— Точно. Вы, случайно, не были дома в тот день?

— Была. Но я ничего не видела. Я копалась в саду.

— Вы не знаете кого-нибудь, кто мог видеть, как произошел этот несчастный случай?

— Нет, это ведь заняло доли секунды. Хлопок все слышали, а так… то есть… впрочем, погодите….

Она приложила палец к губам и стала вспоминать.

— …Была тут одна, старшая дочь Хорнена… Это крестьянин, живет тут в деревне.

Она показала на дом напротив.

— Да, но ее уже нет в живых.

— Как нет в живых?

— Сразу же после аварии ей на голову свалился кусок черепицы. Ей всегда не везло в жизни.

— А она видела, как все произошло?

— Да-да. Она еще всем рассказывала, важничала.

— Важничала? — переспросил я.

— Ну да, важничала. Все деревенские девки такие. Тут годами ничего не происходит, а уж если что случится, шутка ли — машина прямо у дверей врезалась, тут уж они наговорят с три короба.

— И что же она рассказывала?

— Да все врала небось. Обычное дорожное происшествие. Просто одна машина врезалась в другую, так вроде было. Ерунда какая-то. Сразу после этого приехала полиция и все как надо оформила. Если бы было что-нибудь не то, они бы знали.

— А та девушка — она что, погибла вскоре после этого?

— На следующий день, вечером. Это, конечно, была трагедия.

Я посмотрел на тот дом, где жила свидетельница аварии.

— Как вы думаете, господин Хорнен сейчас дома?

— Где же ему еще быть?

— Тогда я загляну к нему. Большое спасибо за рассказ. До свидания.

— До свидания.

Она застучала деревянными подошвами, направляясь обратно в дом.

Двор Хорнена был чистым и ухоженным. На тщательно выметенных каменных дорожках не было видно ни щепок, ни сухой травы, ни собачьего дерьма. Хлев украшали новые ворота, а ставни были покрашены совсем недавно. Над дверью дома висело кованое украшение. На подоконниках стояли ящики с пышными цветами.

Я постучал в дверь. В ответ залаяла собака.

— Кто там?

Я громко произнес свое имя, и вскоре появился хозяин дома.

— Господин Хорнен?

— М-да.

— У меня вопрос, касающийся вашей покойной дочери.

— Ну, спрашивайте.

— При каких обстоятельствах произошел несчастный случай? Поточнее, пожалуйста.

— Черепица на голову упала.

— Где это случилось?

— Тут, в двух домах отсюда, как повернешь — налево.

— А когда?

— 26 апреля 1980 года, в семь вечера.

— Она сразу скончалась?

— Да.

— А что сказал врач?

— Черепица свалилась, острым концом.

— Как имя врача?

— Лангнер. Как пойдешь — налево, третья улица направо, второй дом слева.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Он закрыл за собой дверь.

Я вернулся к бетонным столбам, сел в свой «опель» и поехал к доктору Лангнеру.

— Частный детектив?

Я показал лицензию.

— Да.

— Пожалуйста, входите.

Доктор Лангнер провел меня через коридор и приемную в свой кабинет.

После того как медсестра передала ему мою визитную карточку, врач сам вышел к двери. Больные, сидевшие в приемной и внимательно всматривающиеся в мое лицо, с пониманием отнеслись к тому, что меня принимают вне очереди. Мой внешний вид красноречиво свидетельствовал о том, что мне требуется неотложная помощь.

— Чем могу помочь?

— Три года назад вы подписывали свидетельство о смерти дочери крестьянина Хорнена, не правда ли?

— Да, и что дальше?

— Я хотел бы знать, был ли это действительно кусок черепицы, который смертельно ранил девушку, и были ли у вас какие-нибудь сомнения относительно причины смерти?

Он поерзал в кресле, усаживаясь поудобнее.

— Не знаю, почему вам пришло в голову спрашивать меня об этом. Но наверное, у вас есть на то причины.

Наступила пауза. Потом доктор сказал:

— Сомнения возникали, но только у меня. Для семьи и всей деревни это был кусок черепицы, и в соответствии с их рассказами я составил свидетельство о смерти. Вы можете меня упрекать за это, если хотите. Но даже если бы я кому-нибудь доложил о своих сомнениях, результат был бы тот же.

