— Надумал, значит?

— Да. — Он резко кивнул, и от этого все поплыло перед глазами. Чтобы не упасть, человек схватился за столбик кровати и сунул бумагу под нос собеседнику. — Подпиши вот здесь.

— Уверен? Не передумаешь, когда протрезвеешь?

— Обижаешь, — фыркнул тот. — Я все обдумал. Я хочу ее.

— Тащи сюда перо. — Человек нацарапал подпись на бумаге. — Она твоя.

Вит спустился с сеновала по веревочной лестнице, закинул ее обратно и стал искать Кристиана. Он спал в пустом стойле в конце конюшни.

— Проследишь, чтобы она вернулась в дом до того, как остальные проснутся?

— Я всегда это делаю, — ответил Кристиан, натягивая сапоги. — Скоро рассвет, но они наверняка проспят до полудня. Не стоит волноваться.

«Не стоит волноваться», — подумал Вит и чуть не засмеялся.

— Хорошо, что у нее есть такой друг, как ты. Кристиан посмотрел на него в упор.

— Ведь должен же быть кто-то рядом, не так ли?

Если дом полон мужчин, которые по восемь часов в день едят до отвала и напиваются до чертиков, спасает только то, что остальные шестнадцать часов они обычно отсыпаются.

Особняк спал, когда Мирабелла вернулась в свою комнату, и продолжал дремать, когда она умылась, переоделась, и тихонько спустилась вниз, чтобы позавтракать.

На кухне Мирабелла нашла не совсем еще черствый хлеб и уже слегка подпорченный кусочек сыра. У нее слюнки потекли при мысли об омлете с копченой рыбкой, который подадут гостям. Мечтая о горячем шоколаде, она заварила некрепкий чай, села за обшарпанный стол и стала есть свой скудный завтрак.

Вит нашел ее там через десять минут. Широкий солнечный луч пробился сквозь узкий ряд окон, залив стол мягким сиянием. Он мог побиться об заклад, глядя, как свет падает на гладкие каштановые волосы, что они теплые на ощупь. Она вся теплая на ощупь: ее локоны, кожа, рот. Он жаждал коснуться их и забрать это тепло себе. Под его ладонями она будет горячим шелком, под его губами — теплыми сливками.

Вит закрыл глаза и подавил стон. Вчерашняя ночь была адом и одновременно раем, когда она лежала рядом с ним, а он только и мог, что гладить ее волосы. Вернувшись в комнату, он до утра проворочался в постели.

Он желал ее больше, чем любую женщину, которую когда-либо знал, он страстно желал Мирабеллу. Но как бы ни хотелось ему заняться с ней любовью, — а ему этого очень хотелось, — он в первую очередь должен был позаботиться о ее безопасности. Биту потребовалась минута, чтоб взять себя в руки, затем он изобразил приветливую, но едва заметную улыбку и вошел на кухню.

— Доброе утро, Мирабелла.

Она повернула голову и улыбнулась.

— Доброе утро. Думала, сегодня ты поспишь подольше.

Где уж там, когда перина, словно груда острых камней, врезается в спину, и мысли о нагой и стонущей Мирабелле не идут из головы.

— Уже выспался. Что-то неаппетитный у тебя завтрак, — сказал Вит, чтобы сменить тему.

Мирабелла посмотрела на тарелку и пожала плечами.

— Что Бог послал. Будешь?

— Я бы съел яичницу. Где кухарка?

— Спит, наверное, хотя кто ее знает.

— Ладно, сам приготовлю.

— Ты… умеешь готовить? Недоверие в ее голосе рассмешило его.

— Я был солдатом, если ты помнишь.

— Офицером, — сказала она. — Никогда не слышала, чтоб офицер сам себе готовил.

— Я и не готовил, но научился, наблюдая, как это делают мои солдаты. Приготовить ужин из шести блюд я не могу, а вот яичницу запросто. — Вит посмотрел на печь и нахмурился. — Готовить было бы проще на костре.

— Проще, чем в печи?

Он пожал плечами и стал закидывать поленья.

— По-другому я не пробовал. Яйца еще под наседками, да?

— Да, я хотела собрать их, после того как доем, но если хочешь…

— Я сам, — перебил он, взял лукошко и пошел за будущим завтраком.

