— Мне ты не кажешься слизняком, — сказала мать Джоша, тепло улыбнувшись. — Макс говорил мне, что ты отважилась подержать его ручную крысу. Слизняк на такое неспособен.

— Этот малыш — мастер уговаривать, — ответила Бриджет. — Боюсь, я не успею оглянуться, как буду кататься на велосипеде на одном колесе — это при том, что не умею ездить на нем вовсе.

— Ему нужна мама, — нежно сказала Марта.

— Только бы Джош тебя не услышал, — произнесла ее сестра. — Он не собирается никем заменять Молли.

— Я не говорю, что он должен заменить Молли. Никто не сможет заменить ее. Нечего даже и пытаться. Но ведь ему уже сколько? Тридцать два? У него впереди еще вся жизнь. Чем он будет заниматься, — спросила Марта, — кроме своих лошадей?

— И на ком же он должен жениться? — спросила Лорен. Бриджет резала огурцы и, затаив дыхание, ждала ответа. На ком же он должен жениться?

Марта покачала головой.

— В Хармони никого не осталось. Все повыскакивали замуж сразу после школы или уехали из города, как мы. Придется импортировать кого-нибудь.

— Знаете, девочки, — сказала мать, — Джош в состоянии найти себе кого-нибудь сам. Когда придет время.

Последовало долгое молчание. Бриджет резала огурцы все быстрее, надеясь, что на нее не смотрят, и гадая, не ее ли имели в виду… Но нет, ведь она ясно сказала, что замужем за своей работой. За любимой работой. Он тоже дал понять, что если когда и женится, то не на ней.

— Бриджет, — обратилась к ней его мать, — не могла бы ты отнести моему мужу нарезанное мясо? Пора начинать.

Оказавшись на свежем воздухе, Бриджет облегченно вздохнула. Разговор становился несколько неприятным для нее. Они говорили так, словно она была членом их семьи. Словно ее, как и их, беспокоила судьба Джоша и Макса и воображаемой женщины, которой им так не хватало. Между тем, как бы сильно она ни привязалась к Джошу и его сыну, она была временным человеком в их жизни. С блюдом в руках она шла на запах костра к самодельной раме для барбекю. За завесой поднимающегося дыма Джош и пожилой мужчина, очень похожий на него, раздували пламя.

— Ну, наконец-то, — сказал мужчина, взяв из ее рук блюдо.

Джош посмотрел на нее так, словно не мог понять, что она здесь делает. Должно быть, он забыл, что ее пригласили. Он не проронил ни слова, пока отец не ткнул его в бок.

— Бриджет, познакомься с моим отцом. Пап, это та женщина из рекламного агентства.

— О, — воскликнул его отец, — так вот она какая. Ты мне не говорил, что она такая красивая.

— Я не говорил, но Макс наверняка уже все рассказал. Бриджет ему очень нравится.

Ударение было сделано на слове «Макс», только бы никто не догадался, что она хотя бы чуточку нравится ему самому. Он считал ее неизбежным злом, соблазном, заставлявшим его чувствовать себя виноватым.

— Ничего удивительного. Как тебе понравился наш город? — спросил отец.

— Очень понравился. Здесь все такие приветливые. — Все, кроме вашего сына, подумала она.

— Уже купила себе дикого мустанга? — поинтересовался он.

— Нет еще. Боюсь, мне негде будет держать его в моей квартире в Сан-Франциско.

— С лошадьми просто беда в метро, — добавил он. — Сан-Франциско? Замечательный город. Жена повезет меня туда на этой неделе; это будет подарок ко дню рождения. Она хотела, чтобы был сюрприз, но я прознал заранее. Уезжаем завтра утром.

— Я не слышал об этом, — признался Джош. — Я покормлю лошадей вместо тебя.

Отец кивнул, потом прислушался к звукам в доме.

— Твоя мать зовет меня, — сказал он, снимая через голову фартук и передавая его Бриджет. — Ты меня не заменишь?

Прежде чем она успела сказать, что понятия не имеет, как готовят барбекю, и что ей вовсе не улыбается остаться наедине с Джошем, он потрусил к дому.

Она надела фартук и встала рядом с Джошем. Она стояла и постукивала длинной двузубой вилкой по решетке, не зная, о чем говорить. Говорить про съемочную группу было еще рано. В конце концов они заговорили оба разом:

— У тебя замечательная семья.