Я ущемил его профессиональное самолюбие. Но он был, без сомнения, человеком честным.

— А что, предположительно, могло стать причиной смерти?

— Судя по характеру повреждения черепной коробки, это могло быть тяжелое бревно или балка. Во всяком случае, не обломок черепицы. Трещина была длинной и проходила прямо по кости черепа. Кусок черепицы слишком короток для такой трещины.

— А нашли этот обломок?

— Черепица лежала рядом с погибшей девушкой, вместе с другими обломками. К этому времени крышу покрыли новой черепицей.

— Вы можете признать перед судом ошибочность прежнего диагноза и, будучи под присягой, назвать истинную причину смерти?

Он долго рассматривал свои руки, потом поднял голову и сказал:

— Да, могу.

— Итак, через двадцать минут встречаемся в полицейском управлении. Сможете достать кассетник? — спросил я Леффа.

— Зачем вам понадобился кассетник?

— Чтобы записать голоса птиц, занесенных в Красную книгу. И не забудьте захватить батарейки.

— Я постараюсь, у нас должен быть. Сейчас спрошу у жены.

— Тогда поторопитесь.

— Да-да.

Через полчаса в ворота полицейского управления въехал голубой «бенц». Я направился в его сторону. Лефф вылез из машины с черным блестящим кейсом в руке. Он был в костюме и при галстуке.

— Доброе утро, господин Лефф, — приветствовал я его. — Вам удалось достать кассетник?

Он вынул из портфеля крошечный допотопный магнитофон. Я взял его и проверил на запись. Аппарат был далек от совершенства, но для моих целей вполне годился. Я возвратил его Леффу.

— Пусть он будет у вас. Пока он нам не нужен.

— Господин Каянкая, почему бы вам не объяснить мне…

— Пока ничего не скажу. Или вы мне помогаете, не задавая лишних вопросов, или не помогаете.

— Но я не могу сотрудничать с вами, не имея никакой информации…

— Мое представление о нашем сотрудничестве вполне допускает это.

— Ну и как это будет выглядеть?

— Послушайте, господин Лефф, пока мне нужно только ваше имя. Оно в определенных кругах звучит лучше моего. И прямо сейчас я им воспользуюсь. Вместе с вами мне легче пройти во все инстанции и получить ответы на все мои вопросы. Если я буду объяснять вам, что и почему, мы потеряем полдня. А у нас, к сожалению, совсем мало времени.

— Господин Каянкая, если я, исходя из своего опыта, могу дать вам совет, то…

— Вы помогаете мне или нет? — прервал я его.

Секунду он гневно смотрел на меня, но все же закрыл портфель.

— Ладно. Куда идем сначала?

— Опять в отдел наркотиков и потом в камеру хранения.

— Тогда — вперед!

Мы пересекли парковку, поднялись по ступенькам к главному входу, прошли большую приемную и на лифте доехали до четвертого этажа.

Перед кабинетом Георга Хоша я придержал Леффа за руку.

— Только не к Хошу. Нам надо найти еще кого-то.

— Почему?

— Потому.

Лефф глубоко втянул воздух. Потом он показал на дверь напротив кабинета Хоша.

— Вы входите и долго приветствуете коллег, как это у вас принято. А я потом задам свои вопросы.

Лефф энергично постучал в дверь.

— Да-а-а! Всегда рады дорогому гостю!

Приветливый голос принадлежал молодой женщине в мини-юбке, которая как раз насыпала кофе в фильтр. Лефф вышагивал по кабинету с чувством собственного достоинства и величия былого начальника. Он хорошо справлялся со своей ролью. Однако мини-юбке фанфаронство Леффа было явно до фонаря.

— К сожалению, никого нет, с кем бы вы хотели встретиться.

Она щелкнула выключателем кофеварки и повернулась к нам спиной. Лефф скрестил на груди руки.

— Я Теобальд Лефф, в прошлом — комиссар криминальной полиции. Работал в здешнем управлении.

— Ну и что?

— Я хочу поговорить с дежурным инспектором отдела.