— Ist das Herr Kierkegaard?
Я засмеялась, потому что нельзя было представить никого, менее похожего на Кьеркегора. Пузан услышал мой смех и обернулся.
— Что такое? — спросил он.
Когда же я объяснила, он покраснел от удовольствия. Он просто одержим Кьеркегором, особенно его отношениями с этой Региной. Напротив конторки стояло что-то типа буфета высотой футов пять. В музейной брошюре Пузан вычитал, что его сделали по специальному заказу Кьеркегора для хранения памятных вещей, связанных с Региной. Кажется, она умоляла его не разрывать помолвку и сказала, что была бы счастлива, если бы он позволил ей провести остаток жизни с ним, даже если бы ей и пришлось жить в маленьком буфете, вот дура.
— Поэтому внутри нет ни одной полки, — объяснил Пузан. — Чтобы она могла в нем поместиться.
Клянусь, когда он зачитывал это место из брошюры, на глаза у него навернулись слезы.
В тот вечер мы поужинали в ресторане отеля: кухня простая, но продукты великолепные, в основном прекрасно приготовленная рыба. Я взяла печеного палтуса. Я тебя утомила? О, отлично, мне просто показалось, что у тебя на секунду закрылись глаза. Ну так вот, на протяжении трапезы я все время пыталась свернуть беседу на «Соседей», а он настойчиво возвращался к Кьеркегору и Регине. Меня уже просто затошнило. И еще мне очень хотелось после ужина посмотреть ночной Копенгаген. Я имею в виду, что у него репутация города без предрассудков, со множеством секс-шопов, видеосалонов, живых секс-шоу и всякого такого. Правда, сама я ничего подобного не заметила, но думала, что где-то же это должно быть. Я хотела разведать кое-что и для себя, для своего проекта «Уэстэндеры». Но на мои намеки на сей счет Пузан отреагировал как-то очень вяло, можно было подумать, что он не хочет меня понимать. Я решила, что он, наверно, рассчитывает на секс-шоу с нашим участием, но нет. Около десяти пятнадцати он зевнул и сказал, что день был долгий и, вероятно, пора закругляться. Я прямо обалдела… и, должна признаться, была немного задета. То есть он мне не очень-то нравился, но я ожидала, что он проявит свою симпатию ко мне как-то более ощутимо. Я не могла поверить, что он притащил меня в Копенгаген только для того, чтобы разговаривать о Кьеркегоре.
На следующее утро — это было воскресенье — Пузан настоял, чтобы мы пошли в церковь, так поступил бы Кьеркегор. Видимо, он отличался религиозностью, но она принимала какую-то причудливую эксцентричную форму. Поэтому мы отправились на невероятно мрачную лютеранскую службу, целиком на датском разумеется, и она нагнала на меня такую тоску, какой не бывало даже во время службы в нашей школе, хоть в это почти невозможно поверить. А после обеда мы пошли на могилу Кьеркегора. Он похоронен на кладбище милях в двух от центра города. Между прочим, по-датски его фамилия означает «церковный двор», так что мы, как заметил Пузан, навещали Кьеркегора на kierkegaard, что было почти единственной шуткой за день. Место оказалось довольно приятным — клумбы, аллеи, обсаженные деревьями. Как сказано в путеводителе, в хорошую погоду жители Копенгагена приходят сюда как в парк, устраивают пикники и тому подобное, но в день нашего визита шел дождь. Могилу мы отыскали с трудом, а когда все же нашли, то она, как и комната в музее, тоже вызвала некоторое разочарование. Это клочок земли, обнесенный чугунной оградой, в центре стоит памятник отцу Кьеркегора, к которому прислонены две каменные плиты с выгравированными на них именами его жены и детей, включая Серена. Это имя Кьеркегора — Сёрен, со смешным перечеркнутым датским «о». Но ты, вероятно, и так это знаешь, да? Извини. Мы несколько минут постояли под дождем в почтительном молчании. Пузан снял шляпу, и дождь стекал по его лысине, по лицу — с носа и подбородка. Зонта у нас не было, и скоро мне стало неуютно, я промокла, но Пузан во что бы то ни стало хотел отыскать еще могилу Регины. Он где-то вычитал, что она похоронена на том же кладбище. У входа был указатель могил, но Пузан не мог вспомнить фамилию Регины в замужестве, и ему пришлось просматривать колонку за колонкой, пока он не наткнулся на Регину Шлегель. «Это она!» — воскликнул он и рванул искать этот участок — 58Д или какой там он был, — но не смог найти. Участки не очень хорошо обозначены, спросить не у кого, потому что было воскресенье и поливал дождь, и мне уже до смерти надоело шлепать по лужам в насквозь промокшей одежде и обуви, вода капала с деревьев и стекала за шиворот, я заявила, что хочу вернуться в отель, и Пузан довольно сердито ответил, мол, хорошо, поезжай, дал денег на такси, и я поехала. Я долго отмокала в горячей ванне и использовала два чистых полотенца и бросила их оба на пол, попросила чай в номер и, выпив крошечную бутылочку бренди из мини-бара, почувствовала, как улучшается настроение. Пузан вернулся часа через два, промокший до нитки. И разочарованный, потому что найти могилу Регины ему не удалось, а вернуться завтра утром и у кого-нибудь спросить времени уже не будет, потому что мы должны успеть на ранний рейс.
