— Чем могу я искупить свою вину? — спросил комиссар. Пауэрскорт все еще разглядывал карту.

— Не могу утверждать наверняка, но у меня есть основания полагать, что мистер Чарлз Харрисон может предпринять попытку покинуть страну. Не исключено, что он уже это сделал, но, надеюсь, это не так. Полагаю, он попробует улизнуть за четыре-пять дней до юбилея. Могли бы вы объявить его в розыск и задержать, если найдете?

— Конечно, — кивнул комиссар. — Вам известно, куда он мог направиться? И какое обвинение нам следует ему предъявить?

— Полагаю, вы обнаружите, что он направляется в Германию. Поездом или морем. Официально вы можете сказать Харрисону, что полиция хочет задать ему новые вопросы, касающиеся пожара в Блэкуотере. А неофициально — могу я спросить вас об этом комиссар? Занимаются ли ваши офицеры предотвращением возможных террористических актов в день юбилея?

— Конечно, лорд Пауэрскорт.

— Тогда, если я прав, — хмуро произнес Пауэрскорт, — а я буду знать это наверняка только завтра утром — мистер Чарлз Харрисон заложил бомбу с часовым механизмом под лондонским Сити. Он готовил это злодеяние очень долго. А мы должны за одну неделю расстроить его планы. Только это не обычная бомба, комиссар. Эта бомба сделана из денег, и способна она разрушить Сити до основания.

Пауэрскорт и Джонни Фицджеральд были одни в купе поезда, отправлявшегося с вокзала Паддингтон. Когда они добрались до Веллингфорда, уже смеркалось. За время пути Пауэрскорт успел ввести Джонни в курс дела.

— Похоже на то, что немецкое тайное общество или Чарлз Харрисон и немецкое тайное общество задумали два удара, которые хотят нанести в день юбилея, — объяснял он, следя за тем, как выцветают постепенно за окном краски ландшафта. — Они передали ирландцам деньги и оружие, чтобы те совершили покушение в день юбилея либо на кого-то в Дублине, либо, что не исключено, — на саму королеву Викторию. Но это еще не все.

И Пауэрскорт рассказал Фиццжеральду то, что написал этим вечером в записке для Уильяма Берка.

— Неужели это возможно, Фрэнсис? Ты уверен? — Джонни Фицджеральд не мог поверить в услышанное.

— К утру мы будем знать ответ, Джонни. Хорошо, что ты прихватил с собой свои инструменты взломщика. Оружие тебе не понадобится. Я взял пистолет. — Пауэрскорт похлопал по карману пальто. Он одолжил пистолет у людей комиссара, когда покидал полицейское управление.

Сойдя с поезда в Веллингфорде, они направились в Блэкуотер. Пауэрскорт поспешил вывести Фицджеральда со станции через боковой выход, чтобы миновать поджидавшие у главного входа кебы. Вскоре они уже шли проселочной дорогой, вдоль которой стояли высокие деревья. В небе плыли тонкие облака, иногда в просветах между ними появлялась луна.

— Позволь мне вкратце обрисовать тебе обитателей Блэкуотера, Джонни. Способность к выживанию в последнее время значительно ослабела в семействе Харрисонов. Старого мистера Харрисона, как ты знаешь, обнаружили плавающим без головы у Лондонского моста. Еще раньше его сын Вильгельм, или Вилли Харрисон, утонул во время прогулки на яхте. Другой сын, Фредерик, или, если хочешь — Фридрих, сгорел во время пожара в Блэкуотере. Ныне главой семейства стал Чарлз Харрисон, племянник Вильгельма. Пока тебе все понятно, Джонни?

— Пока — да, Фрэнсис, — кивнул Фицджеральд. — Но зачем мы сюда заявились сегодня?

— Сейчас объясню.

Слева в лесу послышался шорох. Они спугнули влюбленную парочку, молодые люди смущенно принялись приводить в порядок одежду, а потом скрылись за деревьями.

— Господи, ну и испугали же они меня, Джонни! Видно, я старею. Так на чем я остановился?

— Ты хотел объяснить, зачем мы здесь, Фрэнсис.

— Это очень важный философский вопрос, Джонни. А ведь, пожалуй, смысл жизни, цель нашего короткого пребывания на бренной земле, часто открывается нам в такие вот тихие вечера, когда окончены дневные хлопоты…

Фицджеральд довольно сильно двинул друга в плечо.

