Лаура приготовилась к худшему и вошла в палату. Сгорая от стыда и вне себя от страха, она стукнула в дверь.

— Себастьян...— Свой собственный голос показался ей чужим.

Услышав свое имя, Себастьян пошевелился. С трудом повернув голову, он увидел ее.

— Лаура?

— Д-да, это я.— Когда она подошла ближе, ее охватили прежние чувства. Ей захотелось сесть рядом с ним, обнять его и молить о прощении. Стыд и беспокойство за него вытеснили из ее сердца гаев и обиду. Про себя она молилась, что с ним нет ничего серьезного. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он поправился.

Если бы они еще были близки, она бы взяла его за руку, но сейчас не решилась. Возможно, они теперь даже не друзья.

— Я не ожидал тебя увидеть.— Он снова отвернулся. Очевидно, ему было больно поворачивать голову. Чтобы он мог ее видеть, Лаура обошла кровать и встала с другой стороны.— Если хочешь, можешь сесть,— холодно сказал он и указал на стул.

Лаура онемела от его реакции. Безмолвно повинуясь, она присела на краешек стула. «Лучше бы он накричал на меня, обозвал меня как-нибудь». Ей было легче вынести гневные упреки, чем эту ледяную вежливость.

— Я не был готов к твоему визиту,— произнес он. Холодные голубые глаза остановились на ее лице. Он разглядывал ее так, словно она была подопытным кроликом.

— К-как ты себя чувствуешь? В газете написано, что твое состояние удовлетворительно. У тебя что-нибудь болит?

— Я выживу.— Его голос был по-прежнему холоден и безучастен. Он парализовал ее. Она не могла произнести ни слова. Лауре казалось, что в ее сердце воткнули нож и повернули его. После неловкой паузы она пожала плечами.

Она не могла заставить себя посмотреть ему в глаза и уставилась на свои руки.

— Я не знала, Себастьян,— начала она.— Я думала, что ты просто забыл обо мне или, еще хуже, нарочно бросил меня там... Особенно после того, как я позвонила на твой аэродром, и мне сказали, что ты благополучно приземлился там в тот день, когда я ждала тебя в Пак Норе.

Она торопливо продолжала:

— Твой служащий сказал мне, что ты приземлился, а не разбился, но, по-моему, он знал всего несколько английских слов. Я знаю, что не должна была так поспешно делать выводы. Надо было сначала убедиться... Мне надо было разрешить тебе все объяснить. Прости меня.— К ее огорчению, Себастьян еще больше посуровел. Он ответил ей все так же отчужденно.— Лаура, не надо извиняться. Мне это ни к чему. Что сделано, то сделано. Полагаю, у тебя были основания так обо мне подумать.

Лаура снова опустила глаза. Она чувствовала, что он ненавидит ее, и не могла винить его за это, но ее сердце разрывалось от боли. Она знала, что на его месте вела бы себя точно так же.

— Прости меня,— прошептала она.

— Я уже сказал, что не жду от тебя извинений! — Снова этот тон — жестокий, нетерпеливый, с гневными нотками. Слезы подступили к ее глазам, и она опять стала пристально разглядывать свои пальцы, нервно теребившие подол платья.

— Я знаю, что не ждешь,— прошептала она.— Но мне кажется, я должна извиниться. Прошу тебя, прости меня.— Как мучительно было находиться так близко от него! Она умирала от желания увидеть его улыбку. Ее тело жаждало его прикосновения. Ее сердце молило о пощаде. Но их разделяла непробиваемая стена холодной ярости и недоверия. Он видел перед собой злую истеричку, которая могла заклеймить человека, даже не выслушав его. Она же еще недавно была уверена, что он равнодушно, безответственно и даже намеренно оставил ее в маленьком селении Яо на произвол судьбы.

В больничной палате наступала напряженная тишина. Неужели они никогда не помирятся? Себастьян отказывался принять ее робкие извинения и оставался холодным и отчужденным.

— У нас было деловое соглашение,— раздельно произнес он.— И в этом отношении я не оправдал ожиданий моего клиента. Ты имела полное право почувствовать себя оскорбленной, поэтому до твоего отъезда из Таиланда тебе будет возмещена полная стоимость полета. Это будет справедливо. Я всегда старался удовлетворить своих клиентов, а с тобой это не получилось.

