Она отпустила его руку, подтянула колени к груди и обхватила их руками.

— Спрашивай.

С минуту он молчал, затем спросил:

— Почему ты никогда не говорила, что дядя плохо к тебе относится?

— Он ко всем плохо относится, — уклончиво ответила она.

— С гостями он ведет себя довольно дружелюбно.

— Они мужчины, — сказала Мирабелла, надеясь, что равнодушным тоном. — Мужчины, которые живут только ради охоты и выпивки. Никто другой их терпеть не может, поэтому они собираются вместе, делают, что хотят, и не болтают лишнего при посторонних.

— Сродни кодексу чести воров?

— Крыс, — сказала она. — А у меня нет хвоста. Вит засмеялся.

— Ты всегда единственная женщина на их пиршествах?

— Нет. Некоторые гости… привозят спутниц.

— Понимаю. А где твоя компаньонка?

— Я ведь в доме дяди, поэтому мне не нужна компаньонка, чтобы беречь мою репутацию.

— Твоя репутация волнует меня сейчас меньше всего.

— Как, впрочем, и всегда, и данная ситуация тому подтверждение.

Вит промолчал.

— Они всегда такие… буйные?

— Нет. — «Бывало и хуже». — Ты задаешь много вопросов, Вит.

— Мне нужно получить много ответов, — ответил он. — Но больше всего я хочу, чтобы ты вернулась в Хэлдон.

Слова подействовали как бальзам на душу, и Мирабелла закрыла глаза, испытав прилив облегчения и тоски.

Она не могла уехать, иначе лишится наследства, но Вит предложил ей вернуться после всего, что видел сегодня, и это развеяло худшие страхи.

Почти.

За ужином Вит убедился, что ее дядя жалкий пьяница, но он еще не видел, какой свиньей тот мог быть. Что будет, когда он узнает? Она лишится всего. Останутся только страх, стыд, смятение.

— Мирабелла?

Она открыла глаза. Вит с беспокойством наблюдал за ней.

«Нечестно, — подумала она, — скрывать правду о дяде от тех, кому это может навредить, от тех, кто так добр к ней».

Пусть он узнает. Тогда она раз и навсегда сбросит камень с души.

Мирабелла пыталась подобрать правильные слова и поняла, что лучше сказать все как есть.

— Мой дядя — чудовище, — призналась она. Когда он ничего не ответил, Мирабелла глубоко вздохнула и продолжила: — Я не преувеличиваю, Вит. Ты не знаешь, на что он способен. Пять минут в любом уважаемом доме Лондона — и он навсегда опозорит славное имя семьи.

— Могу себе представить.

— Имя семьи, — повторила она. Нет, ну почему он никак не поймет? — Мое имя.

— Ты боишься, что ему вдруг вздумается съездить в Лондон?

— Что? Нет. — Она принялась гладить ладонями свои ноги. — Я пытаюсь сказать, что он, а значит, и я, — ходячее бедствие. Знаю, я должна была сообщить об этом раньше, но…

— Минутку. — Вит поднял вверх руку. — Хочешь сказать, что ты — обуза?

— В каком-то смысле — да. Ты так долго добивался расположения светского общества, а знакомство со мной может все основательно испортить. Мне не следовало скрывать это, но я… боялась…

— …что мы выставим тебя за дверь, — закончил Вит. Она кивнула.

— Понимаю. Я говорил тебе… — он нахмурился и выругался, — тысячу раз, наверное, что не хочу видеть тебя в Хэлдоне. Почему теперь это стало для тебя так важно?

— Ты говорил, что мне не рады, но не запрещал приходить. Грозился, шутки ради, но никогда не выгонял меня.

— Если бы я велел тебе больше не появляться, ты бы послушалась?

— Я бы смирилась. Это твой дом, твоя семья. Знаю, я должна была признаться раньше, но…

— Да, должна была. Мирабеллу душили слезы.

— Знаю. Мне очень жаль. Не нужно было скрывать это от тебя. Просто я люблю твою семью, и Хэлдон, и…

Она замолчала, когда он взял ее за подбородок.

— Должна была, Мирабелла, потому что я давно мог положить конец твоим страхам. Посмотри на меня. — Она подняла глаза. — Ты не виновата в его грехах.

В ее сердце появилась надежда.

— Многие с тобой не согласятся. Это же главное. Что подумают другие?