Вечер протекал по уже отработанному сценарию: ужин в ресторане отеля, за которым последовало предложение Пузана пораньше лечь спать — в своих номерах. Я просто не верила своим ушам. И начала спрашивать себя, может, со мной что-то не так, может, плохо пахнет изо рта, но я проверила перед сном — запах был приятный и свежий. Тогда я разделась и осмотрела себя в зеркало, но ничего подозрительного тоже не увидела, я даже подумала, что будь я мужчиной, то не смогла бы себя не лапать, понимаешь? Честно говоря, похоть начала меня одолевать из чистой неудовлетворенности, и сна ни в одном глазу, поэтому я решила посмотреть фильм для взрослых по гостиничному видеоканалу. Взяла из мини-бара полбутылки шампанского, уселась в халате перед телевизором и включила его. Ну, моя дорогая, вот это был сюрприз! Не знаю, видела ли ты когда-нибудь подобные фильмы в британской гостинице. Нет? Ты ничего не потеряла, можешь мне поверить. Иногда ради интереса я смотрела их в раммиджском «Пост-Хаусе», когда оставалась в гостинице приглядывать за Марком. Я обязана была убедиться, что маленький Харрингтон не сможет их посмотреть. Администрация гостиницы ставила блокировку на телевизор в его номере, к большому неудовольствию мальчишки. На самом деле в тех фильмах не было ничего такого, чего нет во многих программах сетевого телевидения, даже еще меньше, и единственная разница в том, что так называемые фильмы для взрослых полностью состоят из постельных сцен и выглядят ужасно дешево, актеры играют отвратительно и произносят немыслимо идиотские реплики. Фильмы эти чрезвычайно короткие, а многие сцены грубо обрезаны, потому что ради показа в гостиницах все по-настоящему непристойные эпизоды убирают. Ну, я наделась, вдруг датские окажутся чуток посмелее, но к такому крутому порно я не была готова. Я включила на середине фильма, там в постели кувыркались двое обнаженных мужчин и девушка. У обоих мужчин была совершенно невероятных размеров эрекция, и девушка сосала одного из них с такой жадностью, словно от этого зависела ее жизнь, а второй приходовал ее сзади, ну, ты понимаешь, по-собачьи. Я не могла поверить своим…
Что? Простите, но я не с вами разговариваю. Ничем не могу помочь, если у вас такой необыкновенно хороший слух. Если вы не хотите подслушивать частную беседу других людей, может, наденете наушники и послушаете радио?
Хм! Какая наглость. Нет, конечно, мне очень жаль, что у нее кесарево и все такое прочее, но нельзя же быть такой сварливой. Да я совсем негромко и разговаривала-то, правда? О, ладно, Хэтти, я пододвину стул поближе к твоей кровати и буду шептать тебе на ухо, так лучше? Ну так вот, эти трое в фильме сосали и трахали друг друга как сумасшедшие и минут через десять разразились грандиозным оргазмом… нет, правда, Хэтти, по-настоящему. По крайней мере, мужчины точно, потому что вытащили свои члены, чтобы показать, как сперма заливает все вокруг. А девица натерла ею щеки, словно лосьоном для кожи. Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? Ты немножко побледнела. Время? Сейчас… Боже мой, уже половина четвертого. Я скоро уже пойду, только закончу свой рассказ. Ну вот, фильм продолжался все в том же духе. В следующей сцене две обнаженные девушки, черная и белая, по очереди лизали друг друга, но они были не настоящими лесбиянками, потому что двое мужчин из предыдущей сцены подглядывали за ними в окно, а потом вошли к ним и устроили еще одну оргию. Не побоюсь признаться, что к этому моменту я просто уже текла от возбуждения и вся пылала. Никогда в жизни я не чувствовала такой неудовлетворенности. Я была внесебя. В тот момент я бы трахнулась с любым,а что уж говорить о милом, чистеньком английском сценаристе из соседнего номера, пригласившем меня в Копенгаген, как я думала, именно с этой целью. Его сдерживает только застенчивость, решила я. Надо ему позвонить, сообщить о потрясающем видеоканале, который я обнаружила, и пригласить посмотреть его вместе со мной. Я рассудила так: несколько минут перед экраном, рядом я в халате на голое тело — и всю его застенчивость как рукой снимет. Надо, вероятно, добавить, что к этому времени я прикончила полбутылки шампанского, перевозбудилась и потеряла голову. Он снял трубку далеко не сразу, поэтому я спросила, не разбудила ли его. Он ответил, что нет, он смотрел телевизор и просто сделал потише, прежде чем снять трубку. Но не настолько тихо, чтобы я не смогла расслышать бренчание музыки диско, стоны и вздохи. Диалогов в этих фильмах совсем немного. Работы для редактора, пожалуй, тоже. Хихикнув, я сказала:
