Мадонна с юных лет любила доказывать, что невозможное возможно. С помощью регулярных и впечатляющих физических нагрузок она превратилась из маленькой девчушки с большими сиськами в маленькую девчушку с большими сиськами и огромными бицепсами. Сегодня о ее мускулатуре слагают анекдоты и легенды. Ее бедра выглядят устрашающе. Смотришь на них и думаешь: вот как сомкнет их вокруг вражьей шеи, слегка сдвинет, и все – хрясть, хрясть, и прощайте, сэр Элтон. А нечего было публично ворчать о вреде фонограмм. А ее руки, а пресс! А разум! Накачав все, что только можно было накачать, она переключилась на йогу, в духовном отношении – на каббалу (спасибо, не на сайентологию!), в профессиональном – на диско, хип-хоп и Джастина Тимберлейка. Мадонна была брюнеткой, блондинкой, рыжей, кучерявой, коротко стриженной. Она меняла стили и манеры как перчатки. Заставила работать на себя все самые лучшие силы шоу-бизнеса, и не только его одного. Она была женой, любовницей, лесбиянкой, разведенкой. Выходила на сцену в лифчиках, которые теперь лежат в музеях, написала детские книжки, так и не смогла побороть мировой кинематограф, продала миллионы дисков по всему миру, заработала огромную кучу денег и на собственном примере показала, что пятьдесят – это всего лишь цифра.

А почему? Может, потому что с детства была недовольна своим телом, потому что ее мама рано умерла, потому что желание завоевать любовь всего мира стало не девичьей абстракцией, а конкретной, масляной краской на заборе намалеванной целью…

Повторяю, я никогда не была и уже вряд ли стану ее большой поклонницей. У меня нет и сотой доли ее талантов и амбиций, у меня нет такого бюста и даже такого, как у нее, голоса, но, возможно, мне всего этого и не надо. И возвеличивать ее особенно не стоит – все-таки не Марина Цветаева и не Мария Каллас.

Просто я понимаю, что когда Мадонна остановится, что-то остановится и в мире. Но пока этого не произошло, я так или иначе наблюдаю за ней и верю, что можно крутить жизнь. Свою и, наверное, чужие. Не спиться, не помереть от СПИДа или наркотиков, не поддаться искушению славой и огромными деньгами и работать, работать, работать, как атомная электростанция. Работать на себя, на мечту, семью, идею…

Да, возможно, она в чем-то извращенка, возможно, все-таки жадна или тщеславна, наверняка обладает кучей грешков и страстишек, но я ничего не могу поделать – для меня она пример крашеной дамочки, утершей сопли не только нескольким поколениям самодовольных мужиков, но даже неотвратимо текущему времени показавшей выразительную фигу. И пусть большой вопрос, женщина ли она и человек ли вообще, по большому счету, это не так важно. Ролевая модель может быть какой угодно. Главное, чтобы она была! И тогда мы сами возьмем от нее все, что нам будет нужно.

Когда я смотрела по телевизору на дефилирующих по ковровым покрытиям кинофестивалей, презентаций, премьер и прочих тусовок актрис, актеров, продюсеров, режиссеров, певцов, моделей, известных личностей и состоятельных бездельников, я думала: «Нет, ну надо же, какие все-таки странные люди!» И правда, выступая в толпе под вспышками фотокамер, многие выглядят не совсем нормально. То наряд в четыре нитки и три петли, то волосы цвета радужной форели, то взгляд дикий, то шаг нетвердый, то кринолин на собачьем шоу, то спортивный костюм в опере. Популярны приторные улыбочки в стиле «мне 150, я съела все живое вокруг, но посмотрите, какая я лапочка!» или взгляд, полный соблазна и секса, от которого, по всем расчетам, объективы теле– и фотокамер должны плавиться и взрываться. Если естественность – то хорошо (или плохо) отрепетированная, если эпатаж – то доведенный до абсурда.

Прошло время, и, волею судьбы, в один прекрасный вечер вместо того, чтобы сопеть в тапочках от превосходства и зависти перед экраном, мне самой пришлось подбирать наряд, прихорашиваться, принимать коньяк и выдвигаться на красный коврик. И, скажу я вам, одно дело – наблюдать за аквалангистами и дайверами в телевизоре, другое – самой лезть в гидрокостюм, закусывать загубник и бросаться под воду в неестественную для человека среду.

