– Теперь куда едем, сэр?
– Довезите меня до дому.
Проезжая мимо антикварного магазинчика на Бир-стрит, Керси снизил скорость. Фасад здания тут в последний раз подновляли явно еще до Первой мировой. Табличка на одной из витрин гласила:
«Мы покупаем и продаем любой антиквариат и специализируемся в ИСКУССТВЕ ВОСТОКА. Покупаем коллекции. Квалифицированная оценка древностей».
– Пришел наконец? – проронила Хелен.
– Извини, что не перезвонил тебе. Не получилось. Хелен готовила соус из белого вина. В комнате работал магнитофон – лилась негромкая мелодия.
– Узнаешь, что это? – спросила Хелен.
Уайклифф с раздражением вслушался. Его бесило, что жена проверяет его музыкальную эрудицию.
– Ну, это какая-то симфония Малера…
– Верно! Какая именно?
– Ну, у нас есть четыре из них. и в этой нет солиста на флейте-сопрано… Наверно, шестая.
– А вот и нет! Это как раз та, с флейтой-сопрано, номер четыре!
– Ладно, все-таки я узнал Малера… А как насчет ужина?
– Рагу из курицы. А что там с этим револьвером?
– Я нашел его на пляже у набережной Он заряжен, и недавно из него стреляли. Я выяснил что свое время он принадлежал генерал-лейтенанту сэру Ллойду Паркину. Если все это, конечно, что-то для тебя значит.
– Ну да, это же отец Гетти. Уайклифф удивился:
– Постой, а ты их знаешь?
Хелен была не совсем обычная женщина: она не изводила себя и домочадцев домашними хлопотами не баловалась светскими приемами, но зато ее невероятно разветвленные знакомства снабжали ее сведениями о жизни в самых различных кругах местного общества.
– Нет, я с ними не знакома, но Джоан Лэнгфорд которая ходит на художественные курсы, живет рядом с ними на Гаррисон-Драйв. По ее словам выходит, что эта Гетти – какая-то жуткая фря. Она почему-то невзлюбила Джоан и часто вываливает ей на участок всякий мусор. А потом отнекивается и говорит, что это чайки нанесли. С ума сойти, правда?
– А что ее братец? Что Джоан о нем говорит?
– Почти ничего. Разве что ему, бедняге, со многим приходится в жизни мириться… Тебе еще нужно будет выезжать из дому? Или выпьешь виски?
– Нет, боюсь, что придется выехать…
После обеда он поехал в штаб-квартиру уже на своей машине – «ровере», который он выбрал не потому, что знал сравнительные характеристики различных марок автомобилей, а просто потому, что «ровер» – английская машина, а Уайклифф не очень любил все иностранное. Пусть даже свое, отечественное, ломается по два раза в месяц. Но «ровер», вообще-то, и не ломался особенно часто.
Диксон, один из тех двух молодых парней, которых Уайклифф оставил у Сент-Джуллиота, уже сидел на рабочем месте и печатал свой отчет.
– Нам ничего не удалось раскопать, сэр. В двух соседних домах полагают, что посреди ночи на набережную выезжал автомобиль. И миссис Клара Бэртон…
– Это из крайнего коттеджа?
– Именно. Так вот, она говорит, что проснулась от звука работающего мотора. Потом стало снова тихо, а через некоторое время опять послышалось гудение, и машина спокойно поехала прочь.
– Наверно, она слышала, как машина разворачивается на пирсе.
– Так я и подумал, и она тоже. Она говорит, парочки иногда проводят по полночи на пирсе в машине, но только они потом не выруливают на набережную… – Диксон помолчал. – Я опросил и ее мужа, но он ничего не слышал. Проспал, судя по его похмельному виду.
– Наверное…
– А некая миссис Паскоу из третьего коттеджа, кроме всего этого, слышала еще и крик, вроде бы исходящий откуда-то с пляжа. Но она не придала этому значения, потому что местные парни, говорит она, частенько удят рыбу в ночь на воскресенье, ну и выпивают как следует.
– Кто-нибудь из местных жителей отсутствовал этой ночью?
– Да, сэр, Ник и Чарли Бэрды. Но они вроде как уехали в город и еще не возвращались. Их и не ждут раньше того времени, когда в городе закрываются бары…
Диксон глянул на часы и добавил:
– Мы зафиксировали там следы от шин и сделали фотографии. Я послал материалы в дорожную полицию, пусть они сделают экспертизу.
