Но, возможно, даже к лучшему, что он чувствовал к ней нечто большее, чем позволял себе чувствовать к другим. Она должна была стать его женой, в конце концов. Мужчина должен чувствовать что-то немного… ну, большее к своей жене. Он полагал, что будет чувствовать большее к детям, которых ему родит Кейт. Не намного большее — дети имеют прискорбную особенность быть маленькими и хрупкими — но, конечно, болынее5 чем он чувствовал, например, к своему повару. Это так естественно!

К тому же Кейт была натурой романтической. Она захочет чего-то большего, чем простой интерес со стороны своего супруга. Она будет несчастна без этого. Поскольку она была женщиной разумной и принадлежала к светскому обществу, она не отвергнет его предложение сейчас, когда он лишил ее невинности, но она не будет счастлива в браке без любви. А в его планы с самого начала входило сделать ее счастливой. Какой смысл приобретать редкую драгоценность, чтобы потом весь мир увидел, что он не может должным образом позаботиться о ней?

Только он не приобретал ее, напомнил он себе, потому что она была не приобретением.

Он подавил желание провести рукой по волосам. Все эти попытки разобраться, чем Кейт была и чем не была для него, приводили его в замешательство. Поэтому он оставил их.

Она ему очень нравилась. Они поженятся. Он сделает ее счастливой. Достаточно копаться в себе.

Он прочистил горло:

— Я бы хотел поговорить о чем-то важном, я просил тебя вчера вечером об этом, Кейт.

Кейт посмотрела на него, округлив свои голубые глаза:

— Что? Сейчас?

— Да. Почему нет?

— Потому что я в ночной сорочке, — ответила она, как будто это не было очевидным.

Он окинул ее взглядом:

—Ты была в ночной сорочке последние полчаса или даже больше.

— И мы с тобой уже общались наедине. Что за спешка? — Она покачала головой. — Мы встретимся в гостиной через полчаса.

— Но…

— Скоро встанет Лиззи. Если она увидит тебя здесь, когда я не одета должным образом, это будет катастрофа.

— Почему ты просто не закроешь…

— В малой гостиной через полчаса.

Она прошла мимо него, чтобы открыть дверь.

Посмотрев в оба конца коридора, она потянулась к нему, схватила его за руку и вытолкнула за порог. Прежде чем он успел произнести хоть слово протеста, дверь закрылась за ним с тихим щелчком.

Кейт оделась за десять минут, соорудила из волос что-то более или менее пристойное для пяти утра и, не желая выказывать свое нетерпение, решила оставаться в комнате еще пятнадцать минут. Она расправила свои юбки из белого муслина, подравняла небольшую стопку музыкальных произведений на ночном столике и заняла свой ум размышлениями, верно ли ее предположение о том, что Хантер собирается сделать ей предложение. Быстро решив, что, скорее всего, так оно и есть, она стала воображать, как это будет происходить.

«Как-нибудь традиционно», — подумала она. Он заранее попросил ее уделить ему время. Пусть он потом хотел начать разговор, когда она была в ночной сорочке, все равно это было довольно традиционно. Вероятно, он признается ей в своих чувствах. Это признание не будет слишком цветистым — этот мужчина не склонен к драматизму, — но Кейт подумала, что шарм Хантера сделает его красноречивым. Также была вероятность, что он заговорит о практической стороне дела. Он ведь бизнесмен, в конце концов. Нет ничего плохого в практичном подходе, сказала она себе. Совсем нет. Но волнение вынудило ее мерить шагами комнату, цепляться пальцами за юбки, которые она только что разгладила, и улыбаться, как ненормальная.

Она нашла своего принца. Они влюбились друг в друга. Он собирался сделать ей предложение. Ее мечта воплотилась в реальность.

Достав из кармана часы, которые он ей подарил, она отметила, что ей удалось задержаться на целых четыре минуты. Это было действительно большее, что можно ожидать от женщины в ее состоянии.

Кейт прошла по дому размеренным шагом, слыша из помещений для слуг приглушенный звук шагов и сонные голоса. Прислуга посчитает странным встретить гостя так рано, но было бы еще более странно встретить гостя, мчащегося по коридорам. Кейт дошла до малой гостиной, не встретив ни души, и, еще раз разгладив юбки, спокойно вошла внутрь. Хантер стоял перед окном спиной к двери. Он обернулся, когда она вошла, и, к ее радости, пересек комнату, чтобы поцеловать ее долгим нежным поцелуем.