— Нет ничего удивительного в том, что тебе нравятся крысы.

Они повернулись друг к другу лицом. Если бы она не знала его так хорошо, она могла бы поклясться, что он улыбается. Ей.

— Я боюсь крыс, — призналась она.

— Я слышал другое.

— Думаю, я хорошо притворилась. Мне не хотелось оскорбить ее чувства.

— Чьи? Крысы? — переспросил Джош.

— Уверена, они чувствуют, если их не любят, — ответила она.

— Как дети и лошади, — сказал он.

— И те и другие хорошо разбираются в людях.

— Да, есть такое мнение. — Он бросил кусок мяса на решетку. Затем еще один. — Тебе здесь нравится?

— Нравилось.

— Можешь вернуться на кухню, если хочешь. Я управлюсь сам.

— На воздухе лучше, — беззаботно сказала она.

— Тогда почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное?

Она взяла кусок мяса и бросила его на решетку со своей стороны.

— Это, например?

Он ничего не ответил. Но она знала, что он следит за ней краешком глаза.

— Тебе нравятся вечеринки? — спросил он.

— Обычно нет. Я застенчивая… и…

— Это ты-то застенчивая? Вломилась в мой дом и перепачкала кровью всю ванную. С ужасом представляю, что бы ты вытворяла, если бы не была застенчивой. Вынесла бы холодильник, скатала ковры и стала выплясывать?

— Я не умею плясать.

— Нет? А что же ты тогда делала на моей лужайке? — Он опять забавлялся.

— Я, на твоей лужайке?

— Только не надо отрицать. Я могу предъявить в доказательство соломинку из твоих волос. И видеокассету.

— О Господи. — Она залилась краской. — Я не знала, что ты будешь смотреть ее. Она была предназначена для Макса.

— Да, я ее посмотрел. Макс настоял. У меня не было выбора. — Джош рассмеялся. Она быстро взглянула на него — да, он улыбался: уголки губ были приподняты, морщинки лучиками расходились у глаз. Суровые складки на лбу разгладились, теперь он был еще красивее. — Это поинтереснее, чем кабельное телевидение, — добавил он.

Теперь самое время, подумала она, сказать Джошу, когда приезжает съемочная группа. Пока он в хорошем настроении. Но прежде чем она успела открыть рот, гости начали собираться вокруг них. С тарелками в руках, они смеялись, шутили и поддразнивали Джоша.

— Эй, Джош, что это я чувствую? Конский одеколон? — спросил его зять, затыкая нос.

— Хочешь, чтобы я залепил тебе в лицо куском мяса, Рэй? — угрожающе спросил Джош. — Ну, что я тебе говорил? — тихо сказал он Бриджет. — Я стал посмешищем… — Но он явно не был сильно расстроен.

Подошел Макс и улыбнулся Бриджет, но мяса не взял.

— Мне не хочется, — сказал он отцу.

— Он что-то бледный, — заметила Бриджет, глядя ему вслед с некоторым беспокойством.

— Просто слишком возбужденный, — успокоил ее Джош. — Сегодня здесь все его двоюродные братья и сестры.

— Гм, — сказала она, глядя, как он торопится к праздничному столу вслед за двумя мальчиками постарше, стараясь не отстать.

Обслужив гостей, Бриджет взяла себе порцию мяса, печеных бобов, салата с картофелем и села за длинный стол. Через несколько минут Джош сел напротив нее и представил ее всем присутствующим. Если бы он хотел избежать ее общества, то мог бы сесть за другой стол или на другое место. Она бросила ему благодарный взгляд — он его не заметил. Он вытряхивал себе на тарелку соус, делая вид, что для него нет ничего естественнее, чем представить ее своим друзьям и родственникам, и понимая, что самым естественным для него было бы не замечать ее присутствия.

Фермер с обветренным лицом повернулся к ней.

— Так как вам дикие мустанги?

Бриджет набрала в грудь побольше воздуха. Он по крайней мере не спросил, как она находит Хармони.

— Они очень красивы. Можно сказать, что они живой символ Старого Запада. Глядя на них, я чувствую себя одним из первооткрывателей, — сказала Бриджет, позаимствовав некоторые слова из Закона о диких лошадях 1971 года.

— Хорошо сказано. — Фермер широко улыбнулся. Затем повернулся к Джошу: — Как продвигается работа над этой лошадкой?