся юнкерами. Крайне правыми силами повсеместно распространялась пахнущая свежей типографской краской брошюра «Первый народный Главнокомандующий генерал Лавр Георгиевич Корнилов. Житие любимого сына России».

Впоследствии Бехтерев вспоминал, что на этом совещании, которое некоторыми газетчиками именовалось «Земским собором», четко определялось наличие двух непримиримых сторон. «Правые» составлялибольшинство, «левые» — большинство представляли.

Керенский надеялся, что Государственное совещание сплотит противостоящие большевикам партии и поднимет в народе авторитет Временного правительства и его личное влияние на массы. Он рассчитывал «законно» — из рук этого совещания — получить всю полноту власти.

Предоставляя на совещании слово генералу Корнилову, Керенский назвал его «первым солдатом Временного правительства». Но генерала такая роль не устраивала. Стремясь к единоличной диктатуре, он потребовал восстановить в армии дисциплину, поднять престиж офицеров, ввести смертную казнь не только на фронте, но и в тылу. В противном случае он угрожал сдачей немцам Риги, что открывало им дорогу на Петроград.

Однако Государственное совещание не удовлетворило претензий ни Керенского, ни Корнилова. Керенский из доверия вышел. К Корнилову доверия не было. Объявить военную диктатуру его сторонникам не позволила напряженная революционная обстановка в Москве, опасность гнева московского пролетариата и солдат гарнизона.

После совещания Корнилов предпринял попытку подавить революцию силой. На Петроград он направил конный корпус генерала Крымова. Сопротивление корниловцам было оказано прежде всего отрядами большевистской Красной гвардии, велика была и роль большевистских агитаторов. 30 августа Корнилов был отстранен от руководства армией. Пост верховного главнокомандующего принял на себя министр-председатель Керенский, начальником штаба при нем стал генерал Алексеев, занимавший эту же должность и до Февральской революции. Официально было объявлено, что государство возглавила директория, или «совет пяти», во главе с Керенским.

Керенский и выдвигающие его мелкобуржуазные партии к этому времени окончательно лишились поддержки революционных масс. Все большее влияние в Советах завоевывали большевики. Призыв «Вся власть Советам!» вновь стал главным большевистским лозунгом. Временное правительство оказалось несостоятельно, однако уступать власти никому не хотело. Но часы истории неумолимо отсчитывали его последние минуты. 25 октября над Невой раскатился грохот шестидюймового орудия «Авроры»…