— Верно, верно! — спохватился Пауэрскорт. — Так вот этот самый Чарлз Харрисон остался там в банке не к добру. Молодой человек по имени Ричард Мартин, которого ты видел на матче по крикету, служит в Банке Харрисонов. В субботу вечером Харрисон подслушал, как Уильям Берк приглашал Мартина зайти к нему в понедельник утром. Но Мартин не пришел. Мартин исчез. Последней, утром в понедельник, его видела мать, миссис Мартин. Подруга Мартина мисс Вильямс подняла тревогу. И вот поэтому мы здесь.

— Что-то я не могу взять в толк, Фрэнсис, — сказал Фицджеральд. — Мартин пропал в Сити. И, насколько я понял, они с матерью живут где-то в Лондоне. Я просто не могу себе представить, чтобы Мартины обитали в таком роскошном месте, как это. — Фицджеральд обвел рукой скрывавшийся в сумерках сельский ландшафт.

— Позволь мне объяснить еще раз, Джонни: Чарлз Харрисон замышляет что-то недоброе у себя в банке. Он мог решить, что Ричард Мартин догадался о его кознях. Когда он услышал, как Мартин договаривается о встрече с Берком, то испугался, что тот проболтается. Поэтому он попытался не допустить этой встречи. Он или его пособники похитили Мартина. И полагаю, спрятали где-то здесь. Не прямо на этом месте, а где-то в Блэкуотере.

— Значит, мы сейчас направимся к парадному крыльцу и спросим, не могли бы мы поговорить с Ричардом Мартином? — обрадованно подхватил Фицджеральд.

— Нет, Джонни. Не думаю, что они прячут его в большом доме. Хотя дворецкий, я полагаю, все еще живет в полуподвальном этаже, но от большей части дома остались одни руины.

— Тогда где же он?

Пауэрскорт похлопал Фицджеральда по плечу и поманил в гущу деревьев. Примерно в ста ярдах они могли различить блэкуотерскую церковь и ряд коттеджей, в одном из которых проживало семейство Паркеров. Вдалеке заухала сова. Меньше чем в миле от них сияло в лунном свете блэкуотерское озеро, хранившее в темноте свои секреты.

— Вокруг этого озера разбросаны всякие храмы и прочие строения, Джонни. Там прекрасно можно спрятать любого, кого необходимо убрать с дороги, — шепотом объяснил Пауэрскорт.

— У них есть дверные колокольчики, Фрэнсис? А при каждом храме, должно быть, есть свой верховный жрец, встречающий всех приходящих.

— Увы, ничего этого нет, — отвечал Пауэрскорт. — Нам придется стучать в окна, да и те есть не везде. Как бы ты поступил на месте Чарлза Харрисона, Джонни? Конечно, ему хочется выведать, насколько Мартин осведомлен о том, что происходит в банке. Но сколько бы тому ни было известно, они не могут позволить парню разгуливать на свободе, а тем более встречаться с Уильямом Берком.

Пауэрскорт и Фицджеральд на цыпочках крались между деревьев. Луна снова скрылась за облаками, и лишь несколько звезд, горевших на востоке, освещали им путь.

— Направо, Джонни, — вполголоса сказал Пауэрскорт, — на вершине этого холма стоит храм Аполлона — место нашего первого посещения.

Джонни Фицджеральд извлек из кармана внушительного вида гаечный ключ и принялся простукивать им стену — сначала осторожно, а затем все громче. Они прислушались. В лесу все было тихо. Внутри тоже. Фицджеральд попробовал еще раз. Легкое эхо ударов затихало среди деревьев.

— Бесполезно, Фрэнсис, — прошептал Фицджеральд. — Нам здесь нечего делать.

Они осторожно спустились по каменистой тропинке, которая вела к озеру. Вдалеке стали различимы очертания Пантеона — шесть колонн, стоящих на страже в темноте. Пауэрскорт столкнул небольшой камень, тот покатился вниз с горы и с плеском упал в воду. По поверхности озера пошли круги.

— Следующий — храм Флоры, — тихо проговорил Пауэрскорт, ведя за собой друга по тропинке у самой кромки воды. Рядом с небольшим храмом Пауэрскорт смог различить лодочный сарай и ту самую лодку, которая доставила его на остров в прошлый раз.

Фицджеральд велел Пауэрскорту не двигаться. Он заглянул во все окна, а потом стал тихонько стучать по стеклу. Ответа не последовало. Фицджеральд постучал еще раз, и снова над озером воцарилась тишина.