Последнее слово он произнес с выдохом, видя, как док запинается о торчащую из земли арматуру и падает в дорожную пыль.

— Чуть не упал. — Док поднялся и стал отряхиваться. — Черный! Напомнишь мне! Хорошо?

— Напомню. — Черный улыбался.

— Ты что-нибудь понял, Сусанин? — Семецкий посмотрел на Проводника.

— Многое! — Тот хохотнул.

— Ну расскажи, хоть чуть-чуть.

— А чего тут рассказывать-то? — Проводник пожал плечами. — Спать ляжешь и док тебе язык отрежет.

— Мне?

— Ну не Хмурому же!

— А за что?

— Было бы за что, вообще бы убил.

— Нормально!!! — Семецкий остановился в растерянности.

— Шутит он! Шутит! — Доктор посмотрел на Семецкого. — Не отставай, а то заблудишься.

— Хм! Шутники! — Семецкий стал догонять друзей. — Понюхайте, чем ваши шутки пахнут!

— Так это ты, Сема? — Черный оглянулся. — А я думал, что мы мимо канализации идем.

— Много думаешь! — Семецкий шел с обиженным выражением лица. — Док! А чего тебе Черный должен напомнить?

— Да так, ерунда.

— А все-таки?

— Ну, когда ты ляжешь спать, чтоб я тебе рот зашил.

Хмурый не выдержал и громко рассмеялся. За ним засмеялись все остальные. Хохотали до слез, до икоты. Как только смех шел на убыль, кто-нибудь показывал другим мизинец и все начиналось сначала.

Черный сделал вид, что прислушивается и приложил палец к губам. Все схватились за оружие и тоже стали прислушиваться. Черный выпрямился и сказал:

— Перекур. А то так и дуба можно дать от смеха.

— Да. — Проводник оглядел местность. — Перекурим и будем делать пробой.

— Что? Уже пришли? — Семецкий тоже огляделся.

— Пришли.

Все уселись в кружок и закурили. Черный посмотрел на Хмурова.

— Дальше пойдешь один. — Сказал он.

Хмурый кивнул головой.

— Хм! — Черный улыбнулся. — Ну и выдержка у тебя! Знаю, знаю. — Он махнул рукой. — Правильно думаешь. Раз я начал, то все и объясню. Вопросы излишни. Вообще вопросы надо задавать в конце, а не в начале.

Семецкий дотронулся до плеча Хмурова:

— Это он в мой огород булыжник швырнул.

— Соображаешь! — Черный немного подождал. — Короче так: Проводник делает портал, ты через него проходишь, идешь до Исполнителя желаний, делаешь там то, что на ум придет. В твоем распоряжение будет пол часа. Теперь давай вопросы.

— Я обязательно должен туда идти?

— Да! Это плата за дорогу на «Выжигатель».

Хмурый немного подумал, повернулся к Проводнику и посмотрел на него. Тот кивнул головой, подтверждая слова Черного Сталкера.

— Понял. — Он выкурил сигарету и встал. — Я готов. Давай, Проводник, колдуй.

Все поднялись на ноги. Проводник прошел немного вперед, вынул из кармана, что-то наподобие фонарика, выставил руку перед собой и нажал на кнопку. В воздухе образовалось пульсирующее, серебристое облако. Он убрал «фонарик», повернулся к друзьям, посмотрел на Хмурова и кивнул головой на портал.

Хмурый оглядел своих провожатых и пошел к порталу. Около Проводника он остановился. Тот положил ему руку на плечо, подержал немного, а потом слегка хлопнул его по спине, подтолкнув к порталу. Хмурый шагнул в сияние.

— Черный? — Семецкий позвал тихо, с какой-то необычной, для него, ноткой в голосе. — А ты что загадал у Исполнителя?

— Когда грохнуло и меня завалило, я, Сема, вообще не знал про Исполнитель. Меня так сплющило, что я даже боли не чувствовал. Мозг умирал. И последнее, что он подумал, это то, что произошла не просто авария. Земля решила покончить с нашей цивилизацией и попытать счастье с новой, которая зародится на ней. И я, умирая, сказал: Доигрались, физики-ядерщики! — Черный Сталкер повернул голову к Семецкому. — Кто же мог подумать, что всего в нескольких метрах от меня, пульсирует Исполнитель? Вот он и решил облагодетельствовать первого клиента, то бишь меня. Сделал Оракулом Зоны. Плиты надо мной превратились в пыль, организм регенерировал, а я стал черным. Хм! По образу Исполнителя.

