Несколько минут она лежала неподвижно, пытаясь вспомнить, что случилось накануне вечером и что привело ее сюда. В памяти мелькали какие-то отрывистые картины, но в единое целое они не складывались. Последнее, что она помнила из вчерашнего вечера, был снег. Но здесь в комнате было тепло, девушку окружал мир и покой, и она думала, что она здесь одна. Поэтому девушка еще плотнее закуталась в одеяло и закрыла глаза, на ее сомкнутых губах играла счастливая улыбка. Она задремала, ей не хотелось ломать голову над тем, как она попала сюда. Ей уже случалось просыпаться в незнакомых местах. Придет время, и она все узнает.

Но вскоре сон слетел с нее — ей захотелось помочиться.

Джейсон проснулся от движения в комнате. Сперва он удивился, обнаружив, что лежит на полу перед камином, но тут же вспомнил все события минувшей ночи. Он приподнялся и глянул на диван. Возле дивана наклонившись стояла эта незнакомая девушка и как будто чего-то искала. Джейсон кашлянул. Девушка испуганно выпрямилась.

— Господи, вот напугал! — воскликнула она. — Не знала, что здесь кто-то есть. — От дивана Джейсона отгораживал стол.

Джейсон растерялся — девушка была совершенно голая, и она явно не стеснялась. Теперь, после сна, она выглядела уже не так, как вчера вечером.

— Что ты ищешь? — спросил Джейсон. Краем глаза он видел, как она заглядывает под диван. И вдруг догадался. — Горшок под окном.

Она хихикнула, прошла через комнату и, найдя горшок, решительно села на него. Лицо у нее стаю задумчивым.

С ней не оберешься неприятностей, подумал Джейсон. Надо выпроводить ее отсюда.

— Прости, — сказала она наконец. — Я так долго терпела. — Она снова хихикнула.

— Ничего страшного, — сказал Джейсон. — Как тебя зовут?

— Эмма. — Она встала. — А тебя?

— Джейсон. Послушай, Эмма, ты помнишь, что ночью лежала на улице и чуть не замерзла насмерть?

— Правда? — Она с искренним удивлением уставилась на него.

— Да. Я не мог оставить тебя там… В общем, я притащил тебя сюда.

— Господи! — воскликнула она. Джейсон как будто ждал чего-то другого, а может, этот способ выражения благодарности показался ему несколько странным. Но в ее голосе звучало тепло и удивление. Некоторое время она молчала, обдумывая услышанное.

Вдруг она быстро подошла к дивану и легла.

— Иди сюда, — позвала она Джейсона и похлопала рукой по спинке дивана. — Здесь так тепло и уютно.

Джейсон невольно встал и подошел к дивану.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

— Иди ко мне! — Она смотрела на него с лукавой серьезностью. — Бесплатно, понимаешь? За то, что ты такой добрый.

Джейсон рассердился. Она заметила это и грустно перевела взгляд на одеяло.

— Прости. Я не хотела…

Но Джейсон не смягчился. Она вдруг всхлипнула раз, другой и в конце концов расплакалась по-настоящему, но тихо, почти беззвучно. Джейсон присел на край дивана, он больше не сердился. Намерения у нее были добрые.

— Ну-ну. Перестань, — сказал он ласково. — Ничего страшного. — Девушка никак не могла успокоиться. Джейсон погладил ее по грязной руке.

— Хочешь есть? — спросил он. Она все еще плакала, но глаза уже просветлели. Девушка улыбнулась.

Джейсон встал, надел брюки, рубашку, достал хлеб и джем. Потом приготовил чай. Тем временем девушка оделась — одежда ее уже высохла — и заколола волосы.

Они сели за маленький столик, Джейсон расспрашивал ее о том о сем, как будто она была обычная гостья.

— Сколько тебе лет, Эмма?

— Наверное, шестнадцать.

— Ты даже не знаешь?

— Не-ет… — протянула она. — Я об этом не задумывалась.

— А твоя мать знает?

— Она умерла.

— О…

— Но при жизни она никогда не говорила об этом.

— Мне очень жаль…

— Мама была добрая. На свой лад. Но у нее было столько забот.

— Каких?

— У нее было еще пятеро. Сам понимаешь…

— Много ртов…

— Да. Я была старшая. Так что мне ничего не оставалось, как поскорей начать зарабатывать самой.

— А твой отец?

