Пауэрскорт выразил свою благодарность.

— Положение очень сложное, комиссар, — сказал он. — Для начала нам надо разыскать ее. Но похитители не должны догадаться, что мы их выследили. Вы же читали, что они написали в записке.

Даже комиссар содрогнулся при этом воспоминании.

— А если мы найдем их, — продолжал Пауэрскорт, расхаживая по комнате, словно один из капитанов Нельсона по палубе корабля, — нам надо будет придумать, как вырвать леди Люси из их когтей. Поверьте мне, я сейчас не имею ни малейшего представления, как это сделать.

На площади перед домом невзрачно одетый господин беседовал с двумя полицейскими. К дому с красной дверью на противоположной стороне улицы подъехал фургон, из которого стали выгружать ящики с вином. Жизнь на Маркем-сквер продолжалась, и ее обитатели не подозревали о том, что в доме номер 25 премьер-министр Великобритании ведет переговоры о спасении лондонского Сити, а лорд Фрэнсис Пауэрскорт пребывает на грани отчаянья.

Снова послышался шум шагов на лестнице. Дальним уголком сознания Пауэрскорт отметил, что подъем по лестнице не вызвал у Шомберга Макдоннела никакой одышки. Видимо, служба у премьер-министра заставляет держаться в форме.

— Четыре с половиной процента, — объявил он, — на пятнадцать лет.

— Господи, да так он из нас еще больше денег вытрясет! — возмутился премьер-министр, открыв глаза.

— Пост в Королевской комиссии, премьер-министр? — спросил Макдоннел.

— Не так скоро, черт побери! Попробуйте соблазнить его всякими модными предложениями. Ну, вы понимаете, что я имею в виду.

— Уик-энд в Сандринхеме с принцем и принцессой Уэльскими? Или ужин в их лондонской резиденции в Мальборо-Хаус?

— Не один уик-энд, Макдоннел, а несколько.

— Господи, помоги! — пробормотал личный секретарь и помчался вниз по лестнице. Они услышали, как с тихим щелчком захлопнулась дверь внизу.

— На этих условиях ежегодные проценты составят двести двадцать пять тысяч фунтов стерлингов в год, — подсчитал Уильям Берк. — Это помимо возвращения основного займа.

Премьер-министр снова вернулся на диван. Берк разлиновал еще несколько страниц своей тетради, написав в начале каждого раздела «пять миллионов фунтов стерлингов». Пауэрскорт заметил, что в тетради теперь появились вспомогательные столбцы, помеченные: один процент, полпроцента, четверть процента. Берк готовился к любым вариантам. Управляющий Английским банком всем сердцем мечтал оказаться где-нибудь подальше от места переговоров.

Об этом же мечтал и Пауэрскорт. Внезапно в его мозгу эхом отозвался голос леди Люси. Она читала Томасу сказку на ночь, голос ее был тихим и ласковым — убаюкивающим. Это была сказка о принцессе, плененной в башне. Лишь прекрасный принц мог спасти ее из темницы на самой вершине горы. Пауэрскорт отошел к окну, чтобы скрыть подступившие слезы.

На этот раз переговоры закончились быстрее, чем прежде. Управляющий успел лишь раз посмотреть на свои часы до того, как вернулся Макдоннел.

— Четыре процента на пятнадцать лет, — доложил он.

Премьер-министр недовольно хмыкнул.

— Ладно, Макдоннел, пусть будет Королевская комиссия.

— Членство или пост председателя?

— Начните с членства, — распорядился премьер-министр, — а там — действуйте по обстановке.

— Хорошо, премьер-министр.

— Мы снизили ставку до двухсот тысяч фунтов в год, премьер-министр, — радостно объявил Берк. — Всего по процентам придется выплатить три миллиона фунтов стерлингов. Это сверх пяти по займу.

— Могло быть и хуже, — буркнул премьер-министр, — могло быть и хуже.

«Где она? — спрашивал сам себя Пауэрскорт. — Что они с ней делают?» Скорей бы закончились переговоры, тогда бы он рассказал премьер-министру, что произошло, и поспешил в Брайтон. Он чувствовал, что почти безучастен к ходу переговоров, словно все это происходит во сне. «Какая-то греческая трагедия, — подумал он. — Макдоннел — это хор, постоянно возвращающийся на сцену, чтобы огласить очередную весть о новых злодеяниях и непохороненных мертвых. Держись, Люси, я иду. Держись».

