— Я для самой себя загадка… — Холли глубоко вздохнула и задумчиво продолжила: — Было время, когда я верила во все, но моя вера испытала тяжелые удары, Николас, и теперь я просто пытаюсь собрать ее осколки. Я не знаю, что будет у нас с тобой… Я даже не знаю, что будет со мной.

Он стоял и растерянно смотрел на нее.

В порыве искренности она произнесла:

— Николас, я не хочу в тебя влюбляться.

— Да? Почему?

Холли еле слышно сказала:

— Со своим мужем я поняла, что в человеке намешано много всякого — куда больше, чем кажется на первый взгляд. Я никогда не считала Райна мистером Очарование, но было время, когда я думала, что он просто замечательный.

— Райн? — резко спросил Ник.

— Да, Райн… — медленно произнесла она, словно повторяла незнакомое имя.

— И ты безумно любила его. — Это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос.

— Наверное… Я ведь вышла за него.

— И что же произошло?

Она вдруг стремительно повернулась и, сойдя с дорожки, пошла вдоль бассейна. Ник пошел следом, но на расстоянии, не приближаясь и не дотрагиваясь до нее. Холли шла низко опустив голову.

— У медиков есть такое давнее жизненное наблюдение: любой врач в конце концов будет лечить самого себя и спать со своей ассистенткой.

Они прошли несколько шагов в молчании, потом Ник сказал:

— Что-то подсказывает мне, что дело не в его болезни.

Холли печально улыбнулась.

— Ты прав, он здоров как бык.

— Значит, сбылась вторая часть старой поговорки?

— Да.

— И ты не смогла простить его?

— Не смогла. Другие женщины благополучно переживают измены мужей. Некоторые даже считают, что кризис укрепляет отношения. Но я почему-то не простила.

— До сих пор?

— Думаю, да, — запинаясь произнесла она.

Ник засунул руки в карманы и покачал головой.

— Тебе никогда не говорили, что именно печальные мысли убивают людей быстрее всего?

— Поэтому я и уехала из родного города, — проговорила она. — Я знаю, что выжить в этом мире можно только с ясным, не обремененным проблемами умом. А мой ум был в смятении, и я не могла избавиться от печальных, как ты выразился, мыслей, которые постоянно жили во мне. Я уехала, сменила место работы, коротко постриглась и вытащила мотоцикл из гаража.

— И это помогло?

— Полагаю, да! — твердо ответила Холли. — Теперь я редко думаю о Райне, о браке или разводе, особенно когда гоняю на своей «ямахе». — И тут Холли снова вспомнила о Фредди Лоуренсе и, вздохнув, сказала: — Николас, у меня есть один совсем юный пациент, и ты, мне кажется, сможешь помочь ему, если, конечно, найдешь время.

— Кто он, Холли? — спросил Ник серьезно.

Немного взволнованно она ответила:

— Мальчик, у которого парализованы ноги. Этой весной он случайно повредил позвоночник и теперь не выходит из глубокой депрессии.

Ник тяжело вздохнул.

— Могу себе представить.

Холли понравилась его реакция — в интонации Ника она уловила искреннее сочувствие.

— Знаешь, ему просто необходим кто-то, кого он уважает и кого обязательно послушается. А ты ведь чемпион мира и наверняка герой в его глазах. Помоги мне вселить в мальчика надежду!

Ник пожал плечами и задумчиво ответил:

— Холли, а что если я не помогу? Вдруг я только все испорчу? Каково ему будет смотреть на такого здоровяка, как я?

Холли озадачило это предположение, и она честно ответила:

— Я не учла…

— Так учти. Я не хочу своим видом причинять ему еще большие страдания.

Они спускались с холма в полнейшей темноте; все вокруг окутала тишина. Холли посмотрела вверх, на яркий месяц, плывущий по бархатисто-черному небу. Она как-то слишком резко отбросила со лба непослушную прядь, и на ее выразительном лице Ник заметил усилие над собой.

Когда они почти дошли до подножья холма, он произнес:

— Да, Холли, что касается наших планов насчет рыбалки на море… Завтра прилетают мой менеджер и тренер…

— О, так скоро! Я думала, матч состоится не раньше октября… — тихо сказала Холли.