Лаура вспыхнула. Его слова были унизительны для нее. Слезы гнева и разочарования обожгли ей глаза. Неужели она была для него только клиенткой? Неужели он забыл, как они когда-то любили друг друга? Или, может быть, любила только одна она? Понимал ли он, как обидел ее? Почему он не мог заглянуть в ее сердце и увидеть, как тяжело она переживает их разрыв? Как он посмел вернуться в ее жизнь как ни в чем не бывало, обращаясь с ней, как с обычной клиенткой?

Лаура уже не пыталась скрыть свои слезы и свою боль.

— Можешь подавиться своими деньгами, Себастьян! — крикнула она и вскочила.— Мне все равно, вернут мне их или нет! И я очень рада, что ты стараешься удовлетворить своих... своих клиентов. Ничего не замечая вокруг себя, Лаура неуверенно пошла в ту сторону, где должна была находиться дверь. Но когда она взялась за ручку двери, он ее окликнул. Что-то в его голосе остановило ее.

— Лаура.— Он позвал ее очень тихо, но она услышала. Ее сердце замерло. Секунду она стояла, боясь шевельнуться, потом медленно повернулась.

— Что? — резко сказала она. Не станет она больше скрывать свою обиду.

— Чего еще ты хочешь от меня, Себастьян? Господи, что тебе надо?

— Лаура, вернись, прошу тебя.— Его слабый, но умоляющий голос загипнотизировал ее. Она могла только повиноваться. Она сделала шаг, потом другой, болезненно чувствуя каждое свое движение, каждый скрип своих туфель на гладком линолеуме. Она встала у его кровати с единственной мыслью — бежать из этой комнаты.

— Лаура, сядь... пожалуйста.— Она послушалась, медленно и неуверенно присев на стул.

Его глаза неотрывно следили за ней.

— Иногда я веду себя довольно бестактно, — начал он. — Я не всегда говорю, что думаю. — Он вздохнул. У Лауры сжалось сердце. В эту минуту он был похож на грустного мальчика.— Не уходи от меня с обидой, Лаура, — сказал он.— Не надо. Я не этого хотел.

— А ч-чего ты хотел? — сказала она почти шепотом, чтобы скрыть дрожь в голосе.

— Я хочу еще раз слетать с тобой куда захочешь — бесплатно. Из-за определенных обстоятельств я бросил тебя на произвол судьбы. Я знаю, что в лучшем случае ты пережила неприятные, тревожные минуты и часы. Прости меня за это, Лаура, правда прости. Я не бросал слов на ветер, когда сказал, что сделаю для тебя все возможное, и не только потому, что ты моя клиентка.

Лаура потупилась.

— Ох, Себастьян,— прошептала она. Ей стало стыдно, что она вела себя так по-детски. Ей очень понравилось его новое предложение. Какой-то бес внутри нее снова напомнил ей, что она еще любит его. Именно это и заставило ее согласиться — не из деловых соображений, а для того, чтобы быть рядом с ним.

Радость на секунду затмила болезненные воспоминания о том дне, когда он покинул ее. Ее сердце заставило ее забыть об ущемленном самолюбии. В нем снова шевельнулась нежность.

Она была на седьмом небе от счастья от неожиданной мягкости Себастьяна. Ее душа пела от того, что он смиренно уговорил ее остаться и попросил дать ему возможность еще раз полететь с ней на самолете. Но она попыталась ответить ему как можно сдержанней.

— Да, Себастьян, сказала она.— Мне нравится эта идея. Очень нравиться. Но когда ты снова сможешь летать? — Она с сомнением посмотрела на него, казалось, прикованного к кровати. Она не имела ни малейшего представления о том, насколько серьезны были его раны, поскольку он не дал ей возможности расспросить его об этом. Кто знает, может быть, ему придется провести в постели много месяцев!

Угадав ее мысли, Себастьян хитро улыбнулся.

— Меня просто так не возьмешь, милая,— небрежно сказал он.— Они опасались, что у меня сотрясение мозга или внутреннее кровотечение, но выяснилось, что всего-навсего сломано несколько ребер. Через несколько дней я сбегу отсюда, а пока мне полагается лежать смирно и позволять симпатичным сестричкам делать со мной, что им взбредет в голову.