— И будут не правы. — Он провел пальцами по ее щеке. — Я хочу, чтобы мою семью уважали, и многим готов пожертвовать ради этого, но только не теми, кто мне дорог. Твой дядя никогда не встанет между тобой и Хэлдоном. Даю слово.

Она снова закрыла глаза. На этот раз, чтобы сдержать слезы.

Вит никогда не нарушал свое слово.

Страх, который тяжелой ношей давил на нее, исчез, и она вдруг почувствовала себя легкой, почти невесомой. И ужасно уставшей.

Мирабелла открыла глаза, когда Вит убрал руку с ее щеки.

— Спасибо, — прошептала она.

Мирабелла заметила, как он поджал губы, но была слишком счастлива, чтобы придать значение такой странной реакции.

— Тебе пора возвращаться в дом, — шепотом сказала она.

— Не сейчас. Может, ты приляжешь?

— Я не устала, — солгала Мирабелла. Еще немного и она бы уснула сидя, но ей так хотелось побыть с ним еще чуть-чуть. Кому бы не хотелось? И она совсем не желала, чтобы Вит уходил. Сеновал на конюшне казался более уютным, теплым, безопасным, когда он был рядом.

— Можешь не спать, — сказал Вит. — Ложись.

— Пока ты сидишь и смотришь?

— Мне лечь рядом и смотреть на тебя?

— А смотреть обязательно?

— Боюсь, что да. Когда ты сонная, от тебя просто невозможно отвести взгляд.

— Я не сонная, — возразила она, однако легла на одеяло. Голова клонилась к подушке, но Мирабелла все отгоняла от себя сон.

— Вит? — Да?

— Я не могу пока вернуться в Хэлдон. Если твоя семья пойдет против воли моего дяди, твоя миссия окажется под ударом. Он хочет, чтобы я была здесь, я ему нужна.

— Завещание твоих родителей, — пробормотал Вит. — Они понимали, что за человек барон, когда составляли его?

— Не знаю. Я плохо их помню. Они предпочитали компанию взрослых.

— Понятно.

— Зато я хорошо помню мою няню, — сказала она с теплой улыбкой и зевнула. — Мисс Мак-Клилленд. Она была добра ко мне. У нее были очень красивые огненно-рыжие волосы, и я не могла понять, почему она прячет их под чепчик. — Мирабелла глубже закуталась в солому. — Я придумывала разные предлоги, глупые, насколько я помню, чтобы перед сном заглянуть к ней в комнату и посмотреть, как она расчесывает свои локоны. Я сидела у нее на кровати, а мисс Мак-Клилленд рассказывала мне сказки.

— Я рад, что у тебя есть это воспоминание. — Вит провел рукой по ее волосам. — Ты знаешь, где она теперь?

— Не так давно я выяснила, что она работает в одной хорошей семье в Шотландии. Я думала начать с ней переписку, но…

— Но что? — спросил Вит.

— С тех пор прошло почти двадцать лет, и, кроме меня, она воспитала еще кучу детей. Она даже не вспомнит, кто я такая.

— Сомневаюсь. Женщина никогда не забудет ребенка, которому рассказывала сказки на ночь.

— Возможно. — Она на миг закрыла глаза. «Только на одну минутку», — сказала себе Мирабелла. — Интересно, она когда-нибудь…

— Мирабелла? — Да?

— Спи.

Она с трудом разлепила веки.

— Разве ты не пойдешь назад в дом?

— Позже. — Он ласково гладил ее волосы, пока она снова не закрыла глаза. — Позже.

Пока Мирабелла спала, а Вит сидел рядом и смотрел на нее, очень пьяный джентльмен нетвердой походкой добрел до конца коридора и постучал в дверь. Никто не ответил. Он постучал еще пару раз, затем повернул ручку и заглянул внутрь. Поняв, что попал в чулан, человек хихикнул и поплелся обратно на середину холла.

Со второй попытки он правильно сосчитал двери от своей спальни до пункта назначения и в конце концов постучал в нужную комнату.

На этот раз он не стал дожидаться ответа и ввалился внутрь.

— Какого черта ты тут делаешь? — грубо рявкнул другой пьяный голос, но гость был настолько пьян, что даже не заметил этого.

Он не сразу отыскал глазами тело, лежавшее на кровати, и, еле переставляя ноги, подошел к нему.

— Я решился. Вот. — Он долго рылся в карманах, которые вдруг стали невероятно глубокими, и с триумфальным «ха!» достал наконец сложенный листок бумаги.

Человек вытянул шею и прищурился.