— Все равно. Но надо обговорить всякие детали, формальности, подписать контракт. Это займет несколько дней.

— Понятно. — Она вздохнула и отвернулась, стараясь скрыть свое огорчение. Что он имел в виду на самом деле? Что они не увидятся целых несколько дней?

Они дошли до конца дорожки, и Холли вгляделась в окружавшую их темноту, пытаясь отогнать овладевающее ею уныние. Ее собственная реакция на эту новость помогла Холли осознать, как много — с каждой минутой все больше! — значит для нее Ник.

— Уфф… — Он с облегчением вытер лоб. — Ну и жаркие же ночи нынче в Алабаме!

— Да… — Она вздохнула, и вдруг, словно решившись, весело сказала: — Ну что, пойдем поплаваем?

Ник взглянул на нее так, будто не поверил собственным ушам, потом мягко взял за руку и долго стоял так, глядя вверх, на дом, который сейчас казался этаким маленьким гнездышком на вершине отвесной горы.

— Боже! Ну и задал ты нам задачку! — наконец произнес он смеясь и нежно сжал ее руку.

«О да, Боже, истинно так», — подумала она, и они начали свое восхождение.

«Чему бывать — того не миновать», — с этой утешительной мыслью Холли вошла в кабинку для переодевания, скинула с себя одежду и, выбрав самый маленький халат (который оказался ей весьма и весьма велик), запахнулась в него и крепко завязала пояс. Сейчас Холли испытывала к Нику такие глубокие чувства, что все ее действия казались ей чуть ли не невинными. Она решилась с головой броситься в красивую сказку или в страшный омут, четко осознавая, что в любом случае обратного пути нет. Ее воспоминания улетели сейчас куда-то очень далеко, и она смела только надеяться, что к ним в скором времени не прибавится что-нибудь невыносимо тяжкое. Холли совершенно не была уверена, что поступает правильно, но на сто процентов уверена, что хочет этого — невзирая ни на что.

В каком-то полугипнотическом состоянии она вышла из кабинки и направилась навстречу Нику, который стоял у самого края бассейна, одетый в халат, который Холли ему подала, прежде чем пойти переодеваться. Он обернулся и как-то по-особенному, очень твердо и в то же время удивительно нежно и маняще посмотрел на нее. И Холли охотно пошла на его зов. Они улыбнулись друг другу. Оглядев ее наряд, Ник добродушно рассмеялся.

— Пожалуй, этот халат тебе немного маловат!

Холли посмотрела на свои рукава, которые начинались где-то у локтей, и шутливо парировала:

— Готова поспорить, что этот бассейн видел немного женщин, одетых так элегантно!

— Немного… — так же шутливо отозвался он.

Подходя все ближе, она жадно разглядывала его. Облаченный в темно-красный халат и освещенный луной, Ник был само совершенство. Такой мускулистый, такой мощный, что даже халат не мог полностью скрыть широкую грудь и могучие мускулы. Полы халата приоткрывали длинные, безупречной формы ноги. «Ну просто бронзовая статуя руки прославленного мастера», — подумала Холли.

Но вот статуя подалась ей навстречу, сразу обретя плоть и кровь. Даже при мысли о том, что сейчас окажется в его объятиях, Холли вся затрепетала.

И она упала в его объятия. Ник крепко прижал ее к себе, и они долго стояли так, не шевелясь.

— Холли, я люблю тебя… — сказал он вдруг и зарылся губами в ее волосы.

Холли даже отшатнулась и недоверчиво взглянула на него.

— Ник, не надо говорить таких слов.

Он отпустил ее и отступил на шаг.

— Это не просто слова, ты ведь знаешь это, — с обидой проговорил он, бросив на нее недоуменный взгляд. — Я люблю тебя. Мне кажется, я полюбил тебя еще в тот момент, когда увидел, как гамбургер падает тебе на колено. — Его взгляд проникал ей в душу. — Я не произношу таких слов просто так. Я бы их не сказал, если бы так не думал.

Холли молчала. Потом, не в силах скрыть свои сомнения, тихо прошептала:

— Давай не будем заходить так далеко — по крайней мере, сейчас.