Роузбери отметил кружками несколько заездов в бюллетене скачек. Берк продолжал линовать новые страницы в своей тетради, готовясь к новым расчетам процентных ставок. Пауэрскорт заметил, что он открыл новый раздел, который озаглавил «Выплата основного капитала» и дважды подчеркнул его.

— А не сделать ли нам ставки на то, как долго продлится каждый раунд переговоров? — предложил Роузбери, воодушевленный изучением отчетов о скачках. — Спорю, что он вернется уже через три минуты.

Но никто не успел ему ответить. Макдоннел вернулся ровно в тот срок, какой предрек Роузбери.

— Три и три четверти процента. На двадцать лет, — объявил он.

— Членство или председательство? — спросил премьер-министр.

— Пост председателя, — ответил Макдоннел. — Я подумал, что пять лет отсрочки этого стоят.

— И что мы теперь имеем? — Премьер-министр по-прежнему сидел на диване, откинувшись на спинку.

— Позвольте, я предложу ему членство в клубах, — сказал Макдоннел. — Я разговаривал вчера с одним человеком, и тот сообщил, что Мессель был весьма огорчен тем, что ему накидали черных шаров в клубе «Голдстрим».

— Продолжайте, Макдоннел.

— Хорошо, премьер-министр.

— Надеюсь, что нам удастся уговорить эти чертовы клубы принять его, Роузбери, — пробурчал премьер-министр, обращаясь к своему предшественнику. — Я-то ими никогда не увлекался, но вы, кажется, состоите в одном или двух, верно?

— Уверяю вас, премьер-министр, в клубах есть своя прелесть, — ухмыльнулся Роузбери. — Последний раз, когда я попытался подсчитать, во скольких я состою, у меня вышло, что в тридцати семи.

— Господи помилуй! — изумился премьер-министр. — Как же вы на все находите время?

Пауэрскорт услышал, что внизу на лестнице снова послышался скрип ступеньки. Этот еле слышный звук возвещал о возвращении личного секретаря.

— Три с половиной процента, премьер-министр, на двадцать лет. Кажется, мистер Мессель очень неравнодушен к клубам, хотя и не может похвастаться обширным членством. Он настаивает на МСС, Королевском яхт-клубе, «Голдстриме», «Варвике», «Бифстеке», «Атенуме» и «Джокей-клубе».

— Во всех сразу? — переспросил премьер-министр.

— Во всех стразу, — кивнул Макдоннел.

— Боже, это немало. А мы справимся, Роузбери?

— Полагаю, что справимся, премьер-министр.

Только надо бы предупредить его насчет «Варвика». Кормят там отвратительно.

— У нас кончаются ставки, — заметил премьер-министр и потер глаза.

— Пост в правительственных комитетах, премьер-министр? — Макдоннел, похоже, уже неплохо разбирался в запросах Франца Августина Месселя. — Думаю, он на это клюнет.

— Какой из этих чертовых комитетов? — спросил премьер-министр. — Может, лесного хозяйства? Или технического образования? Морских перевозок?

— Что-то в этом роде, премьер-министр.

— Поступайте, как сочтете нужным, Макдоннел. Ступайте.

Управляющий Английским банком подошел к Пауэрскорту, стоявшему у окна. Полицейские все еще охраняли дом номер 25. Роузбери вновь занялся бюллетенями скачек, где отметил еще несколько возможных фаворитов на предстоящий вечер. Берк теперь вновь и вновь писал на последней странице тетради свое имя. Премьер-министр закрыл глаза. Пауэрскорт опять задумался об успехе дела и личном поражении. Он вспомнил семейство Фареллов, которым грозило быть выброшенными на безжалостные улицы Лондона, и подумал, что, возможно, никогда больше не увидит леди Люси. Я иду. Держись.

Снова этот тихий скрип. Лицо Макдоннела по-прежнему бесстрастно. По его виду невозможно догадаться, с какими известиями он пришел.

— Три процента на двадцать лет. И никаких выплат в первые два года, — доложил он.

— Сколько это выходит, мистер Берк? — спросил премьер-министр, не вставая с дивана.

— Сто пятьдесят тысяч в год, сэр.

— Ладно, — вздохнул премьер-министр. — Пусть будет так. А что мы можем предложить за еще полпроцента, Макдоннел?