Это великолепное начало, решила она.

Он оторвался от ее рта и, взяв за руку, повел к кушетке у окна:

— Присядешь?

Она прикусила язык, чтобы не рассмеяться. Неужели этот мужчина нервничал? Пожалуй, раз держался так официально. «Я, должно быть, тоже», — решила Кейт, когда села. Она не произнесла ни звука с тех пор, как вошла в комнату, дабы не сказать ничего лишнего.

Кейт подождала, пока Хантер сел рядом с ней. Он провел руками по бедрам, прочистил горло, дважды, взял ее руки в свои и наконец начал говорить:

— Леди Кейт Коул, вы окажете мне высочайшую честь стать моей женой?

Она изумленно посмотрела на него. Ну, это определенно было… слишком кратко. Даже суховато. Она думала, что сначала будет какое-то вступление. Возможно, из-за нервозности он поторопился. Возможно, его просто нужно подбодрить.

Кейт улыбнулась ему, как она надеялась, очень обнадеживающе:

— Я рада услышать от тебя эти слова, Хантер. И вполне вероятно, что я выйду за тебя, но…

О господи! Как попросить о том, чего ей хотелось, при этом не напрашиваясь на комплименты?

— Но — что? — поторопил ее Хантер.

— Но я… я бы хотела сначала услышать, по какой причине ты делаешь мне предложение.

— Хорошо, — согласился он, кивнув. — Во-первых, я лишил тебя невинности меньше суток назад.

Она отдернула руку:

— Это единственная причина?

— Не единственная причина, нет, — быстро сказал он. К сожалению, он так же быстро добавил: — Но это причина, и вполне весомая.

— Это может быть самая весомая причина в мире, но вряд ли женщина захочет это услышать при данных обстоятельствах.

— Полагаю, что нет. — Он снова взял ее за руку. — Кейт, дорогая, я захотел жениться некоторое время назад. Как же иначе? Ты самая красивая, сострадательная и талантливая женщина из всех, кого я когда-либо встречал.

Оказалось, что если напрашиваться на комплименты, именно их ты и получишь. Видимо, необходимо выразиться яснее:

— Я спрашиваю, какие чувства ты испытываешь ко мне.

На этот раз он отдернул руку:

— Что я испытываю?

— Да, — сказала она осторожно, сбитая с толку его реакцией. — Ко мне.

— Я понял. — Он неожиданно встал с кушетки и подергал галстук. Плохой знак. — Ты мне очень нравишься.

— Нравлюсь? — Кому-то нравится выпечка, кому-то солнце, кому-то свежие простыни на кровати. — Просто… нравлюсь?

— Очень нравишься, — уточнил он.

— Как яблочный пирог, — прошептала она, не веря, что он это сказал.

— Прошу прощения?

Кейт закрыла глаза и помотала головой, чтобы прояснить мысли. Когда она снова посмотрела на него, она была уверена, что ее чувства отразились на ее лице:

— Ты ничего не чувствуешь, кроме симпатии?

Он облизнул губы — еще одно проявление нервозности, и она бы отметила это, если бы не была занята размышлениями об отсутствии у него страсти.

— А я должен? — спросил он.

— Я… — Кейт запнулась от неожиданности. — Должен ли ты?

— Я имею в виду, нам необходимо чувствовать нечто большее, чтобы пожениться? Мы…

— Конечно, это необходимо.

— Хорошо, — уступил он со вздохом, что было лишним. — Я испытываю к тебе и другие чувства. Я уважаю тебя. Я желаю тебя больше, чем когда-либо желал женщину. Я… я чувствую сильную… — Он прочистил горло, бросив взгляд через плечо, и пробормотал: — привязанность к тебе.

— И?.. — подсказала она, не дождавшись продолжения.

— И — что? — нетерпеливо сказал он. — Ты хочешь, чтобы я перечислил все, что я чувствую к тебе, не предлагая мне ничего взамен?

Ей очень хотелось указать на то, что не она делала предложение, но ведь и сама она не определилась со своими чувствами до конца. Честно говоря, она не могла судить его за то, что он не объяснился, раз она сама не хотела сделать это.