— Мама говорила, что он играл на скрипке на каком-то пароходе. На очень большом пароходе.

— Он был музыкантом на пароходе?

— Да, который плавал в Америку. Но я не знаю, правда ли это.

— Ясно. — Джейсон налил ей еще чаю.

— Поесть хорошо, — сказала она.

— Ты проголодалась?

Она кивнула.

— Но Бетти говорит, что быть голодной не стыдно. Она всегда так говорит. Бетти — это моя подружка.

— Она права. А ты часто бываешь голодной?

— Ну-у… Случается. Но я не подбираю на улице куски хлеба и капустные листья. Уж лучше поголодать.

Джейсон видел, что ей хочется о чем-то спросить его, но она не решается. Она вдруг стала его стесняться.

— Ты хочешь что-то спросить?

— Да. Ты музыкант? — Она посмотрела на футляр со скрипкой.

— Нет, я студент. То есть был студентом. Еще несколько месяцев назад.

— Студент, — повторила она. Джейсон подумал, что она впервые услышала это слово. — Студент… — еще раз повторила она, словно издалека.

— Да, я должен был стать врачом. Но я и на скрипке играю.

— Ты умеешь играть? — Она тут же вернулась к действительности. — На ней? — Она показала на скрипку. — Вот здорово! Не знаю ничего красивее! Ты слышал когда-нибудь, как играют в пивных и в мюзик-холлах?

— Да.

— Правда, там красиво играют? Я как-то раз была в мюзик-холле. Там один шикарный джентльмен в черном блестящем костюме… в таком фраке… играл «Воздух Лондондерри», он играл один. Так здорово! — На лице Эммы появилось мечтательное выражение, и оно точно осветилось слабым сиянием.

Джейсон вынул скрипку и, не настраивая ее, заиграл «Воздух Лондондерри». Пока он играл, Эмма сидела не шевелясь, с закрытыми глазами. И хотя сначала Джейсон отнесся ко всему этому не слишком серьезно, постепенно он воодушевился. Она была хорошая слушательница. Смычок легко и плавно касался струн. Джейсон видел, как мелодия заполняет Эмму и светится в ней, и ему вдруг стало удивительно легко и радостно. Он доиграл и отложил скрипку.

Долго стояла тишина. Наконец Эмма открыла глаза:

— Я сейчас видела того шикарного скрипача из мюзик-холла.

Джейсон был разочарован. Но она загадочно улыбнулась:

— У него были пышные черные усы и на макушке лысина. Только с боков росли густые темные волосы. — Эмма на мгновение задумалась, потом проговорила: — В его музыке было золото, так потом сказала Бетти. Золото. Понимаешь… — она опустила глаза, — мне нравится думать, что, может быть, это был мой отец. Что он больше не плавает на пароходах. Ведь это возможно! — Она умоляюще посмотрела на Джейсона. — У него был такой толстый нос… — Эмма снова заплакала. — У меня тоже такой нос. — Она всхлипнула.

Джейсон подошел к ней, ему захотелось ее утешить. Он тихонько погладил ее по плечу, по спине. Она сидела сгорбившись, и он через блузку ощущал ее острые позвонки. Постепенно она перестала плакать.

— Поиграй еще немножко.

Но Джейсон знал, что она опять начнет плакать. И с удивлением заметил, что и у него самого начало щипать в носу.

— Нет, — сказал он. — В другой раз. — Он не знал, что еще сказать. Эмма не настаивала.

— А ты мог бы тоже играть на большом пароходе? — помолчав, спросила она. — Как мой отец? Я уверена, что ты играешь гораздо лучше, чем он.

И лучше, чем скрипач в мюзик-холле. — Она счастливо улыбнулась ему. И Джейсон понял, что стал для нее Богом, рыцарем в сверкающих доспехах.

— Я бы не побоялась плыть по морю на пароходе, если бы ты все время играл для меня, — сказала она.

— А ты плавала когда-нибудь по морю? — спросил он.

— Я нет… А вот Бегш один раз была в Брайтоне и видела, как выглядит большой пароход. А ты плавал?

— Нет, — признался Джейсон. — Я тоже не плавал.

— Бетти сказала, что пароход был очень большой. И весь сверкал. Ей было даже немного страшно.

— Чего же?

— Ну, сам понимаешь, море, океан. — Последнее слово она произнесла очень торжественно.