– Вы совершенно уверены в том, что говорите?

– Ну да, еще бы! Я просто позабыла об этом. Вы же знаете, как это бывает: бац! – и вспомнишь все как было».

– Вы, я думаю, знакомы с братьями Клемент?

– Ну, в лицо знаю.

– Дверь в лавку открыл один из них?

– Нет. Точно нет. Я плохо разглядела того человека, что приходил в лавку, но это не был кто-то из братьев. Такой невысокий, но толстый, и на голове такая матерчатая шапочка… Сейчас их редко носят, вот я и заметила…

Теперь когда глаза Уайклиффа привыкли к полутьме, он разглядел, что кровать Мерилин застелена розовым шелком… М-да, девушка принимает богатых клиентов – всякая шелупонь сюда явно не захаживает, чтобы перекантоваться ночку.

– А вы знаете человека по прозвищу Зайчик – Зайчик Лэйн? У него заячья губа.

Она покачала головой:

– Нет, пожалуй, не знаю. А он где-то здесь поблизости живет?

Теперь она начала проявлять признаки беспокойства время от времени посматривая на часы. Видимо, девушка ожидала визита клиента и хотела, чтобы Уайклифф поскорее ушел. Наконец она набралась духа и пробормотала:

– Послушайте, мне очень неловко, но… Я жду друга и…

Когда Уайклифф спустился вниз, то услышал шаги в заднем коридорчике. В полутьме возникла фигура мужчины – он встал как вкопанный, увидев Уайклиффа. Кое-кто из постоянных клиентов Мерилин предпочитал проходить к ней незаметно, через черный вход…

Описание человека, которое сделала девушка, подходило к Зайчику, и вполне вероятно, что на нем могла быть такая матерчатая шапочка. Зайчик сам сказал, что подходил к дверям лавки с книгой Для Джозефа, но утверждал, что в дом он не входил.

Уайклифф поехал домой. Хелен услышала звук приближающегося автомобиля, вышла на крыльцо и встала в освещенном проеме двери. Все еще шел сильный Дождь.

– Ну, теперь ты убедился, что надо было взять с собой теплый макинтош?!

Посреди ночи сработала сигнализация в машине, и Уайклиффу пришлось выйти во двор, чтобы отключить ее. Он терпеть не мог всяческих тревожных звуков – будильников, сирен, сигнализаций… Любой звонок выводил его из равновесия.

– Это что, сирена сработала? – спросила сонная Хелен.

– Ага.

– А я уж думала, мне приснилось… – вздохнула она, переворачиваясь на спину и с наслаждением потягиваясь всем телом. – Надеюсь, ты не забыл, что завтра приезжает Рут?

Конечно, он забыл, но не собирался в этом признаваться. Их дочь Рут, двадцати трех лет от роду, была жутко самостоятельная.

– Она приедет примерно в середине дня. Я, конечно, понимаю, что ты не сможешь отпроситься с работы с полдня?

– Боюсь, что нет.

– Но тогда уж вернись домой к ужину, не позже, ладно?

– Постараюсь.

– Если ты не приедешь, я подам на развод, честное слово. Ты помнишь, сколько времени ее не было в Англии? Полгода!

– Но ей же нравится ее работа.

– Это так, но тут есть еще кое-что…

– Что именно?

– Ей больше нравится ее начальник, чем сама работа…

– И что же тут плохого? Он ведь небось обеспеченный человек?

– Чарльз! Когда ты так говоришь, ты просто выводишь меня из себя! Я даже не уверена, что ты шутишь!

– А я и не шучу. Ты ведь не хочешь, чтобы она вступала в семейную жизнь, каждый месяц еле-еле дотягивая до зарплаты, как это было у нас.

– Не знаю – Разве я когда-нибудь жаловалась?

– Нет, но ведь у тебя же был я, а не какой-то там…

И снова поутру дождь. Белые барашки, бегущие по волнам, ясно указывали на сильный ветер с юго-запада.

Уайклифф прибыл в свой офис к половине девятого и нашел на своем столе два рапорта. Один из них представлял собой отчет экспертизы об осмотре машины Дэвида Клемента – тут не было ничего нового, кроме того, что на коврике под сиденьем водителя обнаружены мельчайшие опилки древесины дуба. Это заставляло думать, что опилки из мастерской Зайчика Лэйна, но такое решение казалось слишком простым.