А среда действительно неестественная и искусственная. Настолько, что даже некоторые профессиональные актеры, поднаторевшие во взаимоотношениях с условностями, чувствуют себя не в своей тарелке. Глотают стимуляторы, чтобы успокоиться или, наоборот, возбудиться, и отправляются изображать неземную радость и веселье перед толпой незнакомых людей. Нет, наверника некоторые из них и правда являются пламенными поклонниками собравшихся знаменитостей. Они неистово визжат и бросаются на ограждения, норовят получить от звезды подпись-закорючку, улыбку, доброе слово в свой адрес, пуговицу или часть ляжки. Однако их энтузиазм наводит на размышления. Так и кажется, что за спинами ликующей толпы бродит человек с гарпуном и тычет веселящихся в филейные части, принуждая веселиться еще активней и приветствовать любимых звезд еще восторженней.

Но ладно публика. В конце концов, чего чернить народ. Я бы тоже была бы до визгу счастлива своими глазами увидеть Смоктуновского. Поползла бы я через кордоны, чтобы взять у него автограф? Нет. Но что на меня равняться, может, я больная на всю голову?

Кроме несказанно счастливой и перевозбужденной публики, на премьерах и всевозможных тусовках есть еще одно необходимое зло – фотографы. С виду – обычные люди, в душе – стервятники. Знающие люди по пальцам могут пересчитать профессионалов, в силу объективных причин и боженькиной воли не превратившихся в паленых циников, озабоченных только одним – приволочь с мероприятия кадр погорячее. Хотя их сложно винить. Система не распадается на отдельные винтики. Не всем журналам нужны шеренги парадно скалящихся в камеру звезд. Вот грохнулась звезда с лестницы – это хорошо. Пришла пьяная в сосиску, застряла между колоннами и оторвала подол сопернице – прекрасно. Выронила грудь из декольте и потеряла полпрически – восхитительно.

Поэтому звезды часто и ходят в публичных местах как заколдованные. Строго смотрят прямо перед собой и все время проверяют, не спрятался ли фоторепортер в салате. Некоторые стараются вообще не есть в общественных местах и на фуршетах. И то верно – набьешь рот клубникой, а потом любуйся своей перекошенной физиономией в журнале.

Женщины – не самые добрые существа на планете, но иногда даже мы с подружками в ошеломлении застываем над изображениями писаных красавиц, которых роковая сила момента превращает в раздавленных летучих мышей или ухохатывающихся шарпеев. «Даже Анжелину Джоли можно ловким кадром превратить в хищного грифа, пикирующего на падаль. И из Бреда Питта не проблема сделать ту самую падаль, над которой этот гриф пикирует», – утешала я саму себя, разглядывая после одной премьеры свое фото в журнале. До этого я думала, что я миловидная женщина, оказалось – просто ржущий башмак. На следующем мероприятии я ходила, строго глядя прямо перед собой, и все время на всякий случай делала умное лицо. Результат – еще один ржущий башмак! Единственный фотограф единственный раз «щелкнул» меня аккурат в тот момент, когда мы с любимым обрадовались встрече со старым знакомым…

Короче говоря, любое мероприятие – не повод и не место вести себя естественно и непринужденно. Но некоторые очень стараются. Вот мне всегда было интересно, когда Том Круз показывает в толпу пальцем и затем в нечеловеческой радости скалит в улыбке свои отборные зубы, кому он дарит все это неучтенное тепло? Там что, мама его спряталась или лучший друг детства? Иногда неискушенные простаки даже оглядываются, надеясь рассмотреть, кому это так радуется знаменитость. Тщетно… Нет, в толпе, конечно, и затесался гример или водонос, с которым звезда работала в прошлом веке, но даже в таком случае подобное ликование необъяснимо. А с другой стороны, в эти моменты Том Круз выглядит нормальным человеком, а фотобанк получает прекрасные фотографии.

Нет, конечно, везде, даже в толкучке на ярмарке тщеславия, встречаются смелые ребята и веселые девчонки, которым все по фигу. Это женщины с юмором и мужчины с огоньком. Они сами снимают перед камерами штаны и показывают гланды фотографам. Но, во-первых, таких мало, а во-вторых, все знают, чего от них ждать. Какая радость снять очередной паралич на физиономии Джима Кэрри или съехавшиеся к носу глаза Сандры Баллок? Нет, смешно, конечно, но когда глаза съезжаются у известной балерины, радуется полстраны!