Идти пришлось недалеко: курятник был буквально в двух шагах. Он открыл дверцу, просунул голову внутрь, отогнал недовольных куриц и насобирал десятка два яиц. Если остальным гостям не хватит, пусть сами пойдут и принесут. Мирабелла им не служанка.

Когда Вит вернулся, Мирабелла все еще сидела за столом и рассеянно водила вилкой по тарелке.

— Я возвратился с победой, — торжественно произнес он и показал ей полную корзину яиц.

Ее это насмешило, как Вит и рассчитывал, и она улыбнулась.

— Они сильно сопротивлялись?

— Чуть глаз не выклевали, — сказал Вит, разжигая печь.

— Какой это был бы для тебя позор: выжив в схватке с вепрем, погибнуть в курятнике.

— Значит, ты слышала?

— Краем уха. Не знала, что ты так складно врешь.

— А? — Он продолжал подкладывать дрова. — А, нет. Кабан был настоящим. Я не очень люблю охотиться, но мне пришлось выследить и убить его, после того как он стал нападать на местных жителей. Как думаешь, печь достаточно нагрелась?

От удивления Мирабелла открыла рот. К счастью, Вит стоял к ней спиной и не видел этого. Он и вправду сражался с вепрем?

— Мирабелла?

Она успела закрыть рот, прежде чем он обернулся.

— Э… да, по-моему.

— Отлично.

Она снова принялась за еду, стараясь больше не думать о том, как Вит пробирается сквозь дебри в поисках вепря-людоеда. Вид у него настороженный, потрепанный и решительный. Да, и одет он в форму.

Она не была уверена, отталкивала ли ее эта мысль или наоборот привлекала. Мирабелла постаралась занять голову чем-то другим.

— Кстати, гости идут сегодня на охоту. Вит замер, разбив яйцо, и уставился на нее.

— Они что, и правда охотятся?

— Во всяком случае, старательно делают вид.

— А как охотится барон?

— Сидя в карете.

— Сидя в карете, — повторил Вит. — Не могу себе представить.

— Еще не вечер. Только не подавай виду, что ты знаешь. Он выдумал целую систему, которая стала уже чем-то вроде традиции. Дядя посылает гостей вперед, а сам находит предлог, чтобы задержаться, потом велит подать коляску со всем необходимым для охоты, берет с собой двух лакеев и едет в укромное место, где и охотится, развалившись на обитой тканью лавке.

Вит посмотрел на нее, его лицо выражало что-то среднее между удивлением и растерянностью.

— Даже не верится. Так он никогда ничего не подстрелит.

— Однажды дядя подстрелил кролика. Бедняжка оказался не в то время и не в том месте. — Мирабелла скривилась при воспоминании об этом. — Он заставляет лакеев охотиться и все, что они принесут, выдает за свои трофеи.

Вит покачал головой и вернулся к приготовлению завтрака.

— Остальные знают?

— Если и знают, им хватает ума помалкивать. — Она подумала и добавила: — Другими словами — не знают.

— Они приходят с охоты с добычей?

— Не всегда, хотя мистер Каннингем приносит что-то время от времени.

— Больной гость? — спросил Вит, доставая вилку, чтобы сбить яйца.

— Да. Жаль, что ему нездоровится. Он бы тебе понравился. — Когда Вит прыснул со смеху, она продолжила: — Я серьезно. Порой он бывает невыносим, но он добрый и умеет пошутить, хотя и грубовато.

— Ты с ним хорошо ладишь, да?

— Да, — ответила она и сама удивилась. — Ну… не всегда. Вит кивнул, наблюдая, как яичница жарится на горячей сковородке.

— Я посмотрю, что он за человек, за ужином.

— Может, и раньше, если он решит поохотиться с другими джентльменами.

Вит покачал головой.

— Я не иду с ними.

— Ты должен. Все съехались сюда ради охоты. Будет странно, если ты не пойдешь. Даже мистер Хартзингер идет, а по нему не скажешь, что он знает, с какой стороны ружье стреляет.

Виту не хотелось обыскивать кухню в надежде найти хоть одну чистую тарелку, поэтому он вынул сковороду из печи и поставил на стол.

— Это не будет выглядеть странно, если я сошлюсь на похмелье после вчерашнего.

— Может, и да, — сказала она с улыбкой. — Но все решат, что ты слабак.

Вит пожал плечами, но она заметила, как он вздрогнул.