Уайклифф сел за свой рабочий стол. Ну что ж, для начала все сработано неплохо. Судя по всему, ничего не упущено.
А в середине ночи, когда Уайклифф ворочался без сна в кровати, ему вдруг с отчетливым цинизмом подумалось, что напрасно он раздувает эту историю с револьвером. Скорее всего, это простое злоупотребление оружием, приобретенным нелегальным путем. Кто-то мог побаловаться, пальнув в воздух. Вот так-то, и все дела.
Глава 2
Вот и понедельник. Еще один хороший, ясный денек. Солнышко снова заглянуло в окно кабинета Уайклиффа, высветив жирные пятна на поверхности стола и слой пыли на книжном шкафу… Хотелось думать об отпуске – а вовсе не о работе, которая была впереди.
Личная секретарша Уайклиффа, Диана, вошла в кабинет, благоухая туалетной водой и светясь деловитостью. Ее младшие коллеги, снедаемые тщетными соблазнами, звали ее за глаза Снежной Королевой. Или Снежной Девой. В общем-то, девой она была, вероятно, и в буквальном смысле. Диана внесла ворох разноцветных записок – каждый цвет означал некий отдел или учреждение. – Уайклифф вдруг остро затосковал по тем старым временам, когда он шел к кому-нибудь, открывал ногой дверь и говорил, о чем хотел. Сейчас такое общение сменилось вот этими разноцветными клочками бумаги, а скоро, судя по всему, народ полностью перейдет на компьютерные послания. И хотя люди стали болтать больше, их слова значат все меньше. Вот такой вот парадокс.
– Положи это все сюда, Диана.
Диана разложила бумаги в аккуратные стопки. Розовая бумага из дорожной инспекции была озаглавлена: «Отчет о следах протекторов на набережной Сент-Джуллиот». Там содержалось мнение эксперта, что следы от шин оставлены автомобилем «БЛ-макси», но не наверняка…
Позвонил Керси и сообщил, что Диксон побеседовал с братьями Бэрд насчет их рыболовной поездки:
– Они вернулись домой около половины третьего ночью на воскресенье и видели автомобиль, который разворачивался на пирсе у Сент-Джуллиот. Они не обратили на машину особого внимания, и мне кажется, что они уже здорово набрались к тому моменту. Сами понимаете, эта рыбалка – больше пьянка, чем ловля рыбы… – Керси помолчал и спросил: – А вы ничего не надумали насчет братьев Клемент, сэр?
Керси попал в точку. Уайклифф поразмышлял о братьях-антикварах и пришел к выводу, что возможная связь между ними и ограблением, и в особенности с пропавшим револьвером, слишком сомнительна. Маловероятно, чтобы уважаемый торговец, известный всем в округе, вдруг вошел в преступный сговор и участвовал в инсценировке ограбления. Во всяком случае, Уайклифф и майора не мог всерьез подозревать. Но тем не менее, когда Диана закончила с бумагами на его столе, он встал со словами:
– Я поехал на Бир-стрит. Если я кому-нибудь понадоблюсь, пусть звонят мне на мобильный…
Он выехал со стоянки и втиснулся в утреннюю уличную пробку. Уайклифф не очень хорошо водил машину и не находил полного согласия с двигателем внутреннего сгорания, а также не понимал современного преклонения перед автомобилем. Он часто думал, что родился не вовремя, а ему надо было бы прожить жизнь лет на сто раньше, сохраняя сладостные иллюзии насчет социальной справедливости и совершенства человеческой природы…
Он вышел из машины в конце Бир-стрит и пошел дальше пешком. В утреннем жемчужном свете улица выглядела, словно на картине Писарро: воздух, казалось, легонько вибрировал, смягчая контуры предметов, покрывая глаза легкой пеленой… Эта улица была известна своими специализированными магазинчиками – прекрасный гастроном, лавка деликатесов, пекарня, винный и мясной магазины… Молодые или бальзаковского возраста женщины, элегантно одетые жены зажиточных игроков в гольф, подписчицы на журналы типа «Дом и сад», ставили здесь свои «фиаты», «мини» и «фиесты» и методично обходили все здешние торговые точки, сверяясь с экзотическими списками запланированных покупок. И в соседстве с этой яркой торгующей толпой, с броскими вывесками обветшалый фасад с мрачноватой витриной антикварной лавки казался бедным Родственником на богатой свадьбе.