— Тяжело все знать?

— Жить вообще тяжело, Сема.

— Это точно. — Семецкий высморкался. — А я, ведь, тоже ни о чем его не просил. Так получилось, что меня Монолитовцы зажали. Выбрался я на крышу Саркофага артефактов пошерстить, а они тут как тут. Я в дыру. Они мне вдогонку гранату. Катится за мной, зараза. Я за ящики нырнул, а там пролом в полу. Я в детстве мечтал летать. — Он снова высморкался. — Вот и сбылась мечта идиота. Лечу и думаю: В карты, что ли, мои ангелы-хранители играют? И тут, хрясь, мордой о бетон. И ничего! Даже шума в голове нет. Полежал немного, для порядка и стал вставать. Кругом арматура торчком. Весь комбез продырявил, а на теле ни царапины. Освободился от арматуры. Осмотрелся, а сзади меня большой черный камень пульсирует и, как бы подмигивает мне. КПК пикнул. Читаю и глазам не верю: «Погиб Сталкер Семецкий. Упал с крыши Саркофага на торчащую арматуру». Опять на камень посмотрел, а он расплывается, словно смеется. Я тоже ему улыбнулся и говорю: Спасибо друг! Вот такая история. — Он достал сигарету и закурил.

— А меня к Исполнителю кровосос притащил. — Доктор прикурил от зажигалки Семецкого. — Я в трамплин попал. Не убило, но кости переломало все. Подходит кровосос, берет меня за шкирку и, как мешок с дерьмом, потащил. Монолитовцы его всего искромсали, а он тащит и ни на что не отвлекается. Притащил к Исполнителю, положил на пол и рядом сел. Весь в крови, дышит тяжело. Я сознание потерял. Пришел в себя, гляжу и удивляюсь. Лежу на полу в новой избе. И тут в голове, как молния. Все понял, все увидел. Кто я, что я, зачем я теперь Зоне. А ведь ничего не просил. А Исполнитель, бац, и в точку.

— Черный правильно сказал, что мы для чего-то родились. Каждый для чего-то своего. — Проводник посмотрел в сторону портала, где исчез Хмурый. — У меня батя всегда ругался, что советские карты самые неточные карты в мире. Ну, слышали наверно, что их специально так делали, от шпионов. Ну я и решил, что буду топографом. Кроки рисовал. По рассказу карту мог составить. Говорили, что далеко пойду. Ну и дошел до Зоны. Как-то наткнулся на умирающего Сталкера. Сидел с ним и слушал его бред. А болтал он о проходе, по которому можно пройти. Пройти можно, но куда и зачем, этого сказать не успел. И решил я посмотреть куда и зачем. Дошел до Исполнителя. Подошел поближе. Он мерцает, завораживает. И увидел я всю Зону. И поверхность, и подземелья, и пузыри. Стою, варежку разинул, балдею. Очнулся, а Исполнитель погас. Так и ушел. Но знание осталось. Вот такая история.

— А интересно, — Семецкий повернулся к Черному сталкеру, — О чем Хмурый попросит?

— Свое желание он уже исполнил сам. — Черный задумался. — Он пустой. Сплошная пустота. Чтобы появилось новое желание, должно пройти время.

Хмурый стоял рядом с Исполнителем желаний и смотрел на его сияние. Странную плату потребовал с него Проводник. Если бы в Зоне знали, что он требует за свои услуги, то у него от клиентов не было бы отбоя. Да и какая польза от чужого желания. Или это высшая степень альтруизма?

Исполнитель желаний вздрогнул, словно фыркнул.

Хмурый внимательнее вгляделся в артефакт-исполин. Тот начал мерцать, притягивая внимание. Он завораживал и приглашал раскрыть перед ним свое сокровенное желание. Он предлагал все сделать за просителя. Он заставлял расслабиться.

Веки потяжелели, изображение стало расплывчатым. Хотелось прилечь и вздремнуть минуток шестьсот, но тело стало невесомым и воздушным.

«Хорошо, что не поднимаюсь в воздух, как воздушный шарик».

Это было последнее, о чем подумал Хмурый. Веки закрылись, но темноты не было. Сначала плыли разноцветные пятна и точки. Затем точки стали пропадать, а пятна остались, но только трех цветов: серого, синего и черного. Потом исчез серый цвет. Потом синий стал темнеть, пока не перешел в черный. Черный цвет возникал в центре и расплывался по всему видимому пространству, становясь все чернее и чернее, хотя чернее было уже некуда. И когда весь организм стал тяжелеть от полного расслабления…