Не было никаких известий о яхте «Манна», что день ото дня казалось все тревожнее. Тридцатифутовая яхта с большой каютой не может исчезнуть просто так в оживленном Ла-Манше, где все время проходят другие суда. А если яхта пристала к берегу, то необходима пристань, ведь яхту невозможно вытащить волоком на прибрежную гальку, как лодочку… Кроме того, необходимо топливо, нужна вода…

Уайклифф поднял трубку и попросил соединить его с начальником пристани.

– Мистер Фостер? Это Уайклифф… Вы будете у себя в конторе в течение часа? Ничего, если я приеду к вам поговорить? Спасибо, минут через двадцать«. Это было слишком оптимистическое заявление: движение в центре города на мокром асфальте словно застопорилось навсегда. Уайклифф, подобно прочим водителям, страшно чертыхался и думал: неужели у нас нет дорожной полиции? Куда она девается в самый ответственный момент?

Здание, где располагалась контора Фостера, стояло рядом со старым зданием, построенным еще в 1875 году. Уайклифф приехал на пятнадцать минут позже обещанного, но Фостер, как всякий моряк, вел себя небрежно и снисходительна Это был человечек небольшого роста с красным лицом, таким глянцевым, словно его специально полировали.

– Думаю, у вас есть лоция ближайших вод?

– Ну да, устье реки и окрестности у меня имеются…

– А залив Портеллина?

Вместо ответа Фостер выдвинул ящик стола и вытащил адмиралтейскую карту, которую расстелил на столе. Уайклифф ткнул пальцем:

– Это Хакетс-Кав?

Фостер кивнул:

– Ну да, примерно там была найдена лодочка с «Манны».

– Ага. А теперь я попрошу вас считать мой вопрос сугубо конфиденциальным, то есть секретным.

– Я не слишком-то болтлив, мистер Уайклифф, если вы на это намекаете.

– Отлично! Тогда я спрошу вот что: представьте себе, что я бывалый яхтсмен и оказался в бухте Портеллина ночью с субботы на воскресенье на моторной яхте и захотел спрятать ее, а потом решил высадиться на берег в лодочке, как бы я поступил, что скажете?

На лице Фостера застыло удивление:

– Господи Боже! Но… Ладно, не стану задавать вопросов, лучше отвечу на ваш вопрос… – Он стащил с головы форменную кепочку, обнажив лысину, которая засияла тем же цветом, что и его лицо, и принялся изучать карту.

Через целых десять минут лихорадочных поисков он снова повернулся к Уайклиффу:

– Интересное дело. Сперва я подумал было, что не смогу дать вам внятного ответа. А теперь я уже так не думаю. Я понимаю так, что вы хотите спрятать яхту ценой в несколько тысяч фунтов, чтобы ее было непросто найти, но прячете ее поспешно, а потом добираетесь до берега на лодочке. Так?

– Примерно, – кивнул Уайклифф.

– Допустим, что есть несколько вещей, которые ограничивают ваш выбор – во-первых, это ночной ветер, он дул с юго-востока, баллов пять-шесть по шкале Бофорта, он поднял уровень воды, конечно»… – Моряк мягким карандашом осторожно провел бледную линию по карте. – Если бы я хотел высадиться на берег на лодочке на этой точке отлива, я пошел бы m этому маршруту…

Уайклифф глянул в карту:

– Но ведь здесь придется проплыть довольно далеко…

– Верно, но можно поступить и хитрее. Если вам не хочется, чтобы ваша яхта болталась на виду, как дерьмо, то заведите ее в бухту и поставьте на рейд примерно на этой отметке… – Фостер прочертил еще одну линию на карте. – Но тут есть тонкости. Дело в том, что в середине подводные скалы, за милую душу пропарывающие днище всякому судну, понимаете? – Карандаш прочертил овал посредине залива.

Фостер помолчал, набираясь важности.

– Значит, выходит так… – Он очертил еще один овал, на сей раз вне бухты. – Если вы были бы на самом деле хорошим моряком, то поступили бы именно так. Вот здесь яхту можно было бы оставить и попереться на лодочке к берегу.

– Скажите, как велика акватория, которую вы сейчас обвели на карте?

Фостер приложил к карте свою линейку.

– Ну, скажем, полкилометра в длину и половина этого в ширину…